В конце января-начале февраля Украину вновь захлестнула волна COVID-19. В день фиксируются беспрецедентные 35-40 тысяч случаев заражения, что сходится с прогнозами МОЗ. Ждать ли локдауна, сколько украинцев на самом деле болеют коронавирусом и что такое «флурона» — об этом Голос UA побеседовал с врачом-эпидемиологом Алексеем Галимским.
— Алексей, перед этим интервью перечитала прошлое. Там вам четко удалось предсказать взрывной рост COVID-19. Уже фиксируют до 40 тысяч случаев в день. Это – не предел?
— Перефразируя известное высказывание Зеленского, можно сказать: «как прекратить эпидемию COVID-19 в Украине – нужно просто перестать тестировать». В некоторых странах Африки нет врачей, нет тестов – там нет и ковида. У нас же на каждой «волне» заболевания изменяются инструменты диагностики и их доступность. На первой волне не было доступности ПЦР, и делали их, только самым тяжелым пациентам. А сейчас у семейного врача есть быстрые тесты на COVID-19, на антиген. Этот быстрый тест является основанием для постановки диагноза «COVID-19». Человека с симптомами ОРВИ тестируют и выставляют такой диагноз.
Существует проблема инфекционной диагностики. Сейчас вместе с ковидом пошла волна гриппа, других ОРВИ, потому что люди устали от масочного режима, и нет, как в предыдущие волны, жестких ограничений. Сейчас мы видим множество ситуаций, когда людям ставят диагноз «COVID-19» во второй, третий раз. И встает вопрос: а их тестировали на грипп? Может это не ковид, может это грипп или другое ОРВИ? Может это условно здоровое носительство COVID-19 – и где эта грань? У нас практически нет быстрых тестов на грипп и пару десятков других ОРВИ.
В статистику заболевших коронавирусом не попали те, кто заболел «Омикроном» в легкой форме и не попал на прием к семейному врачу. Людям, которые не заняты в госсекторе, легче не прийти на прием к семейному, не записываться к нему за 4,5,6 дней, а договориться с работодателем и поболеть дома. Сейчас легких форм болезни больше, и большая часть людей продолжает не регистрироваться. С другой стороны, в статистику попадают больные с другими вирусными инфекциями и носительством COVID-19.
Отмечу, что извращенное, абсолютно безграмотное понятие «бессимптомное заболевание» прочно поселившееся в СМИ и в политической среде уже входит в лексикон некоторых медиков. Не бывает бессимптомного заболевания! Есть понятие «здоровое носительство», оно бывает при COVID-19, бывает при множестве других вирусных и бактериальных инфекций, не только COVID-19.
— То есть, реальное количество больных коронавирусом узнать практически невозможно?
— В статистическом учете COVID-19 есть 2 проблемы: недорегистрация и гипердиагностика, в данные статистики попадают больные с ОРВИ, у которых здоровое носительство COVID-19. На уровне нашей «недобитой» семейной медицины мы не проводим должным образом диагностику. В стационарах, выделенных для резерва, нет штатного инфекционного отделения, нередко нет штатных инфекционистов, нет нормальной ПЦР-лаборатории, там пациентов не обследуют на что-то еще, кроме ковида.
Ситуация сложилась очень сложная. Слишком много переменных. Плюс к этому, не проводятся фундаментальные полевые эпидемиологические и иммунологические исследования. Например, в 2000-е годы преданная уже забвению санэпидслужба проводила «серомониторинг»: приходили в поликлинику и случайно выбирали дозы крови людей, проходивших профосмотр. После этого исследовали содержание антител к инфекциям, против которых делали плановые прививки. Получалась выборка, сделанная, подчеркну, с профилактической целью – не от больных. Это давало понятие, в частности, об эффективности прививок. А при инфекциях, от которых не проводились прививки так же оценивалась циркуляция соответствующих инфекций в межэпидемический период.
Сейчас это все уничтожено, на это не выделяются деньги. Любой вменяемый эпидемиолог сказал бы, что сегодня нам нужно тестировать на наличие антигена вируса из верхних дыхательных путей здоровых – выборочно, и смотреть интенсивность циркуляции вируса. Но этого никто не делает.
