20 июня в информационном агентстве «ГолосUA» состоялась презентация книги «Съезд Коммунистической партии Украины 19 июня 1993: документы и материалы».
В пресс-конференции участвовали: Георгий Буйко — секретарь ЦК Компартии Украины; Виталий Харченко — главный редактор журнала «Коммунист Украины».
Модератор — Юрій Гаврилечко, експерт «Фонду суспільної безпеки».
Юрій Гаврилечко: Доброго дня, шановні гості! Доброго дня, колеги! Сьогодні інформаційна агенція «ГолосUA» проводить прес-конференцію, присвячену презентації книги: «З’їзд Комуністичної партії України 19 червня 1993 року: документи та матеріали».
Після розпаду Радянського Союзу два роки Комуністична партія в Україні була заборонена. І лише з 1993 року вона розпочала свою нову роботу в новому форматі. І відповідно вчора відмічалося двадцятиріччя установчого з’їзду вже нової історії, нової Комуністичної партії України. І як це відбувалося, чому саме тоді, і з якими проблемами стикалися організатори того з’їзду, — розкажуть нам сьогодні наші гості, це: пан Георгій Буйко — секретар ЦК Компартії України та Віталій Харченко — головний редактор журналу «Комуніст України». Пане Віталію, вам перше слово.
Віталій Харченко: Товариші, з чого я хотів би почати? Заборона Компартії України відбувалася на моїх очах, я працював у тому будинку. Коли одного дня (25 серпня) все зачинили, поставили охорону, нікому ні виходити, ні заходити не дозволяли. А наступного дня вийшов указ про тимчасове припинення діяльності партії. А ще через чотири дні вийшов указ про заборону її діяльності. Що означала заборона Компартії? Забрали всі приміщення, всі кошти і що хочеш, те й роби. Люди, комуністи в своїй більшості розгубилися, чи-то покидали партійні квитки, чи-то відмовилися від роботи партійної. Залишилася порівняно невелика кількість людей, відданих ідеям Комуністичної партії, які поставили перед собою мету відродити цю партію.
На момент заборони першим секретарем ЦК був Станіслав Іванович Гуренко, який недавно помер. Були крім нього ще секретарі ЦК, члени політбюро, члени центрального комітету, вони не мали права ні збиратися, ні приймати якісь документи. Що у такій ситуації робити? Закони України, нової України, демократичної, не забороняли створення політичних партій. І от люди, які залишилися вірними ідеям комунізму, вирішили заснувати формально нову партію, яка була б фактично продовжувачкою справи забороненої партії.
Одним із таких товаришів був Георгій Володимирович Буйко, присутній тут, який тоді працював у Донецькому обкомі партії, і допомагав Петру Миколайовичу Симоненку, який очолив цей рух, разом із іншими товаришами відроджувати партію. Можна сказати, відродження Компартії почалося з Донецька. Чому? Тому що влітку 1992 року такий напівлегальний пленум ЦК КПРС постановив скликати чергову двадцяту всесоюзну конференцію КПРС, і от у ній взяли участь комуністи з України також, які бажали цього. І першими відгукнулися на рішення оргкомітету про скликання конференції якраз донецькі комуністи, які буквально через тиждень, чи десять днів після оприлюднення заяви оргкомітету про програмну заяву, проект конференції, про проект статуту, скликали обласну конференцію, обрали делегатів на всесоюзну конференцію, і започаткували там роботу по відновленню Компартії України.
Як усе це відбувалося, документально показано от у цій книзі, яка перед вами. Тут яка особливість? Умови були екстремальні, апарату партійного не було ніякого, коштів теж не було, приміщень теж не було. Це призвело до того, що складати документи в архів, оформляти їх, виявилося дуже важкою справою. І коли я в 1998 році приступив до виконання обов’язків редактора журналу «Комуніст України», я виявив, що документів майже немає, що їх потрібно розшукувати. Деякі вдалося віднайти протягом року-двох, і вони публікувалися в журналі. Виявилося, що документів все одно мало, тому я почав шукати безпосередніх учасників тих подій, щоб вони поділилися з читачами журналу своїми спогадами.
