Матеріали круглого столу на тему «Що очікує гривню у 2011 році? Ризики девальвації”, який відбувся 21 лютого в інформаційній агенції “ГолосUA”.
Його учасники — Володимир Лановий, президент Центру ринкових реформ; Ярослав Жаліло, директор Центру антикризових досліджень; Дмитро Боярчук — виконавчий директор Центру соціально економічних досліджень “CASE Україна”. /> Модератор — Юрій Гаврилечко, експерт Фонду суспільної безпеки.
Юрий Гаврилечко: Наше заседание посвящено тому, что будет происходить с национальной валютой в будущем году, поскольку 2011 год финансово начался несколько раньше, чем обычно, как календарный год. Он начался с принятием бюджета. Согласно данным бюджета нас ожидает весьма интересное будущее, поскольку разница по торговому балансу к концу года вырастет. Точно так же показатели инфляции, которые в него заложены, на мой взгляд, весьма фантастические и об этом говорят многие эксперты.
К сожалению, здесь не присутствуют специалисты противного лагеря — Национального бланка и Ассоциации украинских банков. Но их позиции относительно будущего гривни достаточно часто можно увидеть в прессе. Национальный банк говорит, что все нормально, все хорошо, никаких обвалов не будет. Представители же АУБ — не всегда с этим согласны. И, тем не менее, на данный момент очень сложно сказать, что нас будет ожидать в принципе, поскольку на начало года есть достаточно большое количество очень интересных маркеров, которые говорят о том, что ситуация не такая хорошая, как может показаться.
А именно, до сих пор не выплачены депозиты ни вкладчикам «Родовид Банка», ни вкладчикам банка «Надра», несмотря на рекапитализацию в них, вроде бы, достаточное количество средств. Точно так же Национальный банк недавно сообщил о своем желании в этом году уже ввести в оборот тысячегривневую купюру. А, в принципе, когда в стране начинают ходить в обращении более девяти номиналов купюр, это говорит о возможном признаке будущей гиперинфляции. Точно так же достаточно интересны намерения Национального банка, несмотря на вроде бы изумительную ситуацию с депозитами, когда нам говорят, что растет количество денег в банках, гривни навалом. Но, тем не менее, была инициация запрета на досрочную выдачу депозитов. Опять-таки, не понятно, почему, если все хорошо с деньгами. В чем проблема?
Каждый из вас может заметить, что по сравнению с предыдущим годом, сейчас ставки по депозитам выросли. Если в прошлом году 14-15% это было абсолютно нормально, то сейчас 20-22%. И опять-таки, как мы знаем, очень часто депозитные ставки более-менее определяют, какой же будет уровень инфляции. Несмотря на это, банки говорят, что кредитовать особо некого. Но если кредитовать особо некого, то за счет чего они смогут дать к концу года 20-22% годовых?
В принципе о рисках, угрозах и возможных перспективах гривни мы и поговорим на этом «круглом столе». 15 минут на выступление, по 5 минут на прения и потом вопросы журналистов, потому что, я уверен, у нас достаточно много вопросов, на которые эксперты ответят в ходе своих выступлений.
Сейчас я хотел бы предоставить слово Владимиру Лановому, директору Центра рыночных реформ, который предоставляет оппозиционное правительство.
Владимир Лановой: Экономисты должны быть независимыми от политических элит и от политических предпочтений, потому что экономисты знают другие элиты, они знают экономические элиты, бизнес-элиты, бизнес-структуры, финансовые структуры и так далее. У них свой бог, как бы, поэтому тут нельзя искать аналогий с политическими позициями или оппозицией, потому что у политиков совсем другие угрозы, и они пытаются этими угрозами запугать тех, кто будет за них голосовать, или против них будет голосовать. Я подхватил русский тон у вас, так и продолжать?
Тут можно и короче сказать, чем за 15 минут, потому что очень большая неопределенность и очень большие риски. Нет никакой устойчивой тенденции, нет никаких финансовых накоплений и ресурсов в стране, которые бы говорили о позитивном распределении. Рыночная экономика работает хорошо тогда, когда распределение финансовых накоплений происходит адекватно долгосрочным тенденциям. У нас сейчас такого нет.
