В середине августа движение Талибан объявило о полном контроле Афганистана. Это произошло после ухода из страны американских войск. Президент Афганистана Ашраф Гани бежал, а мир облетели кадры, как из аэропорта Кабула пытаются бежать люди, цепляясь за шасси самолета. Как меняется власть в Афганистане и каково будущее этой страны, в интервью ГолосUA рассказывает международный эксперт, автор портала «Дипломатические комментарии» Аурагх Рамдан.
– Господин Рамдан, после прихода талибов к власти в Афганистане мы наблюдали жуткую картину, как из страны люди бежали. Как это трактовать?
– Эта картина слишком деформирована информационно и медийно. Каждый видит то, что он хочет видеть, исходя из того бэкграунда, той информации или риторики, которая принята или на западе, или в России, или в мусульманском мире. Что касается Украины, то это ретрансляция западных СМИ, где талибов рассматривают только через призму радикального террористического движения. Журналисты, которые тут аккредитованы, ретранслируют позицию западных коллег, что люди в Афганистане боятся реванша, люди не хотят жить в стране, где не будет свободы слова, демократии. А вот трезвомыслящие политики, дипломаты видят в этом плане неопределенность у людей. Вообще вопрос политического беженства в Афганистане актуален еще со времен, как распалась социалистическая система, открылся мир, движение беженцев с Ближнего Востока, Азии, Африки стало трендом. Все бегут в Европейский Союз, в страны «золотого миллиарда». Люди, которые хотят бежать из своей страны, просто психологически настроены жить на западе, где можно пить пиво, гулять и получать пособие от западных налогоплательщиков. Для них это возможность воспользоваться революционной ситуацией и получить возможность покинуть страну. А повод – это Талибан. На самом деле им все равно, на каком самолете полететь и под каким соусом – Талибан это, русские или китайцы. Естественно, камеры это снимают и тиражируют, и каждый берет этот информационный полуфабрикат и его использует в своей концепции по афганской тематике.
– Что позволило Талибану взять власть в Афганистане?
– Талибы живут на своей земле. Это люди, которые были воспитаны пакистанской разведкой. Еще во время Афганской войны против СССР целые семьи с детьми покинули Афганистан и уехали в лагеря, специально подготовленные пакистанским руководством. Там эти маленькие дети воспитывались в духе исламских ценностей и патриотических настроений. Когда мы говорим о патриотизме, то имеем в виду кланово-родовую культуру, которая была там испокон веков. Две составляющие – это клановая культура, связанная с родом пуштунов, на которую накладывается исламская культура, которая говорит о том, что нужно соблюдать определенную систему ценностей. Это два очень жестких пласта. Эти люди пришли после ухода СССР и удовлетворили социально-экономические потребности народа, который переживал хаос и распри между кланами и бандами, удовлетворили запрос на справедливость. Они принесли с собой воспитание и традиции из Пакистана и смогли победить как политическая сила. Так возникло движение Талибан.
В 1996 году был казнен президент Афганистана Мохаммад Наджибулла. Талибы тогда были молодыми и горячими и переусердствовали. Они не только управляли страной, но и жестко использовали шариат в его самой радикальной форме. Потом был 2001 год, 11 сентября, и они взяли на себя мужество сказать, то Аль-Каида, которые взяли на себя ответственность за те события с двумя американскими башнями, находится у них. Непонятно, кто стоит за этим всем, но вопрос в том, что Бен Ладен взял на себя эту ответственность, а талибы не хотели его выдать. Это уже сказалась не исламская традиция, а кланово-родовая. Это был повод для американцев туда вклиниться, но не для того, чтобы наказать Бен Ладена, а чтобы там создавать некий буфер, контролировать наркотрафик и препятствовать потенциальному росту Китая и России. Но это обошлось им очень дорого. Они взращивали в Афганистане демократический проект, который превратился в коррупционный хаб.
– То есть этот американский проект не удался.
– Он был не состоятелен по своей природе, по своей философии. Американцы, когда приезжают, наращивают коллаборационистов, которые будут им во всем поддакивать. Они берут ресурсы, используют логистику, геоэкономику, но им не нужно наращивать серьезное государство. Нужно иметь управляемых, а управлять можно только коррупцией.
– Сейчас мы видим, что этот проект рухнул?
– Он просто шел к своему концу, как говорят, солдатским маршем.
– Есть версия, что американцы ушли из Афганистана, потому что им стало невыгодно там пребывать.
