13 декабря в информационном агентстве «ГолосUA» состоялась пресс-конференция на тему: «Кто минирует метро, вокзалы и аэропорты?»
В пресс-конференции участвовали: Сергей Шабовта — президент Украинской федерации профессионалов безопасности; Игорь Николенко — президент корпорации «Сириус».
Модератор — Юрий Гаврилечко, эксперт «Фонда общественной безопасности».
Юрій Гаврилечко: Добрый день, уважаемые эксперты! Добрый день, коллеги!
Сегодня в информагентстве «ГолосUA» мы проводим пресс-конференция на тему: «Кто минирует метро, вокзалы и аэропорты?» К сожалению, сегодня здесь нет представителей МВД, которые отказались присутствовать и озвучивать свою позицию под предлогом, что вчера они проводили брифинг и вроде бы все сказали. Но сказали очень специфическим образом. Допустим, начальник пресс-службы МВД Украины Сергей Бурлаков заявил, что милиция все еще ищет хулиганов, которые минировали, но не расследовала минирование транспортных объектов. Наверное, особенности терминологии. Я лично не очень понимаю, как можно искать и не расследовать.
Одновременно никакой информации относительно того, был ли это один человек или несколько и даже сообщал один человек или несколько о минировании, также не было передано. Поэтому мы в данном случае можем оперировать пока что исключительно вариантами анализа, что это могло быть, как это могло случиться, и сколько людей потребовалось бы для такой операции. Плюс кому это могло быть выгоднов данный момент. Об этом и поговорим. Сергей, наверное, первое слово вам.
Сергій Шабовта: Добрый день, уважаемые друзья! Вы знаете, сегодня, когда массмедиа буквально заполнены противоречивыми оценками событий, которые происходят в стране, мне как профессионалу безопасности достаточно сложно комментировать определенные события, потому что нам всем, безусловно, хочется видеть ту или иную ситуацию так, как вот нам ее хочется видеть.
Я также как и вы внимательно изучал многочисленные комментарии, которые касались вдруг возникшего коллапса с многократным минированием центральных станций метро, в первую очередь, потом уже была дальше информация о подобных событиях, которые развернулись в аэропортах наших и на железнодорожном вокзале. Я хотел бы высказать вам свою точку зрения безусловно, зная, скажем, вот всю ту машину, которая каждый раз запускается при поступлении сигнала о возможном минировании того или иного объекта. В общем-то общаясь даже после этих случаев с рядом специалистов, ветеранов МВД, которые непосредственно имели отношение к оперативной дежурной службе киевского главка, я честно говоря, далек от мысли, что сама милиция могла бы вот каждый раз подобным способом имитировать эти события, используя их лишь для того, чтобы обезопасить и отсечь возможность, скажем, выхода дополнительных митингующих там в район Майдана Незалежности в момент накала каких-то страстей.
Более того, я вот как психолог прекрасно понимаю, что, к сожалению, вот сама социальная атмосфера, которая на сегодняшний день существует в стране, и особенно в столице, она конечно же, несет в себе колоссальную негативную нагрузку на умы и сердца в общем-то миллионов украинских граждан, потому что это, как правило, тревожная информация, она изрядно напрягает, в значительной степени поддерживая нас с каком-то стабильно угнетенном таком состоянии. И в подобный момент, в общем-то любой практик, практикующий психотерапевт может сказать, что люди, склонные к каким-то психопатическим состояниям, они в общем-то начинают себя каким-то образом проявлять.
Ну, и последнее. Я абсолютно уверен, и зная Бурлакова, который как правило стремится, я имею в виду руководителя департамента по связям с общественностью МВД. Честно говоря, я конечно удивляюсь иногда вот не совсем корректным таким комментариям, которые, к сожалению, вот один такой комментарий оставляет сразу двадцать вопросов. Почему так? Ну, сделайте это более зрело, сделайте это как бы…
Юрій Гаврилечко: Просто как раз вчера там наш корреспондент присутствовал, и вот я и говорю, что мы всей редакцией не поняли, что имелось в виду.