Мы пережили очень большие потрясения в 2008 году, после которых до сих пор страна не может выйти из такого очень сложного состояния. К сожалению, тут я должен оценить, что события 2010 года не способствовали выравниванию, восстановлению пропорций экономики. Новое правительство пошло по тому же пути, по которому двигалось правительство Тимошенко. То есть независимо от финансовой ситуации в стране, главное — изъять деньги в бюджет, увеличить кредитные обязательства правительства до тех пределов, которые нужны, невзирая на другие обстоятельства, происходящие в экономике.
Я вам напомню, что в 2010 году было заимствовано примерно 145 миллиардов гривен, из них 110 миллиардов — чистый прирост долга страны, вернее правительства. У Кабинета министров Тимошенко был чистый прирост где-то 60 миллиардов. И когда-то нужно остановиться с этим долговыми ресурсами, источниками, потому что хорошо, конечно, командовать страной, одолжив на будущее эти деньги и распределяя их по своему усмотрению. Даже не утруждая себя диалогом с экономикой — сколько экономика может дать прибыли, где она дает лучший прирост и как ее поддержать, чтобы бюджету было хорошо. Этим можно не заниматься…
То, что на 2011 год наметило правительство, просто повергает в какую-то растерянность и непонимание. Я говорю об определенных финансовых рисках. Вдруг, правительство решило, что в 2011 году оно будет отдавать долги. Это притом, что экономика не показывает никаких положительных тенденций, ожиданий нет просто, тот рост, который отмечался в 2010 году, я статистически понимаю так, что увеличились продажи за рубеж в валютном исчислении, поэтому валюты стало больше в виде поступлений от экспорта. И эту валюту, когда пересчитали по курсу, получили гривни, и зачислили все эти гривни в ВВП, не сократив этот номинальный объем денег на индекс валютной инфляции — на индекс роста цен по товарам Украины за рубежом. Поэтому, это валютное увеличение не означает физического увеличения экспорта украинской продукции в 2010 году.
Если мы посмотрим на другие сферы: потребительский рынок, инвестиционную сферу, строительную сферу и другие, то никакого подъема и восстановления здесь не наблюдается, есть депрессия. А в некоторых отраслях даже ухудшение состояния. Поэтому такие ожидания правительства, что вот увеличиваются объемы доходов и можно отдавать долги, думаю, слишком рискованны.
Не понятно вообще, чем руководствовалось правительство, потому что нормально так не действуют, нужно пролонгировать долги, реструктуризировать, не возвращать, дать экономике постепенно выходить из кризиса. Потому что одноразовый, я так думаю, срочный в течение года возврат почти пятидесяти миллиардов гривен банкам со стороны бюджета, это впрыскивание, которое не очень коррелирует, и не очень сбалансировано с возможностями банков распределять эти ресурсы. Таким образом, такой дополнительный приток средств банкам побудит банки работать на спекулятивных рынках, там, где можно быстро разместить эти деньги, избыточные деньги.
Почему банки, сегодня уже замечено, не могут позитивно работать с промышленностью, с другими секторами экономики? Потому что так не делается. Сначала обрезали все ресурсы для банковской хозяйственной деятельности, для кредитования хозяйствующих субъектов, а потом говорят: давайте восстанавливайте. Так это же долговременные процессы — это изучение рынков, это установление связей, это изучение объектов кредитования, учет разных имущественных и других гарантийных обязательств, в конце концов, даже информирование Национального банка и тому подобное.
Поэтому тут относительно некуда вкладывать, потому что не готово поле для такого кредитного посева экономики. Нельзя прерывать кредитные отношения, естественно, между финансовыми учреждениями и производственными звеньями, что у нас сделано путем изъятия вот этих депозитов — банковских средств в централизованные источники. Поэтому инфляция может выйти за пределы того, что очень красиво нарисовано. Я бы двумя руками проголосовал за такие макроэкономические параметры, но они не подтверждаются, к сожалению, понятными тенденциями.
Первое, я уже упоминал, что возврат долгов на девяносто миллиардов — это очень рискованно, и это рискованно для самого бюджета, потому что может сопровождаться невыполнением финансовых обязательств перед бюджетной сферой, перед получателями субсидий, разного рода отраслей экономики, которые работают на дотациях. И это приведет к определенным новым депрессиям. Во-первых, неплатежам возможным, что ухудшит общую стабильность финансово-хозяйственной системы между контрагентами разного рода.
