Жизни людей рушатся на наших глазах. Это происходит далеко не первый день, но сталкиваясь каждый раз с человеческой трагедией, кроме желания помочь, ощущаешь очередную боль и ярое непонимание, почему тому, что люди выживают, а не живут в нашей стране, а порой и не выживают, не видно конца и края.
На днях я в очередной раз пережила «болевой шок». Бабушку, которая не менее пяти лет подряд в любую погоду торговала в переходе то ягодами, то грибами, то яблоками, то корнеплодами, то соленьями, я увидела с протянутой рукой. Она стояла и просила милостыню с пластиковым стаканчиком, вынужденно меняя место несколько раз, очевидно, потому что не подают. В такой момент понимаешь, как люди борются за существование, пытаясь сохранить честь, достоинство, выжить вопреки, но до последнего не перешагивать рубеж, за которым нужно просить. Когда иногда покупаешь у бабушки товар, то думаешь, что, возможно, она приторговывает, возможно, у нее есть дети, которые помогают, но ситуация не настолько критична, не патовая. Но потом, когда видишь этих старушек на паперти, словно попадая под ледяной столб воды , понимаешь, как они до последнего, нищенствуя, добывая «копейки» честно и непосильно, пытаются сохранить человеческое лицо и не протягивать руку.
Это не должно происходить в нашей стране. Я не хочу, чтобы это происходило. Я знаю, что могу сделать лично я, чтобы внести свою маленькую лепту в борьбу с этой позорной для нашего общества степенью «терпимости» к буквально выживанию и погибели разных слоев населения, среди которых – наши старики. Знает ли каждый политик, что он может и должен сделать? Хочет ли сделать и сделает ли? Вот что хотелось бы четко понимать после того, как им дан очередной карт-бланш. Как часто власть имущие не проходят тест на совесть. А может так происходит, потому на самом деле его не проходим все мы? Ведь жизни людей рушатся на НАШИХ глазах. Чужие среди своих…Своих сограждан, да и просто людей. Человек отличается от животного наличием милосердия. А многие наши старики продолжают в одиночку бороться за жизнь уже не из последних сил, а без них. Что сделаем все мы?