С началом осени украинские театры открывают новый сезон. В отличие от кино, национальная сцена не пришла в упадок, а наоборот, обогатилась современным репертуаром, стала европейской и легко конкурирующей с лучшими театрами Москвы и Петербурга. Одной из самых ярких персон по праву можно назвать народного артиста Алексея Богдановича. Его участие в спектакле – всегда гарантия успеха. Герои Богдановича – люди с непростым характером и сильной волей – герцоги, короли, графы. Однако с такой же легкостью он играет персонажей не благородных, но тонко чувствующих окружающий мир. Актер никогда не рисует своих героев одной краской. Даже в самых отъявленных негодяях он может найти толику человечности, а в образ романтических рыцарей – привнести трогательную инфантильность…
— Начинается новый театральный сезон. С каким настроением встречаете новый актерский год?
— В нашем театре за лето произошли крупные перемены – ушел из жизни наш лидер – Богдан Ступка. На место художественного руководителя назначен режиссер Станислав Мойсеев. Понятно, что в театре зреют крупные перемены, появится новая репертуарная политика. Поэтому не хочу ничего загадывать. К тому же я сейчас не репетирую ничего нового, буду играть то, что уже создано: «Бурю» Шекспира, «Женитьбу» Гоголя, «Свадьбу Фигаро». В каждый из этих спектаклей вложено столько сил, души и нервов, что отношусь к ним, как к своим детям.
— Вы всегда говорите о преданности театру и даже обещали никогда не сниматься в сериалах. Кто же вас уговорил сыграть адвоката в телеромане «Ефросинья»?
— Уговорила жизнь. Большого кино сейчас нет. А без постоянной работы перед камерой актер теряет квалификацию. Ведь даже снимаясь в посредственных сериалах, артист получает необходимый тренинг и профессиональный тонус.
— А финансово это выгодно?
— Только не для украинских артистов. Медийные лица, известные в России, получают гонорары на порядок выше, чем наши народные артисты. Ведь не секрет, что сериалы снимаются на российские деньги и ориентированы на московский рынок. Поэтому наши очень хорошие артисты часто заняты практически в массовке. Хотя иногда московские звезды играют на уровне говорящих голов.
— Но ведь украинское кино времен СССР тоже обвиняли в шароварности…
— Нет, не соглашусь. У нашего кино было свое лицо, отличавшее нас от других – немного сентиментальное, наивное, но таков наш менталитет. И это отражалось в фильмах. Мы не замахивались на стиль американского кино, поэтому имели свою нишу, очень органичную. Я сам много снимался в советском кино и вспоминаю многие фильмы с огромным удовольствием. Сейчас такого тонкого, проникновенного, психологически наполненного кино на экранах уже не увидишь.
— Вы получили всеукраинскую известность после телефильмов Олега Биймы «Преступление со многими неизвестными», «Грех» и «Остров любви». Почему развалился ваш альянс с этим талантливым режиссером?
— Олег Иванович не вписался в наш стремительно изменившийся мир. Что сейчас преобладает в профессии режиссера? Диктат продюсера, который назначает всех – от сценариста до актеров массовки. А Олег Иванович привык быть на съемочной площадке первым лицом. Он не может зависеть от мнения непрофессионалов с деньгами. Поэтому сошел с дистанции. И деньги сам найти он тоже не может. Это режиссер с прекрасным вкусом, огромным опытом и талантом, он мог бы многое сделать для нашего кинематографа. Но сейчас такие люди, увы, никому не нужны. Главное – сделать кассу.
– После роли Мыколы в фильме «Украденное счастье» Андрея Дончика вас назвали лучшим актером года. Хотели бы повторить этот успех на сцене?
— Страшно повторять такую роль в театре, потому что Мыколу в драме Ивана Франко играли самые лучшие украинские артисты – Богдан Ступка, Амвросий Бучма. Ведь зрители, которые их видели, будут сравнивать нового исполнителя с легендами… Но сознаюсь, что Мыкола — не самая вожделенная моя роль.
— Но для Богдана Ступки, с которым вы вместе столько лет играли на одной сцене, его персонаж в этой ленте был самым любимым…
— Да, и несколько лет назад Богдан Сильвестрович вдруг сказал, что нужно возобновить «Украденное счастье», где бы мы с Остапом сыграли Мыколу и Мыхайла. Я ответил, что не против, ведь это знаковая для театра пьеса. Но дальше разговоров дело не пошло.
– А кем для вас был Ступка – наставником или коллегой?
— Он никогда не претендовал на роль наставника, потому что был очень деликатным в профессии, понимал, как легко обидеть артиста. Мы ведь все люди амбициозные и ранимые. В мою актерскую кухню Ступка никогда не вмешивался, хотя мог ненавязчиво высказать свое мнение. А вот для нашего молодого поколения в театре он был истинным наставником – с интересом следил за работой своих студентов, опекал их, как отец.
— Вы с Богданом Сильвестровичем вместе снимались в Париже в картине «Елисейские поля». Как проводили время во французской столице?
— Это было начало 90-х годов, время сложное. Мы были бедны, как церковные крысы. Нам с Богданом Сильвестровичем дали в гостинице один номер на двоих. Мы вместе выживали, питаясь консервами и салом, чтобы сэкономить каждое су. Даже варили супчики кипятильником. А говорили о театре, о наших общих знакомых, обсуждали перспективы украинского кино и думали о будущем. Вспоминаю это время с огромным удовольствием, ведь тогда я узнал Ступку не только как коллегу, но и как личность. И открыл его для себя, как очень заботливого, нежного и трогательного человека. Между нами совершенно исчезла дистанция, ведь он никогда не болел фанаберией в общении с людьми.