С другой стороны, посмотрим на валютные процессы, которые происходят в стране, не удалось восстановить, конечно, доверие населения к гривне. Кратковременное доверие было вызвано тем (Нацбанк так считал, что восстанавливается доверие), что люди начали сдавать гривню на депозиты. А почему люди начали нести гривню, потому что она начала укрепляться ни с того, ни с сего в 2009 году и в 2010 году продолжился процесс до 7,92, я вам напомню, с 8,10 в начале 2009 года. Постепенно укреплялся курс гривни. По-видимому, Национальный банк умышленно, субъективно укреплял курс гривни к доллару, считая, что население поверит. Население временно поверило в укрепление и начало увеличивать вклады в гривне. Но как только пошла обратная тенденция где-то с сентября-октября 2010 года, то люди сразу приостановили свои гривневые вклады.
Поэтому, давайте посмотрим на валютную тенденцию объективно, а не исходя из психологических настроений населения. Мы имеем дефицит торгового баланса на конец прошлого года под четыре миллиарда долларов. Правительство компенсировало этот дефицит путем получения чистых валютных кредитов на пять миллиардов долларов. В результате это вроде бы сбалансировало этот разрыв, однако, не все так просто. Оказывается, население выкупило в течение года 7,3 миллиардов долларов. Это то же самое, что заплатить деньги по импорту. Поэтому к разрыву товарами, который становит четыре миллиарда, нужно добавить еще 7,3 миллиарда изъятия население долларов из валютной системы, из банковской, в том числе, системы страны в собственные сбережения или в собственный бизнес, может быть, малый или средний бизнес, который контрабандный и осуществляется наличными средствами.
Следовательно, дополнительный спрос на валюту составляет примерно, считайте общую сумму — примерно одиннадцать миллиардов долларов. Я вам напомню, что год назад такого разрыва не было, был разрыв меньше одного миллиарда по экспортно-импортному обороту и население около трех миллиардов купило. Поэтому двукратное, как минимум в два с половиной раза, увеличение спроса население на валюту ощущается. Если положить это в тенденцию, пролонгировать на будущее, то это выйдет где-то под двадцать миллиардов — где-то 16 миллиардов долларов в 2011 году. Где взять эти валютные ресурсы?
По-видимому, вопрос состоит в укреплении экспортных позиций. Но мы совершенно не видим никаких намерений, никаких действий правительства по стимулированию экспорта. Нет необходимого субсидирования таких товаров, которые бы стали ресурсом экспортных поставок и других методов. Поэтому я бы не хотел предрекать. Правительство возьмет шесть миллиардов долларов у Международного валютного фонда — это уже известно из заявлений, которые произведены. Но эти деньги пойдут в банковский сектор, в бюджет будет взято 4,5 миллиарда за счет размещения облигаций.
Но опять же, облигации из квартала в квартал дорожают, по-видимому, это отражение рисков, которые существуют в украинской экономике. Предыдущие миллиарды под семь процентов было размещение облигаций на европейском рынке, сейчас уже под 7,5 процентов. Это очень высокий проценты для такой малорентабельной страны и для такого низкоприбыльного состояния экономики, какой сейчас является Украина.
Поэтому такой беглый взгляд, который я попытался вам дать, показывает, что очень серьезные вызовы перед нашей страной, искусственное поддержание валютного обеспечения за счет внешних займов продолжается в этом году. По-видимому, Международный валютный фонд еще шесть миллиардов даст в 2012 году — так распределены эти деньги, что остались. Для того, наверное, чтобы поддержать объекты, строящиеся для чемпионата мира по футболу 2012 года. А вы помните, что президент сказал, что 14 миллиардов гривен, если я не ошибаюсь, будет выделено в этом году под разного рода инвестпроекты, связанные с европейским футбольным чемпионатом. По-видимому, это в основном ресурсы, которые будут заимствованы от Международного валютного фонда.
Как эти ресурсы будут конвертированы в бюджетные расходы, вопрос? Потому что в бюджет они не должны поступить, их нужно через банковский сектор пропускать. Правда, есть государственные банки. Если Национальный банк сделает несколько операций с государственными банками, то, наверное, эти валютные деньги пойдут на европейский чемпионат, и мы, по крайней мере, подготовимся, пусть даже формально так, чтобы не стыдно было, к «Евро-2012».