– Невыгодно. Во-первых, наложилась проблема коронавируса, которая требует системных изменений в здравоохранении. Затем системные проблемы в самих Штатах. Движение BLM – это серьезный вызов, который ударит по существованию самих Штатов как государства. Поэтому они ушли из Афганистана вынужденно. Естественно, сила, которая там осталась, была как сжатая пружина. США знали, что страну может контролировать только Талибан, потому что у него есть историческая легитимность. США решили, что оставаться ни к чему и начали договариваться с той силой, которая будет держать порядок, потому что полный хаос невыгоден никому. Кто-то должен был дать гарантии стабильности, а гарантии только у Талибана. Вот почему они начали договариваться и подписывать в Дохе, я бы сказал, акт капитуляции США. Они отдали власть, и талибы смогли распространить свою власть.
– Что теперь будет с Афганистаном по трем компонентам – политика, права человека, экономика?
– Талибы обязательно должны получить аккредитацию у так называемого цивилизованного мира. Они будут вносить изменения, например, чтобы женщины работали в профессиях, им свойственных, чтобы занималась своими правами. Но шариат будет действовать в своем классическом исполнении, а не в радикальном. Об этом на пресс-конференции сказал пресс-секретарь Талибана Забихулла Муджахид. Он сказал, что там будет демократия, будут думать, как строить государство и у них будет свобода слова больше чем в Фейсбуке.
– Примечательный пассаж.
– Президентом будет один из их руководителей движения, но управление, скорее всего, будет коллегиальным. Потом со временем, я уверен, что они откроют путь для коалиционных конфигураций в будущих институциях в парламенте, на местном уровне. Естественно, они будут это контролировать. Законодательство, которое будет являться константой – это шариат. Кадры, которые остались от американцев и бывшего режима, будут использовать как технократов. Но ключевые политические позиции, естественно, останутся у талибов. Кадровый ресурс они будут использовать и это приемлемо. Это будет гарантия того, что не будет репрессий. Они будут привлекать в инвестиции Китай, который видит в Афганистане хороший логистический узел для проекта «Один пояс, один путь». Или труба, которая будет идти из Туркменистана, они могут зарабатывать на транзите. Естественно, другие логистические магистрали. Еще у них там хорошая база полезных ископаемых – руда, медь, уран, литий. Последний может использоваться для производства литий-ионных аккумуляторов. Афганцы – это трудолюбивый, дисциплинированный народ, как второй Китай, но если говорить о политическом строе, то государство будет почти повторять Иран. Только там шииты, а тут сунниты. Будет духовный лидер, а под это будет выстраиваться республика, не французская, а в духе восточных традиций. Кланово-родовые традиции там очень сильно присутствуют. Но это невыгодно западу – ни европейцам, ни американцам. Потому что такая конфигурация будет очень сильно усиливать роль России и Китая.
– Могут ли в Афганистане происходить какие-то контрреволюционные движения?
– Они уже появились. Сын Ахмад Шаха Масуда уже заявил, что будет воевать с Талибаном, радикализировать Афганистан. Или заявление некоего вице-президента, который сказал, что в случае отсутствия президента по Конституции он становится главой государства. Эта проблема создается для того, чтобы не дать возможности России и Китаю строить свои мощные альянсы с этим государством.
– Говорят, что если в Афганистане не получится нормально все организовать, то они могут дестабилизировать регион и начать с Узбекистана, Таджикистана. Есть ли определенная опасность такого сценария?
– Если кто и будет создавать провокации, то это контрреволюция. Талибы, еще перед тем, как появиться в президентском дворце, вели очень серьезную работу в плане переговоров с Россией, Китаем и даже с Ираном и Пакистаном. Посольство России и Китая там нормально себя чувствуют. Значит, какие-то договоренности о сотрудничестве есть. Кому это невыгодно? Например, Макрону, которому снится радикальный ислам.
– В Украине широко обсуждается ситуация в Афганистане. Какие выводы может сделать наша страна из этой ситуации?
– Скажу в двух словах. Даже когда была война СССР с моджахедами в 1980-е годы, СССР в Афганистане построил инфраструктуру. Даже хлеб там пекли по советскому ГОСТу. Россия и Афганистан – это фактически соседи, их страны не на колесах, разбежаться не могут. Надо как-то сосуществовать. А американцы – это гастролеры. Это ковбои, которые прилетели на самолете, надо наркотиками заниматься, блокировать чьи-то проекты, в том числе китайские. Какой урок для Украины? Американцы управляют через коррупцию. Это мы видим на примере Афганистана. Американцы приезжают и занимаются своими делами. Им не интересно, как живет местное население. Они качают ресурсы через договоренности. Все в колониальном ручном режиме. Поэтому народ от американского управления ничего не получает. Это нищета, это работает, как насос, – приходят и выкачивают. В то время как Советский Союз построил там объекты энергетики и инфраструктуру. А что построили американцы в Украине?