Ось Георгій Володимирович написав про те, як створювався оргкомітет по скликанню всеукраїнської конференції комуністів. Були спогади Адама Івановича Мартинюка, вам відомого, як він і його товариші в лавах Соціалістичної партії України створили громадський комітет застосування заборони Компартії. Які були публікації в газеті Соцпартії «Товариш», яку він очолював. Спогади надали товариші з різних областей, і з Києва, і з Луганська, з Харкова, з Закарпаття. І так мало-помалу набралася досить велика кількість документів і свідчень, і десь на початку того року для мене вже стало зрозумілим, що вже можна, вже є що збирати до купи, і є що узагальнювати.
Ось так народилася ідея ось цієї книжки, яка зовсім недавно побачила світ. Як я кажу, половина книжки — це документи. Серед яких, звичайно, основний документ — це протокол з’їзду, який відбувся 19 червня. Але крім нього там є документи підготовки до з’їзду, яку проводив організаційний комітет. Нарешті були запротокольовані всякі труднощі, які відбувалися на самому з’їзді, тому розшилися ці документі. Ну, і нарешті, для повноти картини, це половина книги, були туди включені спогади безпосередніх делегатів з’їзду і всеукраїнської конференції комуністів.
Удалося розшукати фотографії, фотопортрети десь приблизно сорока осіб, учасників, хоча їх було більше п’ятисот. Колись, може, будуть інші, і можна буде поповнити цю картину. Ось так народилася ця книга, яка, за моїми спостереженнями, вчора на урочистих зборах я розмовляв із людьми, становить цінність як єдине джерело інформації таке узагальнене для вивчення новітньої історії Комуністичної партії України, яка почалася двадцять років тому на з’їзді у Донецьку. А передісторія її почалася ще раніше — в жовтні 1992 року з утворення ініціативно-організаційного комітету на чолі з Петром Миколайовичем Симоненком. Це те, що я хотів для початку вам сказати про цю книгу. Якщо хто захоче вивчати історію сучасної Компартії, новітньої, відновленої після заборони, це можуть бути і студенти, і професіональні дослідники, то, я думаю, ця книга їм стане у пригоді. Спасибі вам за увагу.
Юрій Гаврилечко: З’їзд 1993 року відбувався упродовж лише одного дня.
Віталій Харченко: Так, один день.
Юрій Гаврилечко: 75 років до цього з 1918 року, коли створилася організаційно Комуністична партія України…
Віталій Харченко: КП(б)У, так.
Юрій Гаврилечко: Тоді з’їзд відбувся, якщо не помиляюся, п’ять днів.
Віталій Харченко: Навіть більше, з п’ятого по дванадцяте липня.
Юрій Гаврилечко: Навіть сім… Тобто, чи не здається вам, що у демократичній Україні умови для проведення з’їзду комуністів були гіршими, ніж за часів Громадянської війни тоді в Росії?
Віталій Харченко: Безперечно, що так. А які ж умови були? Попробуй у Донецьку розмістити учасників, нагодувати їх, і все інше — 500 осіб делегатів, навіть більше. Це в тих умовах, коли нічого не було — ніякої власності й таке інше.
Юрій Гаврилечко: Дякую. Пане Віталію, вчора якраз були урочисті події, присвячені двадцятирічною КПУ, але ж партія існує з 1918 року. Чому так різниця? Чому святкується саме річниця відновлення?
Віталій Харченко: Тут є така юридична заковика. Партія існує з 1918 року, вона була заборонена в серпні 1991 року, і влада дозволила створювати нову партію, хоча й під назвою Комуністична, але не продовжувати діяльність забороненої, бо заборона тривали ще вісім років — до грудня 2001 року.
Юрій Гаврилечко: До відповідного рішення Конституційного суду?
Віталій Харченко: Так. І по суті це була нова партія, але вона складалася з тих комуністів, яких переважно, на дев’яносто дев’ять процентів були раніше членами забороненої партії. Так воно було.
Юрій Гаврилечко: Наскільки я зрозумів, керівні органи попередньої партії ще за часів УРСР, не брали участь у цьому з’їзді, і навіть не допомагали організаційно?