Но это будет в 2011-м, 2012 годах. А дальше что? Какие будут источники покрытия разрыва, который будет расти в условиях роста внутреннего потребления. Дело в том, что когда растет инфляция, тогда увеличивается и импорт. Потому что становится выгодным продавать импортные товары внутри страны, в которой курс поддерживается, стабилен, а инфляция растет. Это прямые такие прибыли от ввоза импортных товаров.
Заканчивая, хочу подвести такой итог, что определенная устойчивость может быть сохранена. Но это чисто внешняя устойчивость, которая не обеспечена экономическими процессами. Нам следовало бы коренным образом пересмотреть отношение к экономике в стране, к производству, к рынкам, к частному сектору и в этом смысле к предпринимательству. Без предпринимательства не будет ни рынков, не будет валюты, не будет экспортных доходов, не будет инвестиций. Предприниматели делают инвестиции. То, что государство в 2010 году затянуло на себя все инвестиции и отрезало всех от инвестиционных источников, очень плохо для страны, потому что инвесторов должно быть миллионы, а не один, тогда это будет рыночная экономика со всеми ее потребностями. Спасибо.
Юрий Гаврилечко: Маленькая справка. На прошлой неделе было опубликовано постановление Кабмина о гарантировании пяти с половиной миллиардов гривен под объекты «Евро-2012», в бюджете заложено 15 миллиардов государственных гарантий. К сожалению, я лично не нашел нигде росписи, на что именно они будут гарантированы. Что будет построено на эти деньги и каким образом эти деньги предполагается вернуть. Это первое.
Второе, по отношению экспорта к импорту. Разница между возвращаемым НДС по экспорту и получаемым НДС по импорту в бюджете порядка 18 миллиардов гривен. Это означает, что разница в торговом балансе предполагается, насколько я понимаю эти цифры, порядка 90 миллиардов гривен. Это значительная сумма. Смогут ли покрыть эту разницу по услугам, сложно сказать.
И насчет банковской системы тоже совершенно не понятно. Скажем, в свете того, что МВФ сейчас является активным, судя по заявлениям противников дальнейшей капитализации банков. То, каким образом будут исполняться совместные условия правительством, Национальным банком и МВФ, если банки и дальше продолжать рекапитализировать? Куда эти средства ушли, пока тоже не совсем понятно. Если они не дошли до вкладчиков, то куда же они, собственно говоря, исчезли?
Ярослав Жалило, директор Центра антикризисных исследований: Я согласен с Владимиром Тимофеевичем по поводу того, что действительно, у Украины сохраняются серьезные макроэкономические риски дестабилизации. Стабильность, относительная стабильность, которая наблюдалась в 2010 году, имеет, скорее, пока эклектический характер. Поэтому один из ключевых вопросов на сегодня и для правительства, и для Нацбанка, и для прочих структур, от которых так или иначе зависит экономическая политика страны, ситуация в стране, состоит в том, чтобы перевести пока вот такие ситуативные позитивы в некую более стабильную почву для дальнейшего развития.
С другой стороны, я бы обратил внимание на то, что, в принципе, в обыденном сознании, а также, увы, в сознании ряда журналистов понятие кризиса ассоциируется с чем-то сильно плохим, без особого понимания природы и сущности данного процесса. Поэтому под понятием кризис сразу выставляется — кризис, инфляция, девальвация и дальше, дальше. Кризис может случиться и без девальвации. Девальвация может происходить и без кризиса. Я бы сказал, что на данном этапе, скажем, такая серьезная корректирующая девальвация гривни, которая произошла в 2008 году, которая произошла после длительного периода, если не искусственного, то по крайней мере противоестественного накачивания стоимости гривни, укрепления ее. И дальше, если мы говорим собственно о вопросах прогнозирования курсовой динамики гривни, мы должны говорить о том, какие факторы будут влиять на ее эволюцию.
Мне представляется, и наши исследования позволяют это с определенной долей уверенности утверждать, что в общем-то та ситуация, которая на сегодня сложилась в валютном секторе, в большой степени обусловлена объективными процессами, которые происходят в экономике Украины. Речь идет не о каком-то искусственном укреплении гривни или, скажем, накачивании курса и тому подобное, речь идет о том, что сложилась ситуация, когда, с одной стороны, сформировалось и несколько увеличивается отрицательное сальдо торгового баланса. С другой стороны, опережающими темпами растет приток валюты по капитальному балансу. Речь идет как о заимствованиях краткосрочных, среднесрочных, государственных заимствований все у того же МВФ, так и притоке иностранных инвестиций.
