На днях Центр политико-правовых реформ представил мониторинговый отчет «Реализация нового Уголовного процессуального кодекса Украины в первом полугодии 2013 года». Среди положительных тенденций эксперты отметили, что количество людей, содержащихся в СИЗО, уменьшилась на 40% (13 250 человек), соответственно, на достаточно высоком уровне остается количество примененных альтернативных мер. Также в отчете значится, что в первом полугодии 2013-го уменьшилось количество обысков, разрешений судов на прослушивание, арест корреспонденции, снятие информации с электронных систем, наблюдения (слежения) за человеком. Вместе с тем в уголовной юстиции остается много проблем. Так, среди негативных тенденций эксперты назвали высокий уровень удовлетворения ходатайств стороны обвинения о применении меры пресечения, а также проведение негласных следственных действий. Серьезной проблемой, как значится в отчете, остается то, что сторона обвинения часто ограничивает права защиты. О некоторых особенностях действия нового УПК «ГолосUA» общался с экспертом Центра политико-правовых реформ Александром Банчуком.
— В мониторинге Центра политико-правовых реформ, который вы представляете, указано, что внедрение нового Уголовного процессуального кодекса в целом направлено на гуманизацию уголовной юстиции, но вместе с тем подчеркивается, что этот процесс тормозит отсутствие надлежащих организационных изменений в милиции, прокуратуре, судах.
— В отчете мы отметили, что наибольшие проблемы заключаются в трех составляющих: милиции, прокуратуре, судах.
Увеличилось нагрузка на следователей, у каждого из них ежемесячное количество дел увеличилось на несколько десятков, а иногда и сотен. Что касается количества следователей, то оно увеличилась несущественно — примерно на 2,5 тысячи. Проблема заключается в том, что если раньше все заявления и сообщения о преступлениях распределяли между следователями и оперативниками, то сейчас все замыкается на следователях, которые часто не успевают, а это влияет на эффективность расследования. Милиция говорит, что нет за счет чего увеличить их количество. На мой взгляд, определенной части оперативников, отобрав лучших из них, можно было бы передать полномочия следователей. Есть также проблемы, связанные с деятельностью следственных судей, их количество также недостаточное.
Что касается прокуратуры, то есть определенное количество полномочий, которых, на мой взгляд, у нее не должно быть, например, общий надзор. Прокуратура должна заниматься только расследованием.
— Какие нормы или неточности в нынешнем УПК могут давать возможности для злоупотреблений? В частности, среди спорных моментов называют усиление роли прокурора, условный суд присяжных, появление следственного судьи.
— Я считаю, что больше всего на сторону защиты влияет то, что формальное возбуждение уголовного дела заменили автоматическом началом. И человек до последнего момента может не знать, что против него ведется производство. И когда человеку прямо перед судом сообщают о подозрении и дело передают в суд, фактически он может потерять право на эффективную защиту, ведь, например, не будет достаточно времени, чтобы собрать все доказательства, свидетельствующие о его невиновности.
Вопрос в том, что здесь на самом деле есть две стороны медали. Ранее возбуждали уголовное дело, задерживали человека и годами расследовали, и все это время подозреваемого могли держать в СИЗО. Сейчас ситуация изменилась — этого нет. Человек не сидит годами в СИЗО, но ему сообщают о том, что он подозреваемый едва ли не непосредственно перед судебным заседанием.
— Как это можно было бы решить?
— Как вариант, срок между сообщением о подозрении и передачей дела в суд можно было бы определять в зависимости от вида правонарушения, его тяжести. Стоит отметить, что в принципе нынешняя, измененная новым УПК, система расследования, взята из европейской модели. Но этот механизм хорошо действует, когда речь идет, например, об организованной преступности, то есть когда наоборот лучше не сообщать о подозрении, потому что необходимо записывать, отслеживать подозреваемых.
— Давайте остановимся немного подробнее на прослушивании и проверке электронной почты, потому что этот момент вызывает много вопросов. В каких случаях и в отношении кого могут быть применены подобные методы?
— С этим как раз проблема. Согласно УПК, прослушивание и просмотр электронной почты может применяться только если есть подозрение в тяжком или особо тяжком преступлении. Но если для эффективного расследования надо получить список контактов с определенного телефона без содержания разговоров, то такой доступ может быть предоставлен независимо от тяжести преступления. Считается, что это доступ к документу соответствующей компании, предоставляющей услуги мобильной связи. Документом является ведомость о контактах человека в прошедшем времени, причем это касается, подчеркиваю, только списка контактов, а не содержания разговоров.
Каким образом это может коснуться, образно говоря, обычного гражданина? Если человек звонит кому-то, кого подозревают в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, то, понятно, что разговор может быть зафиксирован, так подозреваемого могут прослушивать. Но, согласно Кодексу, в течение года после завершения таких действий, но не позднее обращения с обвинительным актом в суд, человеку обязаны сообщить, что его разговора с адресатом прослушивали или проверяли их электронную переписку в связи с таким-то производством.