Віталій Харченко: У них теж можливості не було — у них усе забрали. Вони тільки порадами допомагали. Хоча треба сказати так, що в центрі (в Києві) от політбюро, секретарів нічого не могли робити. На місцях (в областях) картина була трошки інша, і рух оцей за відновлення подекуди очолили колишні секретарі, перші секретарі обкомів партії, міськкомів. Наприклад, у Миколаєві Матвєєв Володимир Йосипович, у Рівному Луценко Віталій Іванович, у Кіровограді Мармазов Євген Васильович, у Сумах, покійний уже, Яковенко, в Криму Грач Леонід Іванович, який був першим секретарем ревкому. Вони очолили, але у них ніяких ресурсів не було. Вони спиралися вже не на партійні комітети та апарати, а тільки на ентузіастів, яких виявилося мало, тому що перелякалися люди.
Юрій Гаврилечко: Тобто можна сказати, що партія відроджувалася з регіонів, а не з центру?
Віталій Харченко: Так, з центру ні, правильно. Це ж не випадково, що в Донецьку проявили ініціативу й перші вони взялися за відродження. А далі, можна сказати, долучився Луганськ, він був другий, потім Крим, Чернігів ішов слідом. У Києві теж почали роботу, але партійні працівники-професіонали в Києві ніякої участі не брали, на відміну, скажімо, від Донецька, де Петро Миколайович Симоненко до заборони був другим секретарем обкому Компартії. А в Києві ні в обкомі, ні в міськкомі вони нічого не робили, осторонь стояли.
Юрій Гаврилечко: Дякую. Пане Георгію, можливо, ви щось додасте?
Георгій Буйко: Что сказать в соответствии с той ситуацией, которая сложилась после августа 1991 года? После антиконституционного решения президиума Верховного Совета Украины, тогда еще не Верховная Рада была, а президиум Верховного Совета Украины, который принял решение, естественно парализовавшее работу коммунистов, была прекращена в целом работа Коммунистической партии, которая работала с 1918 года на территории Украины. Но это не означало прекращения работы самих коммунистов.
Хотя те, кто запрещал и закрывал, были в полной уверенности, что с коммунистическим движением покончено. Но однозначно, если хоть кто более-менее подготовленный человек, понимал, что общество не может возвращаться назад, регрессия может помочь на некоторое время, а в целом законы общественного развития все равно ведут на данном этапе к социалистическим преобразованиям. Да, двадцать лет пытались запрещать, давить, умалчивать, но в результате общество получило уже достаточно определенный ответ — а что создано за эти двадцать лет у нас в Украине? Ничего. Мы лишь используем весь тот ресурс, который был построен в советское время.
Другое дело, я не хочу сейчас вникать в проблему развитой социализм, или не развитой… Да, действительно, некоторые неоднозначные оценки были достаточно, так сказать, ускоренными, не совсем точно отвечали ситуации, но тем не менее, вся база, которая сейчас у нас имеется, создана в те годы, которые называются советским периодом. Это в плане и перспектив. И те люди, коммунисты, которые сразу же подключились к работе по возобновлению деятельности коммунистов в Украине, это хорошо понимали. Хотя сами они все находились в ужасных условиях.
Недаром был сегодня вопрос задан. Мы работали однозначно в полулегальных условиях, однозначно над нами висела 56 статья Уголовного кодекса — измена родине. Хотя запрещали как раз изменники родины. Но так сложилось, и естественно вот этот вот моральный психоз, правое давление, переориентация на сугубо радикально националистический путь развития Украины. Я помню, когда руховские листовки, Виталий Филиппович, писали в Украине? Столько картошки, столько сахара, столько угля, столько металла, столько хлеба — мы проживем и будем жить значительно лучше, когда мы все это оставим и отделимся, запретим коммунистов, и будем жить припеваючи.
Результат вы видите собственными глазами. Поэтому коммунисты начали работать, и однозначно, несмотря на всю эта давиловку и попытку преследовать за нашу работу, мы сумели добиться того, что создали действительно после двадцатой партийной конференции КПСС оргкомитет во главе с Петром Николаевичем Симоненко. Кстати, когда созывался оргкомитет, большинство областей было представлено, и в дальнейшем этот оргкомитет вел всю подготовительную работу.