И, скажем, по итогам прошлого года, по данным Национального банка, платежный баланс показал, что сводный баланс имеет позитивное сальдо в более чем пять миллиардов долларов. Это является на данном этапе объективной предпосылкой для того, что мы имеем укрепление гривни. С нашей точки зрения, мы вполне можем в текущем году столкнуться с ситуацией, когда, с одной стороны, мы будем иметь инфляцию гривни, я не прогнозирую какую-то суперинфляцию или гиперинфляцию, но замедление показателей инфляции хотя бы на уровне 10 процентов за год. С другой стороны, мы будем иметь номинально стабильный курс гривни по отношение к ведущим валютам, что будет означать продолжение тенденции ревальвации гривни, которую мы имели в прошлом году.
За прошлый год в стране была ревальвация реально объективного обменного курса гривни на 6,8 процента, гривна укрепилась. По расчетам Нацбанка, за счет курсового фактора, то есть соотношение курса гривни к курсу остальных мировых валют где-то около половины, 3,2 процента, и 3,6 процента за счет соотношения ценовой динамики в Украине и странах — торговых партнерах Украины. То есть реально получается, что за прошлый год гривна укрепилась и я не исключаю ситуацию, что есть потенциал ее укрепления в нынешнем году в реальном измерении.
На «круглом столе» поставлен вопрос, существует ли возможный сценарий девальвации гривни? Здесь вопрос восприятия. Если мы говорим о сценарии, как о намерении девальвировать гривню целенаправленной политикой, или мы говорим о рисках девальвации гривни. Потому что дальше там речь шла даже об обвале гривни и тому подобное. Это несколько разные вещи. Мне представляется, что имея объективную тенденцию к укреплению реально эффективного обменного курса гривни, мы вполне можем ориентироваться на формирование определенных сценариев, которые позволили, по крайней мере, предотвратить это удорожание. Потому что, как правильно сказал Владимир Тимофеевич, укрепление гривни — это однозначно увеличение прямого притока импорта, ухудшение торгового баланса и соответственно ухудшение стабильности курса национальной валюты.
С другой стороны, я бы не утверждал, что на сегодняшний день имеются какие-то сценарии, которые говорили бы о возможной целенаправленной девальвации гривни. Тем более вот те факторы, о которых говорит модератор, я бы не сказал, что их можно рассматривать как факторы подготовки к такому процессу. Вкратце могу остановиться.
Мне представляется, что, скажем, отсутствие пролонгации повышенной гарантии выплат депозитов, в принципе, это очень рискованный шаг, и действительно это может ухудшить доверие вкладчиков. Но, я думаю, что Нацбанк инициировал эту меру, опираясь на то, что действительно за прошлый год мы имели активное повышение заинтересованности вкладчиков к формированию депозитных вкладов в национальной валюте. Рост депозитов физических лиц на 28,5 процентов показал, что в принципе доверие к банкам восстановлено. И, я думаю, что происходит определенная перегруппировка депозитов из менее надежных банков в более надежные, доказавшие свою устойчивость и надежность. И мне представляется, что такая тенденция продолжится, потому что расслоение продолжает сохраняться в доходах.
Поэтому, с одной стороны, мы имеем, скажем, невысокий уровень доходов с низкой склонностью к сбережениям у большой части малообеспеченной части населения, с другой стороны, растущие доходы высокодоходного населения, а в условиях кризиса и неопределенности у этой категории людей часто растет именно склонность к формированию сбережений. Поэтому, я думаю, что такая тенденция сохранится.
Что касается увеличения денежной массы, то мне представляется, что за прошлый год в принципе Национальный банк проводил, я бы сказал, даже слишком сдержанную монетарную политику. По его расчетам, по данным Нацбанка коэффициент монетизации уменьшился почти на пять процентов. То есть реально экономика на пять процентов получала меньше денег, чем, скажем, в 2009 года. Действительно рост денежной массы по М2 составил 22,8 процента, но при этом не думаю, что его корректно сопоставлять с официальном показателем роста потребительских цен. Скажем, индекс цен производителей промышленности составил 18,7 процента, это почти близко к темпам роста М2. Вообще корректнее всего, конечно, сопоставлять с динамикой роста валового выпуска, но, к сожалению, нет статистики за год, с которой можно было бы сопоставить.