— Опять-же, к статистике. При беспрецедентном росте случаев, кажется, что фиксируется меньше смертей, чем в прошлые волны. Чем это можно объяснить?
— Здесь также неоднозначная ситуация. Есть смертность от острого ковида, а есть смертность от последствий. Объясню на примере: пожилой человек пролежал с ковидом в стационаре, был выписан домой, и спустя несколько недель умер. В какую статистику пойдет этот случай? Я сомневаюсь, что он пойдет в смертность от COVID-19. То есть, остается проблема смертности таких людей от отдаленных последствий. Это — тромбозы, а у людей возрастной группы 60+ тромбозы приводят к инфарктам, инсультам и могут заканчиваться фатально.
Что касается статистики, то здесь не все гладко. Есть случаи гиподиагностики, когда у пациента при жизни не был поставлен ковид и он умер дома или случаи смерти от продолжительного ковида, когда человек умер после формального выздоровления и выписки.
Более объективный показатель мы увидим приблизительно в апреле, когда будут данные об общем количестве умерших за 2021 год. Сопоставив с прошлыми годами, мы сможем оценить количество человеческих потерь. За 2020 год, по сравнению с 2019, количество смертей выросло примерно на 15% к общей смертности. Я думаю, что по итогам 2021 года все будет еще печальнее. За два года, думаю, что мы потеряли уже дополнительно 200 тысяч человек. Но большую часть этих людей убил не ковид. Их убила «медреформа» Супрун, начатый в апреле 2020 года абсолютно безумный второй этап этой «реформы», людей убил дефицит средств в системе здравоохранения, а также абсолютно безумные ограничения на плановую госпитализацию.
— Ждать ли нам жесткий локдаун и не нужен ли он был «уже вчера»?
— «Жесткий локдаун» и вообще «локдаун» – это тюремный термин. Это мероприятие отчаяния неграмотных людей: они не знают, что делать, и закрывают все. А если спросили бы специалистов-эпидемиологов, то они бы действовали целенаправленно исключительно на те процессы, которые способствуют заражению. У меня такой план был разработан, прорецензирован ведущими специалистами-эпидемиологами и в марте 2020 года был презентован тогдашнему министру Степанову. Но дальнейшего развития эта инициатива не получила.
Например, зачем нужен жесткий «локдаун», с закрытием транспорта, если можно организовать работу предприятий так, чтобы не было часов-пик? Вместо того, чтобы останавливать транспорт, нужно наоборот было уплотнить график движения, чтобы меньше людей было в каждом вагоне. Если мы прекращаем процесс очного обучения, нагрузка на транспорт, к примеру, в Киеве, падает более, чем на 30%. Но это не рассматривается, наоборот, 1 сентября 2021 года дети пошли в школу, и мы получили жесточайший подъем смертности. Более того, повторился прошлогодний сценарий. Люди у руля не учатся уже даже на своих ошибках. Я понимаю, что дети должны обучаться, должна быть очная форма образования. Но в такой ситуации, на пике заболеваемости, логично было бы эту ситуацию «разрулить», может как-то перенести учебный год на лето.
— Сейчас говорят о появлении «флуроны» — одновременного заражения гриппом и COVID-19. Чем опасна «флурона»?
— Все-таки, это разные заболевания – грипп и COVID-19, и они требуют разных подходов в лечении. А неправильная диагностика приводит к неправильному лечению, а на выходе – к негативным результатам такого лечения. Безусловно может быть одновременно две острых инфекции, но в таком случае такой пациент требует стационарного лечения в инфекционном отделении.
В первые дни при ОРВИ и гриппе не рекомендуют сбивать температуру, если она ниже 38,0. А при коронавирусе, если поднимается температура, наоборот нужно пить нестероидные противовоспалительные препараты, потому что мы тогда снизим агрессивность вероятного поражения легких. При гриппе и ОРВИ есть рекомендация пить побольше жидкости, а при коронавирусе это рискованно. Если есть возможность пневмонии, то обильное неконтролируемое питье рискованно тем, что пневмонию вы «нальете». Воспаленная ткань «любит» воду, быстро отекает, и, увеличившись в объеме, сдавливает непораженную, ухудшая ее вентиляцию и кровоснабжение. В итоге, получится более тяжелая дыхательная недостаточность.