Чтобы было понятно, скажем, Петр Николаевич Симоненко после запрета Компартии, у него было место работы, он был замом генерального директора «Укруглемаша», была такая крупная структура машиностроительного комплекса. Потому что он инженер по образованию, работал по специальности, но когда началось восстановление партии, он ушел с работы сознательно, и жил, собственно говоря, в условиях безработного человека. Так было и у некоторых других товарищей, которые в то время посвятили себя восстановлению деятельности Коммунистической партии Украины.
И еще один момент. Если думают, что в Донбассе решалось все просто, это не так. Да, население нас поддерживало, кстати, один из моментов я хотел бы напомнить. Молодежь знает, что с 1989 года происходили знаменитые шахтерские забастовки в Кузбассе, и на Донбассе, естественно. Когда Горбачев призвал шахтеров, говорит: вы снизу, а я сверху — давите, давите руководство на местах, добивайтесь своих прав. Вот после запрета Компартии Украины, к нам уже, к работникам Донецкого обкома партии многие стачкомовцы подходили и говорили: мы не выступали против советской власти, мы не выступали против коммунистов, мы требовали от вас только улучшения условий работы. Поэтому давайте нам задание по тому, чтобы восстановить статус-кво.
Но, к сожалению, этого не получилось в тот период в силу известных обстоятельств. Но население в целом, конечно, нас поддерживало, а власть давила. И я должен привести еще один пример. В начале у нас состоялась макеевская конференция общеукраинская 6 марта 1993 года, мы вынуждены были использовать несколько вариантов проведения этой конференции. И в результате не в Донецке, а в Макеевке, хотя было объявлено, что помещение заминировано и всем грозит опасность. Пришли представители правоохранительных органов и официально заявили об этом. Делегаты конференции стали перед проблемой. И когда Петр Николаевич обратился: будем уходить? А было понятно, что если мы покинем помещение, значит, никакой конференции не состоится. И тогда абсолютное большинство делегатов конференции проголосовали за то, чтобы продолжить работу в этом помещении, и конференция, конечно, завершилась достаточно конкретными решениями о продолжении работы коммунистов по проведению съезда.
И в момент самого съезда накануне 18 июня 1993 года у нас было запланировано проведение конференции, которая перерастала, должна была перерасти в съезд Компартии Украины, во дворце молодежи «Юность». В десять часов вечера нам сообщили, что помещение опечатано пожарными, хотя это концертно-спортивный комплекс в центре города, где занимается масса людей, и естественно, там мы работать не сможем. Опять-таки, был включен резервный вариант и конференцию мы провели во Дворце культуры машиностроительного завода имени Ленинского комсомола Украины в Ленинском районе города Донецка.
Причем актив завода взял на себя всю ответственность, хотя администрация опять-таки давила уже утром руководителей предприятия, и инженерно-технические работники вместе с директором сложились каждый из своей зарплаты, чтобы оплатить аренду помещения и дать возможность делегатам съезда, которые приехали в город Донецк на обозначенный съезд Коммунистической партии Украины.
То есть, я к чему это говорю? Что однозначно все это было непросто, и так сказать, когда мы говорим, демократическая Украины, то это всегда под большим вопросом. Потому что не мне вам рассказывать, как запрещалось упоминать в газетах, на каналах телевидения, когда началась искусственная фальсификация истории Украины, и оценка всех тех событий, которые происходили в двадцатом веке и прежде всего в советское время.
Ну и, конечно же, однозначно, когда был проведен съезд, мы сумели 5 октября 1993 года в Минюсте зарегистрировать политическую партию — Компартия Украины, о которой Виталий Филиппович говорил, и начать борьбу кроме всего прочего по реабилитации запрещенной Компартии. В результате нашей работы в декабре 2001 года Конституционный суд признал неконституционность запрета. То есть никаких юридических, правовых, идеологических аспектов для решения президиума Верховного Совета Украины тогда не было. Это решение приняли как ренегаты от коммунистического движения, так и ярые национал-радикалы, тогда это были руховцы прежде всего в разных конфигурациях. Но и сейчас те люди, которые находятся в рядах так называемой «оранжевой» оппозиции. Вот, собственно говоря, история вопроса.