Риск состоит в том, что в принципе сейчас ситуация снижает коэффициент мультипликации денежной массы, поскольку банки показывают сейчас очень слабую динамику кредитования. Поэтому при нынешнем объеме денежной массы в случае активизации кредитования возможен рост денежной массы М2 даже, скажем, без увеличения активизации эмиссионной политики Нацбанка. В принципе определенный риск в этом есть, но, думается, что все-таки, если эти кредиты будут направлены не на потребительский сектор, а на проект развития, это сможет компенсировать ситуацию и не будет рассматриваться как мощный инфляционный фактор.
Если честно, то я не вполне воспринимаю, может быть, в этом какой-то дефект моего экспертного восприятия, но неоднократно журналисты обращались с вопросом о намерениях ввести купюру достоинством в тысячу гривен, не признак ли или не планы ли к гиперинфляции или девальвации? Что касается девальвации, я тут вообще, честно говоря, связи не вижу. А что касается гиперинфляции, может быть, меня поправят, но мне представляется, что совершенно наоборот — увеличение количества номиналов, или количества нулей являлось следствием гиперинфляции. Как правило, сначала происходит раскручивание ценовой спирали, а после этого уже начинают включать печатный станок, и происходит номинала валют. Поэтому, мне представляется, что это абсолютно не связано.
Тем более, если мы посмотрим, когда была введена купюра номиналом 500 гривен, если мне не изменяет память в 2006 году, с тех пор просто уровень цен в Украине вырос, боюсь ошибиться, но где-то практически в два раза.
Юрий Гаврилечко: Вы считаете, что это просто реакция на возрастание цен?
Ярослав Жалило: Да, мне представляется это просто реакцией, тем более, что я видел информацию, возможно, она тоже была ошибочной, что вроде бы Нацбанк отказался от этой идеи. Хотя, я думаю, им не стоило отказываться, это нормальная идея. Рискованным, с точки зрения доверия вкладчиков, мне представляется инициирование Национальным банком запрета на возможность досрочного снятия средств со срочных депозитов. Мне кажется, что в принципе, да, это положительная мера на то, чтобы , скажем, повысить достоверность и устойчивость финансового планирования банков, но с точки зрения доверия вкладчиков и заинтересованности их в формировании срочных депозитов, эта мера по моему мнению ошибочна, и я думаю, что она не должна реализоваться.
Что касается подтверждения официальными лицами центробанка возможности достаточной волатильности курса национальной валюты в 2011 году, то в принципе это требование МВФ, чтобы мы максимально либерализировали курсообразование в Украине. Мне кажется, то, о чем я говорил, риски укрепления валюты, вот эта волатильность скорее даже будет вести к возможному укреплению гривни в 2011 году, нежели к повышению рисков девальвации.
Наконец, рост дефицита текущего счета платежного баланса. Действительно, в этом году, я думаю, мы будем наблюдать рост дефицита внешней торговли, но развитие ситуации и в мире, и в Украине говорит о том, что будет активизироваться поток инвестиций, будет активизироваться приток корпоративных кредитных ресурсов. И, я думаю, что просто объективно, по данным платежного баланса, вряд ли нам стоит ожидать в 2011 году показаний к девальвации гривни. Поэтому, опять-таки, возвращаясь к началу разговора — девальвация или обвал? Мне представляется, что об обвале говорить однозначно не стоит, это просто какой-то штамп из кризисного периода.
Говорить о возможности целенаправленной девальвации хотелось бы, но, мне кажется, что Нацбанк просто на это не пойдет, потому что для этого необходима активная политика НБУ по пополнению резервов, а соответственно и вбрасывание дополнительной гривневой массы. А я уже говорил о том, что есть внутренние инфляционные риски в уже имеющейся политике в отношении коммерческих банков. Поэтому, скорее всего, что центробанк, особенно учитывая потребность в получении ресурсов от МВФ, все-таки будет стремиться к обеспечению именно гибкости курсообразования, что приведет к укреплению реально объективного обменного курса гривни.