Сергій Шабовта: Да. И я хочу вас сказать, что я разговаривал и общался в том числе и с представителями оперативной дежурной части Киевского главка, которые заверили меня в том, что весь комплекс мероприятий, которые проводятся, как-то идентификация телефонного звонка, сравнение голосовых характеристик, попытки определить ведутся. Существует определенная версия, что по сути звонивший это один и тот же человек, это мужчина. Ну, дальше, видимо, какой-то более конкретной информации, которая могла бы, так сказать, быть выплеснута для официальной оценки, в первую очередь, в средства массовой информации, к сожалению нет.
Ну, и я подозреваю, что все-таки в значительной степени, видимо, те нагрузки, те бурные, непредсказуемые, противоречивые события, которые вообще в принципе сегодня в тот или иной способ вдруг происходят в подразделении МВД, и сам департамент поставили уже в столь сложное положение, что они не всегда готовы комментировать. И не всегда успевают зрело и весомо там оценить, может быть, какие-то ситуации, и донести их вот до всех нас.
Юрій Гаврилечко:То есть вы считаете, что в нынешней ситуации, когда было несколько заявлений, допустим, три заявления о минировании станций метро, тем более одно могло быть спланировано, второй — это мог позвонить сумасшедший, а третий мог быть провокатор или вообще что угодно? То есть при таком количестве практически одновременных, то есть в один день, а я не припомню в истории, чтобы у нас в один день метро минировали три раза. То есть, это могло произойти что угодно, и это могли быть абсолютно даже на самом деле разные люди?
Сергій Шабовта: Вы знаете, я всегда вот при оценке тех или иных событий, думаю, как и любой нормальный человек, пытаюсь понять мотивацию таких действий, то есть кому это выгодно. Вот кто бы этого хотел? Мы понимаем, что здесь балансируют некие весы. Потому что я прекрасно понимаю версию, гуляющую по многим средствам массовой информации о том, что это могло быть выгодно там самой милиции, как средство некоего, так сказать, отсечения потока.
Юрій Гаврилечко: Ну, это если бы один раз было, но не три.
Сергій Шабовта:Да, если бы это один раз было, а не три. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что один раз провернув, второй провернув, убедившись в том, так сказать, что ничего нет, может быть, где-то и у милиции успокоила сама себя мыслью о том, что это все-таки действия психопата. А может быть, человека, который решил подобным способом поиграть, подергать милицию, которая и так там разорвана на «лохмотья». Я подозреваю, что все эти версии имеют право на жизнь.
Юрій Гаврилечко: То есть крича «волки, волки!», в конце концов можно проморгать более серьезную ситуацию?
Сергій Шабовта: К сожалению, это правда. К сожалению, да, мы не можем об этом не думать.
Юрій Гаврилечко: Спасибо. Игорь, тогда у меня к вам вопрос более технический. Если действительно подобные события теоретически возможно представить, то сколько понадобилось бы людей, чтобы в один день заминировать вокзал, аэропорт, три станции метро, и аэропорта даже два? И чем именно это можно было сделать? То есть какие средства для этого можно было применить, если бы они действительно угрожали населению? Возможна ли при этом работа одиночки? Или для этого требуется коллектив людей?
Ігор Ніколаєнко: В данном случае, как оказалось, никакого минирования в принципе и не было. Но если бы оно было, то в принципе и один человек мог бы заминировать. Но для этого он должен был бы по очереди объехать каждую станцию метро, положить взрывпакет, и поехать дальше.
А дальше нужно проанализировать, если управлять взрывными устройствами, то каким образом? Взрывными устройствами можно управлять либо по радиоканалу, но в метро существует определенная сложность, там радиосигнал сложно передается. Либо это какой-то часовой механизм. Но если это часовой механизм, то злоумышленник должен был четко рассчитать время. Скорее всего, понадобился бы на каждую точку отдельный специалист, желательно даже несколько человек. Но хотя бы минимум один человек на каждую точку, на каждую станцию метро, на вокзал.
Юрій Гаврилечко: То есть для этого нужно было шесть человек, если у нас это был вокзал, два аэропорта и три станции метро?
Ігор Ніколаєнко: Получается так.
Юрій Гаврилечко: Соответственно по времени, как такая работа может быть скоординирована, и незаметно? То есть насколько это реально предполагаемым террористам сделать в принципе? Так, чтобы этого не было видно, не слышно и неизвестно.
Ігор Ніколаєнко: На сегодняшний день при входе в метро нет проверки на взрывпакеты, не проверяют на наличие какого-либо оружия, поэтому теоретически это возможно.