Юрій Гаврилечко: Слушается, как детектив, особенно с минированием и опечатыванием зданий пожарными.
Георгій Буйко: Да, совершенно верно. Но я вам должен сказать, что не только это происходило. Вызывались люди конкретно, каждого предупреждали, что вы будете уволены, что в Украине вы не найдете никогда рабочего места, что ваши дети никогда не смогут продолжить… Все это было.
Юрій Гаврилечко: Кстати, хочу отметить, что все это делали именно те граждане, которые на свои посты (1993 год, напомню) были назначены именно благодаря или при непротивлении Коммунистической партии. Потому что ни одно руководство завода на тот момент, насколько я помню, не могло существовать, не будучи членами партии и их кандидатуры должны были согласовываться в ЦК. То есть по сути те самые ренегаты и мешали этой вашей работе? Других же не было, тогда не было никаких новых людей.
Георгій Буйко: Тут и правда, и точно, и не точно. Было достаточное количество, конечно, людей, которые не были на тот момент в партии. Но однозначно, как пример, вот на слуху сегодня Фарион, она была такая ярая коммунистка в студенческие годы во Львовском университете, что для тех, кто как бы высказывал немножко другие мысли, мало им никогда не было. А сейчас, вы видите, перелицевалась, переориентировалась и служит…
Знаете, это у нас есть хорошая книга Мирославы Бердник об украинском, правильно, о буржуазном национализме. И очень не любят они сейчас этого, они говорят: какой буржуазный национализм?! Потому что они служат кому? Капиталу. Будучи сами, может быть, и в драных штанах, как говорится, но кому ты служишь? Так вот, у нее книга называется «Пешки в чужой игре». Радиальное националистическое движение было использовано вместе с ренегатствующими коммунистами, которые как флюгеры, как говорится, как у Шолохова, помните, когда дед Щукарь приходит и спрашивает: «А какую ты мне, Макарушка, нынче портфелю дашь, если я вступлю в партию?» Есть такая категория в определенной части населения, вот это, к сожалению, оказалось и в рядах партии. Вовремя не были приняты меры для понимания этого вопроса. Да, мы это тоже признаем. Правильно, Виталий Филиппович?
Віталій Харченко: Да.
Юрій Гаврилечко: По факту украинские коммунисты входили абсолютно во все парламенты всех созывов, несмотря на негатив в обществе. В первом составе, не было, это понятно, но тем не менее, уже во втором, третьем, четвертом, пятом, в шестом, и вот уже седьмого созыва работает Верховная Рада, и фракция Коммунистической партии существует, несмотря ни на что. Несмотря даже на то, что восемь лет, с 1993-го по 2001-й годы действовал и запрет, и параллельно действовала новая Коммунистическая партия. Чем вы можете объяснить поддержку коммунистов абсолютно на всех выборах? Да, она была различной, но как бы меньше нынешнего пятипроцентного барьера никогда не падала тем не менее.
Георгій Буйко: Прежде всего, поддержкой людей. Знаете, я в свое время был секретарем комитета комсомола Донецкого университета, и у меня профессорша была, математик, кстати, замсекретаря парткома. Почему я ее так с удовольствием вспоминаю? Когда я там учился, она мне всегда говорила: «Георгий, люди осудят, но люди и помогут». Вот людям не нравилось то, что мы где-то допускали ошибки, вот партия, к сожалению, и получила такой мощнейший удар.
Но, с другой стороны, жизнь учит, она критерий истины. Она. И люди видят, что кроме коммунистов никто ничего серьезного предложить не может. Никто серьезно реально не защищает людей. Ну, посмотрите, что с Киевом происходило в последние двадцать лет? Особенно при известном вам главе, которого «Космонавтом» в народе называли, такого разворовывания бюджета как город Киев еще ни одни город СНГ не испытывал. Поэтому так и во всей стране. И когда те же шахтеры, я уже называл, 180 шахт до 1991 года работали, а сейчас только пятьдесят три, или пятьдесят четыре, и численность рабочих насколько меньше. А объемы производства как снизились, и соответственно зарплата рабочих вообще несравнимая!