Думаю, что более реальная ситуация 2011 года — это именно активизация инфляционных процессов, особенно, если мы будем рассчитывать на увеличение темпов роста. И хочу присоединиться к тому, что сказал Владимир Тимофеевич, что без активизации реального экономического роста мы просто не достигнем даже финансовой стабильности в 2011-м, 2012 годах, а это жизненная необходимость для экономики, я думаю, что это понимают и правительство. Думаю, оно найдет общий язык и с Национальным банком. Поэтому, я думаю, что все-таки мы будем иметь внутреннюю инфляцию более сильную, боюсь пока прогнозировать, еще очень рано, но где-то несколько выше десяти процентов, при тенденции к стабильности номинального курса гривни. А значит, и реальной ревальвации гривни на определенные проценты.
И в заключении просто о влиянии экспортного фактора, как ремарка. Я бы хотел сказать, что по данным того же платежного баланса, опубликованным предварительным данным Нацбанка, в росте объемов — экспорта примерно пополам, точнее несколько выше ценовой фактор. Из 29 процентов роста экспорта действительно 17 процентов — это рост ценового фактора, а 11 процентов — рост физического товарооборота. Поскольку мировой товарооборот вырос именно на одиннадцать процентов в физическом измерении. Поэтому в принципе такой ценовой фактор, думаю, будет продолжать влиять на объемы экспортных поступлений, а это значит, что в принципе эксперты в общем-то прогнозируют позитивную ценовую динамику и в 2011 году в мире. И это в принципе будет способствовать увеличению экспортных доходов, а значит, смягчать риски отрицательного сальдо внешней экономики.
Юрий Гаврилечко: Хотел бы уточнить один момент. То есть в принципе возможна ситуация, когда в 2011 году будет сохраняться разница между индексом потребительских цен и индексом цен производителей почти в два раза, как это было и в предыдущем году? И в какой-то момент давление ценовое все-таки выльется в повышение инфляции, а по поводу девальвации еще сложно сказать. Правильно я понимаю?
Ярослав Жалило: Думаю, что будет встречное движение. В прошлом году 18,7 процентов по промышленности индекс цен производителей, и 9,1 официальный процент по росту потребительских цен. Я думаю, что будет определенное движение навстречу, чтобы этот зазор уменьшился. Но в принципе индекс цен в промышленности составляет только небольшой удельный вес в общем, скажем так, ценообразовании, поэтому, мне кажется, что в принципе компенсация… Скажем, если мы возьмем совокупный индекс цен сельхозпроизводителей, услуги, нематериальный сектор в комплексе, то такого большого разрыва не будет. А промышленность всегда находит возможность. То есть эта разница расходится по совершенно другим факторам.
Владимир Лановой: Я добавлю, что теоретически так кажется, что увеличение, опережающий рост цен на сырье, материалы, энергетику, оборудование внутренних производителей должно сказаться на том, что вырастут затраты в производстве товаров и услуг для населения, и поэтому в конечном итоге после такого давления внутреннего и цены на потребительском рынке должны вырасти. Но мы забываем структуру нашей экономки. Структура ее такова, что вот это сырье, материалы, энергия идут в производство экспортной продукции и поэтому увеличение цен на экспортные товары стимулирует или позволяет внутренним нашим производствам покупать вот это более дорогое сырье и энергию. Поэтому прогноз роста мировых цен приведет к тому, что и дальше будут расти внутренние цены, поскольку у нас диктат производителя на внутреннем рынке определенные, явные и все такое. И это не будет отражать.
Но еще парадокс какой? Что у нас экономика как живет? Вся экономика, условно говоря, работает на экспорт, а живем мы, потребляем за счет импорта. Вот такая парадоксальная ситуация и в результате мы просто полностью зависим от этих колебаний: и курса, и баланса, и мировых цен, и всего другого. Это, конечно, печально. Если мы проблему гречки решаем за счет импорта, и вообще, когда я слушаю министра агропромышленного комплекса и продовольствия, который говорит, что мы будем делать интервенции на рынке сырьевом сельскохозяйственном, других моментов нет. Что, они не знают, что нужно что-то делать, я не хочу сейчас рассказывать что именно, чтобы этой гречки стало больше? Чтобы стало больше зерна, мясо, и чтобы не покупать его в Польше или еще где-то? Не обязательно импортные и другие какие-то резервные интервенции делать на сырьевом рынке, это уже последнее средство и оно никогда, к сожалению, не работает.