Сергій Шабовта: Я добавлю. Игорь, меня настораживает ваша осведомленность, вы так упорно говорите: «взрывпакеты, взрывпакеты»… Но взрывных устройств потенциально может быть много вариаций. Я абсолютно согласен с коллегой, потому что вот абсурдность, скажем, и крайне минимальная возможность управления взрывным устройством именно в метро, в значительной степени снижает возможность, скажем, каких-то согласованных действий с точки зрения там всех объектов.
Ну, и давайте мы будем рассуждать профессионально. Если бы это готовила действительно какая-то профессиональная группа и преследовала бы подобную цель, то этому должна была бы предшествовать какая-то подготовительная работа. На самом деле, определив место закладки, в том потоке людей в нашем метро можно все что угодно где-то подсунуть, и это определенное время никто не увидит. У нас к счастью или к сожалению нет такого истерического восприятия станций метрополитена, как это, допустим, периодически в Москве происходит, где уже не один взрыв, так сказать, унес жизни людей и так далее.
Мы вообще какая-то такая нация, вот знаете, которая вот произошла ситуация, все там вспыхнули на полтора суток, в том числе и правоохранительная система, потом это все уходит на убыль. Я помню, как мы обсуждали после событий в Москве, когда истерия там творилась и в нашем Бориспольском аэропорту, но она же продержалась эта истерия там…
Юрій Гаврилечко: Да, она очень быстро закончилась.
Сергій Шабовта: Да, очень быстро. И я уже вот время разгона и затухания где-то изучил. Поэтому теоретически возможно, а практически я все-таки склоняюсь вот по характеру этих звонков, по всему, что происходило, что это все-таки, видимо, либо чья-то, опять же, все-таки болезненная очень психически шутка, и попытка вот лишний раз подразнить и дестабилизировать милицию. Потому что, безусловно, это повлекло за собой привлечение силы и средств, и не только милицейских.
Я хотел бы вам сказать, что подобная информация в том числе транслируется тут же в СБУ, потому что в любой минировании потенциально участвуют и проблемы терроризма возможного, и всего, что связано с этим. Там есть свои специальные подразделения, которые эти вопросы каким-то образом отрабатывают.
Юрій Гаврилечко: Но как показывает, к счастью, не украинский, а опыт наших соседей Белоруссии и России, никто о минировании никогда никого не предупреждает, если собираются что-то взорвать. И взрывы в Московском метро, и взрывы в Минском метро произошли без всяких заявлений публичных о том, что где-то что-то заминировали. Не является ли это косвенным свидетельством того, что по сути в данном случае мы имеем дело с политтехнологией, или еще с чем-нибудь, но только не с минированием? Потому что если кто-то собирается что-то взорвать, то он об этом не оповещает весь мир, собственно говоря, и не звонит по телефону.
Сергій Шабовта: Ну, почему нет? Я, вы знаете, общаюсь со своими коллегами, и мы обсуждали, скажем, подобную версию, и я думаю, что и Игорь меня поддержит, и в значительной степени я согласен с вами, что те теоретические акты, которые должны были, так сказать, взорвать мировое мнение какое-то, сформировать его целенаправленно, они никогда не предупреждали заранее. Потому что это хоть какую-то, но создает предпосылку возможного обнаружения. Это был бы полный идиотизм.
То есть настоящие группировки, к сожалению, которые преследуют какие-то вот такие радикалистские или безумные человеческие цели и задачи, никогда об этом не предупреждают.
Юрій Гаврилечко: То есть обычно террористы берут ответственность после взрыва, а не до него?
Сергій Шабовта: Конечно, потому что у них задача нанести ущерб…
Ігор Ніколаєнко: И создать как можно больше жертв…
Сергій Шабовта: Создать как бы ощущение ужаса и кошмара, а потом его комментировать и брать на себя ответственность.
Юрій Гаврилечко: Соответственно, у меня к вам последний вопрос по метро. Потому что, понятно, что эвакуация людей с вокзала и с терминала аэропорта действия достаточно логичные и объяснимые. Но для меня, честно говоря, перекрытие переходов в метро под угрозой взрыва или закрытие входов и выходов, притом, что людей оттуда не эвакуировали, где логика?