Я как-то уже после двухтысячного года в Торезе спустился в шахту, дали мне возможность такую. Приползаю в комбайновую лаву, и комбайнер, мне это слово в общем-то не очень нравится, элита, но тем не менее, это гордость шахтерской профессии, которая квалифицированная, высокооплачиваемая, мне машинист угледобывающего комбайна говорит: «Георгий Владимирович, посмотри, какой у меня тормозок?» Тормозок — это завтрак на шахтерском сленге. Разворачивает, а там одна луковица и краюха хлеба.
А когда происходили забастовки в 1989 году, шахтеры чего требовали? Безлимитной продажи им автомобилей. То есть, чтобы каждый шахтер мог прийти в профком, когда ему захотелось, и чтобы не шестьсот автомобилей в год распределяли на шахты, а вот сегодня решили с женой, завтра пришел в профком, и ему этот автомобиль оформили. Чтобы колбасу давали не сыровяленую на тормозок, бесплатно, кстати, за счет профсоюза, а мягкую докторскую, вот ту знаменитую докторскую колбасу.
Понимаете, мне как бы вроде бы и не вспоминать бытовой момент, но я помню, Виталий Филиппович, как руховцы говорили: за колбасу по 2,20 продадут… Да, за хорошую, качественную колбасу для населения — что тут плохого? И стоила она всего 2,20 рублей. А средний заработок у шахтеров был 500-700 рублей. То есть, были моменты, которые несопоставимы.
Юрій Гаврилечко: А не кажетсяли вам удивительным, что в свое время Коммунистическая партия запрещала деятельность, скажем, демократов, и в общем-то других политических объединений в то время в Советском Союзе не было?И буквально первые же действия победивших демократов стало точно таким же, только запретили деятельность Коммунистической партии. И в итоге, на ваш взгляд, тот двухгодичный запрет улучшил качество партии, которая серьезно поменялась и реформировалась, или нет? То есть, это был плюс или минус, на ваш взгляд? Вопрос к обоим.
Віталій Харченко: Я думаю, что на этот вопрос дать однозначный ответ нельзя. С одной стороны, конечно, в партию сейчас люди не вступают в погоне за какими-то должностями, потому что таких возможностей у оппозиционной партии нет. Но, с другой стороны, конечно, немало людей, которые по своим интеллектуальным способностям могли бы приносить пользу партии, они ее сторонятся и делают ставку на бизнес, на улучшение своего материального положения за счет, например, работы за границей, прислуживания власти и так далее. Поэтому вот такая сегодня ситуация.
Георгій Буйко: Да. Понимаете, те партии, которые стремятся работать на абсолютно большинство, то есть на труженика, тот, кто независимо в каких сферах работает: в промышленной, в здравоохранении, как вы, журналисты, должны быть… И вообще, понимаете, если не за это, то позитив. Но практика наша показала, что у нас больше двухсот партий. Во-первых, вы вспомните сразу вот так вот хотя бы сто, первых сто? И это уже будет…
Юрій Гаврилечко: Не вспомним.
Георгій Буйко: Не вспомним и мы с Виталием Филипповичем сразу, хотя мы вроде бы постоянно занимаемся этим вопросом. Поэтому это конъюнктурщина, это игра в буржуазный парламентаризм, борьба, чтобы любой ценой попасть в Верховную Раду. А мы боремся за советы. В чем отличие? Как в свое время депутат выезжал, я вот знал, скажем, у нас был знаменитый Иван Иванович Стрельченко, бригадир, кстати, комбайновой бригады, он был депутатом Верховного Совета СССР многих созывов. Он уезжал, а бригада продолжала работать, никого на его место не брали. Он уезжал на неделю-полторы в Москву, принимали они там соответствующие решения, работал там как депутат, возвращался и первый отчет, во-первых, он не год там сидел, а полторы недели, зарплата у него шла на шахте. И он первое что делал — он отчитывался своей бригаде, потому что ребята его заменяли на его рабочем месте. Это очень серьезный контроль. А когда буржуазная власть делает вот этот парламент, кажется, с одной стороны, ах, как хорошо. А потом начинают: а почему у них зарплаты, а почему там другое?.. Потому что каждому профессиональному буржуазному парламентарию хочется получать зарплату министра или вице-премьера, вице-премьер-министра и все остальное.
