Как заявил секретарь Специальной контрольной комиссии Верховной Рады по вопросам приватизации Константин Усов, в настоящее время Комиссия лишена возможности влиять на ход приватизации и ее последствия. «В частности, у нас забрали такие важные функции, как анализ последствий приватизации, обеспечение систематического информирования парламента о ее ходе. И почему-то в пункте «контроль над соблюдением законодательства о приватизации» нет слова «реприватизация», — сказал он. О «подводных камнях» процесса приватизации в условиях экономического кризиса и военных действий корреспондент ГолосUA расспросила экс-главу Фонда госимущества Украины, народного депутата предыдущих созывов Александра Бондаря.
-Александр Николаевич, действительно ли ограничили функции Спецкомиссии по приватизации, и как это может повлиять на процесс?
-Когда я был депутатом, дважды находился в руководстве Специальной контрольной комиссии по вопросам приватизации. И могу сказать, что уже много лет эта комиссия ни на что не влияет. Она существует просто для того, чтобы отдать кому-то должность руководителя в ситуации, когда не хватает комитетов. Комиссия приглашает на свои заседания представителей Фонда госимущества, заслушивает их. Но по своему статусу она не имеет прав давать какие-либо указания или поручения. Может лишь «писать письма», на которые власть сейчас, как и раньше, просто не обращает внимания. Поэтому лишение или предоставление ей функций не имеет практического значения. Если правительство или ФГИУ не захотят исполнять решения комиссии — совершенно спокойно смогут это сделать. Более того, я считаю, что контрольная комиссия так же мало влияет на любые действия исполнительной власти, как и парламент в целом.
-Значит, стратегию и тактику приватизации определяет правительство…
-Да, вернее, правительство и Президент. Фонд – исполнитель, а Комиссия может просто «путаться под ногами» для пиара и — более ничего.
-В бюджете на следующий год предусмотрены значительные поступления от приватизации. Есть ли в стране имущество, которое еще можно продать?
-Да, еще есть много объектов, по которым разрешена приватизация. И их не приватизируют уже на протяжении многих лет. Но вопрос не в том, есть ли что продавать. Важно, кто сейчас будет покупать…
-Об этом я и хотела у вас узнать…
-У нас сейчас – полное падение рынка. Если учесть, чем владеет сейчас Фонд гарантирования вкладов, это – намного большие объемы, чем способен продать Фонд госимущества. Туда в управление попало уже более 50 банков. Их «распродажа» происходит по абсолютно бросовым ценам, при этом просто не могут найти покупателей. «Поток» банков, поступающий в распоряжение ФГИУ, растет еженедельно. Это, я бы сказал, не приватизационная сфера, но там имущества столько…
-Вероятно, на этой «распродаже» банки и «уйдут с молотка»?
-Считаю, что покупателей на них в ближайшее время не найдется. Ведь правительство сделало все для того, чтобы разрушить приватизационный рынок, как и многие другие: ростом налогов, другими бессмысленными действиями, а также полным отсутствием реформ. К тому же, ничего не делается для привлечения инвесторов. Продать можно что угодно, но покупать ведь никто не хочет.
-Эти проблемы можно решить?
— Если не предлагать новых идей, рынок сам собой никогда не появится. Необходимо начать «прозрачные» продажи, Привлекать инвесторов, обещая честную процедуру приватизации. А ведь за истекший год ни одного открытого конкурса власть даже не попробовала провести. К тому же, нельзя одновременно выставлять такое количество имущества ликвидированных банков на рынок. Это подрывает цены в целом, не только на имущество банков. Все рыночные цены «валятся» от этого. То есть, внедряется общая стратегия, абсурдная с экономической точки зрения. Она портит наш имидж и подрывает рыночную экономику в стране.
-Возможна ли вообще приватизация в условиях войны?
-Я не знаю, что бы делала власть, если бы войны не было. Сейчас все «списывают» на войну — рынка, денег, реформ нет, потому что война. Уже скоро и проблемы в сферах, которые не соприкасаются с войной, но находятся в упадке, будут тоже объяснять войной. Но есть много стран, которые одновременно воевали и проводили реформы. Лучший пример в этом смысле — Грузия. Считаю, что как раз война — наибольший повод для того, чтобы проводить реформы и перестать красть у государства. Мы попали в ситуацию, когда у нас нет иного выхода, чем побороть коррупцию и провести реформы. Но, к сожалению, ни того ни другого до сих пор нет.