По-моему, должно быть наоборот, если закрываешь под угрозой взрыва входы и выходы, во-первых, создается еще большая паника. С другой стороны, при возможном взрыве количество жертв будет больше, потому что людям некуда будет бежать, и второе, получается закрытое помещение, а в закрытом помещении сила взрыва увеличивается. Думаю, законы физики никто не отменял. Зачем это делалось, если действительно опасались теракта?
Сергій Шабовта: Давайте, я скажу свою точку зрению. Я подозреваю, что, скажем, там был некий элемент некомпетентности. Кстати, ответственность за подобные решения, в первую очередь лежит не на правоохранительных органах, а она лежит на администрации самого метрополитена. Следовательно, если мы говорим о некомпетентных действиях в этом случае, то тут следует оценить логику самих сотрудников метрополитена. Потому что я согласен с вами абсолютно, самая важная задача при малейших подозрениях, это увести людей.
Юрій Гаврилечко: Вывести людей, но закрытые входы и выходы препятствуют этому.
Сергій Шабовта: Да. Но не берусь судить, потому что, кстати, если вы проанализируете все, что говорилось и писалось, это как острие сразу было направлено в сторону правоохранительной системы, и мы практически ничего не говорили ни разу и не анализировали в общем-то подготовленность самого персонала метрополитена. Хотя подозреваю, что с этим там, возможно, проблема, потому что текучесть того же персонала в метрополитене достаточно высокая, и вопросы организации движения ложатся как раз на плечи тех самых простых женщин, которые там внизу стоят, каких-то других там дежурных сил и средств, которые присутствуют непосредственно на станции.
Я боюсь, что вот эта ситуация показала какой-то просчет в их действиях, и в общем-то об этом есть смысл поговорить, и возвращаться к этой проблеме. Потому что я убежден, что вот вопрос быстрой и грамотной эвакуации людей, быстрой оценки угроз и способности администрации адекватно реагировать. И я имею в виду не только метрополитена, но и авто-, аэровокзалов, железнодорожного вокзала, она должна быть на очень высоком уровне. Честно говоря, ни разу не слышал и не видел, чтобы там проводились учения, хотя подозреваю, что они в общем-то должны проводиться. И они должны быть четко реализованы по определенным инструкциям теми должностными лицами, которые в дежурном режиме работают.
Юрій Гаврилечко: То есть по крайней мере в том же метрополитене должен висеть план эвакуации людей в случае чего?
Сергій Шабовта: Абсолютно. То есть все, что относится к местам устойчивого массового скопления людей, должна быть целая цепочка организационных мероприятий, очень на высоком уровне аналитика сначала рассчитана, конструктивно подтверждена. И это должно быть утверждено законом по пунктам, и действовать только по такому алгоритму без всяких фантазий, потому что это ситуация, которую в состоянии коллапса оценить и принять какие-то разумные решения практически нереально.
Юрій Гаврилечко: Спасибо. Игорь, возможно, к вам опять-таки технический вопрос. Сколько может унести на себе один человек взрывчатки или еще чего-то? То есть какой ущерб потенциальный может быть от подобных взрывов?
Ігор Ніколаєнко: Начнем с того, что…
Юрій Гаврилечко:Существую там какие-то пределы от и до?
Ігор Ніколаєнко: Я не буду говорить там о конкретных цифрах.
Юрій Гаврилечко:То есть смысл минировать вокзал в принципе?
Ігор Ніколаєнко:Я не буду говорить о каких-то цифрах, потому что взрывчатка есть разная, это может быть граната, это может быть бомба, это может быть взрывпакет. Но в метрополитене если будет взрыв, то количество жертв будет достаточно большое за счет того, что это замкнутое пространство.
Но мы сейчас отошли в сторону технической части, действия милиции, сколько жертв это могло принести. Я хотел бы прокомментировать, кто вообще это мог сделать. Точнее, мне сложно утверждать и что-то доказывать, я могу только предполагать. Учитывая то, что сразу было заминировано ряд объектов, якобы заминировано, учитывая политическую ситуацию в государстве, учитывая наличие Майдана, очевидно, что в первую очередь заинтересована власть в том, чтобы разогнать Майдан, и ищут всевозможные средства и методы для того, чтобы это сделать.