Кстати, когда начинают говорить о льготах, да, у нас, знаете, сколько вот этих льготников так называемые в государстве? Более шести тысяч. Из них только 450 депутатов. Я не хочу защищать депутатский корпус, но под прикрытием… Вы слышали когда-нибудь, сколько получает министр? Сколько получает прокурор? Сколько получает судья? Ну, известный вас случай, что они еще и колядуют, да? Это кроме всего прочего. И все ж они пользуются такими же льготами и даже большими.
Поэтому наша партия однозначно выступает не против ликвидации партий, а, во-первых, чтобы партия, если она выступает, чтобы она работала в интересах большинства тружеников, это раз. Второе, чтобы это была советская форма, при которой не предусмотрено профессионального парламента, который как бы ни старался, начинает отрываться от народа.
Юрій Гаврилечко: У нас рабочая профессия депутат.
Георгій Буйко: Да, рабочая профессия, а некоторые, вы же знаете, по двадцать лет там находятся. И это очень серьезная проблема. Особенно среди «помаранчевых». Вы же обратите внимание, то он в одной партии, потом заявляет, нет, я в другой партии. Сейчас оппозиция не может никак объединиться, ходят как бы группой, но никак не могут договориться ни о чем, потому что каждый преследует свои личные корыстные цели, и той небольшой группировки, которая их поддерживает.
Юрій Гаврилечко: Да, у нас и министры были с первой записью в трудовой книжке «министр».
Георгій Буйко: А это вообще уникальное явление, когда мальчишка, который вообще никогда нигде не работал, первая запись в трудовой книжке «министр Украины».
Юрій Гаврилечко: В Советском Союзе такого точно быть не могло.
Георгій Буйко: Конечно.
Юрій Гаврилечко: Это звучит точно как анекдот. Спасибо большое. Вопросы, пожалуйста.
Журналіст: Вот вы говорили об истории, о том, что было. Если можно, оцените, пожалуйста, во-первых, что дальше теперь от этого момента? И, во-вторых, насколько модернизировалась за эти годы Компартия?
Георгій Буйко: А что значит «модернизировалась»?
Журналіст: Насколько она стала новой. Потому что время идет, и надо признать, что, например, для молодежи она должна быть немножко иной.
Віталій Харченко: Я вам скажу, что партия изменяется. В Компартию вступает молодежи все больше и больше. Вот вчера в докладе Петра Николаевича говорилось, что неправильное суждение будто в партии только бывшие коммунисты, старые, пожилые по возрасту. Сорок процентов в Компартии — это люди трудоспособного возраста. Где-то двенадцать процентов коммунистов — в возрасте до тридцати лет. То есть партия омолаживается.
Что нового в ее тактике, в ее стратегии? Ну, партия наша считает, что не все из того, что делала Коммунистическая партия в Советском Союзе было правильным, и себя оправдало. Это, скажем, прямое давление на людей, на их сознание, с угрозами, что вот потеряешь должность, потеряешь работу, сядешь в тюрьму и так далее. От этого мы сегодня все отказались. Мы выступаем, как это записано и в Конституции Украины, за идеологический плюрализм, за соревнование идей, за соревнование политических платформ. Это то, чего старая партия себе позволить не могла, она была одна-единственная монополист власти. И от этого мы решительно отказались. В этом плане наша партия и является новой, она не копия той Компартии, которая была, скажем, там в тридцатые, сороковые, в двадцатые годы.