В данном случае предполагалось, первое, напугать участников Майдана наличием взрывчатки соответственно под майданом Незалежности, и психологически вызвать панику, это первое. Второе, закрыть станции метро возле Майдана, и уменьшить таким образом поток людей, прибывающих на Майдан. Понятно, что эти действия сильно не спасли бы ситуацию, но по крайней мере на какой-то момент снизить поток прихода людей на Майдан. И все действия, которые происходили в дальнейшем, неквалифицированные действия милиции при поиске взрывчатки. И вполне возможно это не то, что это неквалифицированные действия, а вполне возможно, что такие действия изначально планировались для того, чтобы по возможности уменьшить количество людей на Майдане. Но этого они не добились.
Юрій Гаврилечко: То есть это определенная технология, и это ни в коем случае не специальное минирование?
Ігор Ніколаєнко: Я только предполагаю, я не могу утверждать.
Сергій Шабовта: Игорь, я бы очень дипломатично употреблял слово «имитация» действий, понимаешь? Игорь, я вот хотел бы, знаешь, отчасти с тобой согласиться, что… Нам тяжело на самом деле давать оценку, я общался и с журналистами общем-то достаточно, и вот они спрашивали: а почему возникла ситуация, когда вот поезда уже пошли, а на станцию еще не впускали? Я говорю им, ну, давайте логично оценивать, самая главная задача взрывотехников в первую очередь обследовать само полотно, прилегающую к нему территорию, чтобы по возможности возобновить движение, понимая, что на улице зима, мороз, огромное количество людей, киевлян в общем-то, которые зависят от этого метро, как от артерии жизни. И в этом логика есть, безусловно.
Но, с другой стороны, понимаете, я очень хорошо помню, что в понедельник в газете «Вести» появляется большущая статься одесского журналиста, который там пишет свои воззрения о том, что он погрузился в массу обитающих на Майдане. И в том числе один из его тезисов, что вообще, если бы государство захотело бы, то вот оно бы тут ночью тайно с помощью метро подняло бы спецназ, он изнутри выскочил бы, и все тут сделали бы. Ровно этот же день начались проблемы, причем митингующие тут же забаррикадировали выход из метро, и люди со страшными лицами стали цепью, в очередной раз объявив, что они тут лягут и никого не пропустят. И тут же как бы вроде милиция…
Ну, честно говоря, это абсурд. Или же у нас уже так совсем плохо со всеми спецслужбами, что они, хватаясь лишь там за статью или какие-то мысли журналистов вдруг спонтанно начинают выполнять какие-то действия. Если это так, то конечно, на душе становится совсем нехорошо. Но подозреваю, что все-таки как бы сложно и тяжело не было, существуют аналитики, есть люди, которые принимают все-таки какие-то более взвешенные, а не абсурдные и не поверхностные решения на уровне, что давайте кому-то что-то блокирнем. Ну, это же никаким образом не снизило бы, так сказать, возможность митингующим попадать на этот Майдан, и тем более, это не совсем рано утром, и не тогда, когда начинают активный заход и подход очередной волны людей, которые где-то ночевали, и вот потом начинают прибывать.
Юрій Гаврилечко: То есть любая подобная имитация только добавляет хаоса в ситуацию?
Сергій Шабовта: Ну, да.
Юрій Гаврилечко: Пожалуйста, Игорь.
Ігор Ніколаєнко: Вполне возможно, что это не целенаправленно планировалось милицией, правоохранительными органами, вполне возможно, что это была неудачная попытка кого-то из сторонников действующей власти. Вполне возможно.
Юрій Гаврилечко: Личная инициатива?
Ігор Ніколаєнко:Личная инициатива, да. Но я это предполагаю, я не знаю наверняка.
Юрій Гаврилечко: А как известно, инициативный товарищ далеко не всегда помогает, скорее мешает работать. Спасибо. Коллеги, пожалуйста, ваши вопросы?
Наташа Нагорна, телеканал «Україна»: Скажите, пожалуйста, а что это за такой злоумышленник, что трижды звонил? Фактически по одному и тому же, или по другому телефону, и его не могут найти. Как так, что не могут найти такого злоумышленника? Это что нереально? Обычно же говорят, что почти всех находят, кто звонит с угрозами.
Сергій Шабовта: Кстати, это не совсем у вас верная информация, Наташа. Я вам хочу сказать, что технически установить источник звонка достаточно решаемая задача. Но если при этом не использовался, допустим, как вариант, либо неустановленный, незарегистрированный, или тут же сброшенный мобильный телефон, а не стационарный какой-то там офисный или домашний, то ценности от такой тарификации. Или же, так сказать, телефон-автомат — человек бессистемно сделал звонок такой, и тут же его покинул. Время на оценку технических параметров места звонка и даже на подъезд туда ближайшей оперативной машины ничего не даст.
То есть, когда возникает повторяемость, когда… Ведь ловят кого там? Неумных детей-школьников, которые решили сорвать там уроки или еще что-то, им хватает глупости чуть ли не с домашнего телефона звонить. Или еще что-то. На самом деле это не такая простая задача. Технически вот просто так раз, в момент найти. Потому что ты парашютом полгорода не накроешь, и как ситом нигде не просеешь. Поэтому не надо так легковесно оценивать, что вот раз, и все сделают. Это достаточно трудоемкая техническая работа. И вот если при совпадении разных факторов, все-таки находят совпадения, удается идентифицировать и четко установить, то это находит свое решение в виде задержания, локализации злоумышленника.
Или же этому преследует более спокойная ситуация. Мы, как правило, частенько слышим то, что с запозданием даже в неделю, в несколько дней происходит определение, но перед этим исследуется цепочка событий, чтобы вот установить, что это именно данный человек, его мотивация, зачем, каким способом, когда это произошло.
Юрій Гаврилечко: Маленькая ремарка, если можно. По данным, опять-таки, предоставленным пресс-службой МВД, в этом году было 235 сообщений о минировании различных объектов по всей стране, а раскрыто только немногим более половины.
Сергій Шабовта: Это совсем не победная статистика. И это не профессионализм МВД, так во всем мире происходит. Это правда.
Наташа Нагорна, телеканал «Україна»: У меня еще так вопрос, по поводу, собственно, реакции людей, если судить по социальным сетям, по шуткам, которые там популярны на том же Евромайдане, что никто собственно практически не поверил в это минирование, и это минирование прозвали «бимба» и так далее. И люди не верят, что оно действительно было. Скажите, пожалуйста, как вы думаете, может ли это использоваться в дальнейшем, как провокация? И насколько существует такая вероятность? Поскольку сейчас метро не защищено от реальных подобных моментов.
Ігор Ніколаєнко: Как уже говорилось и делался акцент, если злоумышленник действительно минирует, то об этом никто не знает. Об этом узнают уже непосредственно в момент взрыва. А когда звонят и предупреждают, что было минирование, то 99 процентов, что минирования как такового не было. Один процент — остается на то, что если случайно появился свидетель, который узнал о минировании и позвонил. Если минирование осуществляется с целью шантажа, то так открыто не звонят тоже, вот поезжайте туда и найдете бомбу. Смысл?
Сергій Шабовта: Вы знаете, я бы хотел добавить, что на самом деле, когда создается прецедент вот такого облегченного, шутливого, скажем, восприятия достаточно серьезных угроз, то безусловно, это опасный штамп. К сожалению, это так. И мы об этом, кстати, в самом начале и сказали, что это вот как раз самое неприятное последствие, что всеми, знаете, вот это воспринимается шуточно.
Давайте смотреть реально, сегодня страна в ситуации очень такого глубокого и серьезного политического и социального конфликта находится. Страна совсем же не раскололась там на два лагеря, все друг другу только противостоят, но нормальному человеку свойственно с тревогой воспринимать там вести, не всегда объяснимые для нас там события на Майдане, или там в других каких-то там местах, и мы все переживаем, и каждый какую-то свою позицию формирует. И в такой ситуации, к сожалению, наши души как-то расположены к негативному восприятию тех или иных событий.
Более того, я же общаюсь с представителями правоохранительных органов, морально им невероятно тяжело сейчас работать. Ну, вот они же несут ответственность. Я вот карманников невероятно в Киеве увеличилось, квартирных краж по так сказать окраинным районам как в 2004 году полезли через какое-то время. То есть криминальный мир по своему адекватно на это реагирует — у них свой праздник жизни, они понимают, что вся правоохранительная система сосредоточена там вокруг центральных районов столицы, а окраины «бери — не хочу». Это правда, это реально так. И нам нужно опасаться того, что скоро участятся там и не только квартирные, но и автомобильные кражи и так далее. Вся эта шушера нормально сюда втягивается и как бы они себя иначе чувствуют.