И что, собственно, ее тогда и погубило — оторванность от масс, от демократических принципов. Упор делали на диктатуру, насилие. Сейчас это все ушло уже в прошлое. Как получить власть сейчас для партии? В результате выборов, это единственный путь. Ну, разве что в таких ситуациях, когда сам народ поднимется на борьбу, на восстание, то согласно Всемирной декларации всеобщих прав человека, там записано такое право. Ну, тогда и коммунисты могут в этом участвовать в такой вооруженной борьбе. Но это как исключительная может быть ситуация.
А сейчас работать так, как мы и работаем: в парламенте, проводить массовые мероприятия, вести пропаганду и агитацию через партийную печать, имею в виду газеты, журналы, телевидение и радио. Вот такая сегодня Компартия, и эти методы ее работы, по-моему, не вызывают никаких возражений даже у наших политических оппонентов, нас никто не может упрекнуть, что мы хотим возродить старое. Вот такой ответ на ваш вопрос.
Георгій Буйко: В развитие этого, я хотел бы еще два момента добавить. Коммунисты никогда не работали, не изучая социально-политическую ситуацию как в целом по стране, так и в каждом регионе, на каждом предприятии. И есть известное выражение «Марксизм — не догма, а руководство к действию», это метод изучения, познания мира. Вот этот метод Компартией применяется. И кроме всего прочего, мы стремимся работать политическими методами, это тоже важнейший аспект нашей деятельности.
А что дальше? Конечно, мы же думаем о перспективах, мы думаем о том, что дальше ждет страну, что ждет общество. Вот я увидел, что у вас была презентация нашей антикризисной программы. Вот частично нынешнее правительство ее использует. Хотя только частично использует те научные разработки, предложенные Коммунистической партией Украины, выхода из такой ситуации, из этого кризиса социально-экономического, который в стране реально существует.
Кроме того, конечно, у нас есть видение стратегического партнерства, это важнейший аспект. И я вам должен сказать, что мы будем инициировать референдум в Украине по проблеме вхождения Украины в Таможенный союз. Общество должно определиться, оно должно сказать, какая стратегия должна все-таки быть для страны приоритетной, то ли наши исторически сложившиеся экономические, культурные, духовные, нравственные связи с Россией, Белоруссией и другими странами, не буду называть, например, бывшего Советского Союза. Или с теми странами, хотя мы не против никакого западноевропейского сотрудничества, ни сотрудничества с Соединенными Штатами Америки, но это другой аспект деятельности. Мы должны помнить, что никто нам из Америки ничего не привезет, кроме окорочков знаменитых.
Юрій Гаврилечко: За наши же деньги…
Георгій Буйко: Да, за наши же деньги, но отравленных, потому что их же довезти надо черт знает откуда, чтобы мы потребляли, и быстрее освобождали территорию. То ли мы будем жить самостоятельно во взаимодействии с нашими братьями. Хотя сейчас как-то не модно говорить, там начинают «старший брат», «младший брат»… Но это же наши братья по культуре, по истории, по языку. Даже в этом отношении это очень серьезно. Не говоря уже о том, что нам дает экономическая перспектива.
Как пример. Россия объявила о новом витке и реализации очередного витка научно-технической революции. Они предлагают: включайтесь в этот процесс. Не включитесь, мы без вас пройдем, но вас ждет деиндустриализация. Как пример, во Львов езжу — ни один завод, построенный там, не работает. Чем живут? Приграничной торговлей, тем, что масса людей с Западной Украины батрачит? И кем?
Как-то я слушал, кстати, одного руководителя одной западной области от Партии регионов. Он говорит: «У нас такі культурні люди, вони знають мови, вони працюють в Європі»… Да, но кем они там працюють? И на каком уровне они знают все эти мовы? Вы ж не должны забывать о проблеме Западной Европы — арабская молодежь. Они все заканчивают университеты за счет средств той же Франции и так далее. А дальше — где работать, какая перспектива? Вот они проблемы. Поэтому наша партия как раз в этом плане модернизирует и свои программы, и видение в условиях новых сложившихся экономик и финансового состояния мирового сообщества.
Юрій Гаврилечко: Спасибо. Еще вопросы будут? Если нет вопросов. Большое спасибо гостям. Спасибо, коллеги. До следующих встреч.
Віталій Харченко: Ну, и вам спасибо за терпение, что вы нас выслушали.