Поэтому, знаете, как сложно в этой ситуации. Я не призову через этот микрофон там всю страну, но как-то нам нужно закладывать где-то все-таки мысль о том, что чуть-чуть внимательнее относитесь к тому, что вокруг вас происходит. Это правда.
Юрій Гаврилечко: Спасибо. Большая просьба, еще вопросы?
Журналіст, телеканал «24»: Скажіть, як можна оцінити неприємні витрати метрополітену, власне вокзалу, аеропортів у наслідок цього мінування, повідомлень про мінування та зупинки їхньої роботи? Який це, власне, порядок цифр? І скільки часу зазвичай потрібно вибухотехнікам на роботу по пошуку можливого мінування?
Сергій Шабовта: Ви знаєте, чесно кажучи, це, на жаль, не зовсім та парафія, в якій я міг би вам сказати достеменно. Більше того, я якщо навіть і ви будете пригадувати, то я не пам’ятаю такого, щоб колись от саме цей матеріальний збиток якимось способом оцінювався. Ми звикли, що ось сталося, і сталося. Я боюся, що і зараз ми ніде цього не знайдемо. Можливо, це цікаве питання для журналістів, спробувати дослідити. Хоча, я думаю, що це з точки зору матеріальних збитків чимала сума, але якщо її порівнювати з можливими наслідками, якби це сталося, без дійсної оцінки.
І от дивіться, я хочу сказати, що тільки одна станція метро, враховуючи обмежену кількість тих же вибухотехніків, кінологів і таке інше, я вважаю, що це достатньо напружена робота протягом певного часу, щоб остаточно переконатися в усіх деталях, це займає від чотирьох до восьми годин такої напруженої роботи по всіх закутках і таке інше.
Я переконаний у тому, що, можливо, такі ситуації навіть підштовхнуть нашу правоохоронну систему до того, щоб оцінити. От Ігор мене підтримає, що на сьогоднішній день існує реальна можливість, мабуть, на технічному рівні з точки зору захищеності самих станцій, придивитися філософію того, що на цих станціях зароблено. І значною мірою підняти рівень дистанційного рівня управління безпекою кожної станції, до такого рівня, щоб хоча би максимально унеможливити закладення, тому що ведеться на сьогоднішній день навіть відеоспостереження, яке має свою логіку, воно, можливо, навіть зможе виділяти з натовпу людей тих, хто починає щось нестандартне на тій чи іншій станції робити. Можливо, це дасть поштовх до того, щоб це забезпечити.
Юрій Гаврилечко: Тобто подібне мінування може стати приводом для виділення значних коштів на переобладнання засобів спостереження в метро, встановлення певних технічних засобів, які зможуть виявляти…
Сергій Шабовта: В масі журналістів сказати таку вибухову фразу: «виділення значних коштів»… Я не думаю…
Юрій Гаврилечко: Але це не завадить поставити рамки і таке інше…
Наташа Нагорна, телеканал «Україна»: Сенс встановлення спостереження за мінуванням, якщо мінування не відбулося?
Сергій Шабовта: Я хочу сказати, я не сказав слово «мінування», але я маю на увазі сам випадок. Ми ж маємо оцінювати загрозу, яка могла би виникнути в такій ситуації. Ігор, можливо, правильно сказав, що анонімний дзвінок, до речі, анонімний дзвінок значною мірою фахівцю підказує, що це хибний дзвінок. Хибне повідомлення, бо дзвінок фактично відбувся. Але ж, із іншого боку, навіть цей один відсоток, один зі ста, на жаль, вимагає від правоохоронної системи реагування, тому що от у цьому відсотку можуть бути… Можливо, це і є помилка, але, на жаль, це треба виключати.
Юрій Гаврилечко: Спасибо. Еще вопросы? Если мы уже разобрались с тем, кому это выгодно, какие могли быть потери и последствия, то посмотрим, не будет ли в дальнейшем такая технология использоваться, потому что Майдан не закончился, и противостояние в нашем обществе, к сожалению, продолжается. Большое спасибо экспертам. Большое спасибо, коллеги. И до встречи.