Как заявил министр энергетики и угольной промышленности Игорь Насалик, Киев смог избавиться от зависимости от поставок угля антрацитовой группы с неконтролируемых территорий в зоне проведения АТО. "Если еще 6-7 месяцев (назад – ред.) мы могли сказать, что безантарацитовой группы из зоны АТО мы не обойдемся вообще, то на сегодняшний день, вне зависимости от того, будет поставка из зоны АТО или не будет вообще, мы компенсируем антрацитовую группу из других стран", – сказал глава Минэнерго. Он уточнил, что Украина может закупать уголь в ЮАР, Австралии, Новой Зеландии, Северной Америке, уточнив при этом, что основные поставки идут из ЮАР. Также 9 фирм, которые находятся на территории ДНР или ЛНР, имеют право поставлять антрацитный уголь на территорию, подконтрольную Украине. Насалик напомнил, что до недавнего времени энергобаланс страны предусматривал поставку больше 9 миллионов тонн угля антрацитовой группы. По словам министра, прекращение поставок угля из зоны АТО в мае-июне было связано нее только с ведением боевых действий и нехваткой подвижного состава, но и со попыткой показать энергозависимость Украины. "Поэтому мы сделали целый комплекс, модернизировали системы теплоснабжения, других поколений, и должен сказать, что если мы сейчас вообще не будем получать уголь из зоны АТО, мы уже обойдемся без него", — заявил Насалик. В то же время, Министерство энергетики и угольной промышленности собирается закрыть 11 украинских шахт. О том, выживет ли угольная отрасль в Украине, корреспондент ГолосUA беседовала с членом Общественного совета при Минэнергоугля Анатолием Татариновым.
— Анатолий Арефьевич, минувшей зимой наблюдался дефицит угля на украинских ТЭС, шла речь о веерных отключениях. Как можно оценить заявление Игоря Насалика о том, что Украина может обойтись без угля с шахт на не подконтрольных территориях, и кто отвечает за бесперебойную поставку угля?
— О том, будет ли уголь на ТЭС, должны заботиться представители генерации. Пусть они и пекутся об этом. Есть «Центрэнерго», другие компании. У нас количество угля марки «Г» ограничено, мы добывает 15 тысяч тонн угля в сутки, это госсектор. Остальное — не государственный сектор, ДТЭК, част шахт которого — на оккупированной территории.
— На этом фоне правительство собирается закрывать 11 шахт. Насколько это оправданно?
— Этот вопрос обсуждается уже третий год. На нашей территории осталось 35 шахт, 11 сегодня не рентабельны, запасы практически отработаны, их, по большому счету, уже надо бы закрывать. Специалисты подтвердили, что «живых» — 8-10 шахт. Об остальных все время пишут, что их нужно продать. Но я еще три года назад говорил, что это сделать невозможно. И за три года ни одной шахты не приватизировали. Однако, чтобы осуществить закрытие убыточных шахт, нужны проекты, а это стоит денег. И на закрытие деньги нужны, чего сегодня нет. На это в госбюджет средств не закладывают.
— Почему не удается продать шахты вместо их закрытия?
— Во-первых, шахты — не самостоятельные юрлица, они входят в состав госпредприятий. Их нужно оттуда выделить. А если продавать — на них висит бешеная «кредиторка». Кто их возьмет с огромными долгами? К тому же, эти шахты добывают угли марки «Г». Сегодня вся генерация, кроме «Центрэнерго» — частная. Для продажи остались нерентабельные шахты, себестоимость угля на которых очень высокая. Куда, в какую генерацию можно продать такой уголь? ДТЭК добывает своего угля предостаточно, Павлоград в сутки выдает 60 тысяч тонн. А весь госсектор Украины, все 35 шахт — 15 тысяч тонн.
Я предлагал другой путь — хотя бы 15 шахт приватизировать вместе с «Центрэнерго», в придачу отдать, как сырьевую базу. Эта генерация осталась государственной, она работает, в основном, на марках «Г». «Центрэнерго» хотели выставить на продажу в прошлом году, в этом или следующем тоже могут, трудно сказать, когда это произойдет, и как компания будет продаваться. Я мало верю, что шахты будут приватизированы — они сегодня никому не интересны.
— А куда мы раньше этот уголь продавали?
— Нашей генерации. Но если «Центрэнерго» приватизируют, думаю, собственник найдет более дешевый уголь, купит у ДТЭК, например. Мы не знаем, куда сегодня девать уголь из Львовско-Волынского бассейна, хоть эти шахты специально 50 лет назад строили для нашей генерации, а ДТЭК полностью обеспечивает «Західенерго” своими углями с «Павлоградугля».
— А экспортировать наш уголь невозможно?
— Наш уголь, кроме антрацита, не экспортируется. В нем высокий процент серы, а в Европе уголь с содержанием серы выше одного процента запрещен к сжиганию. А мы используем и с содержанием серы 1,5-2%. Поэтому на экспорт идет только антрацит, которого на подконтрольной территории нет.
Убыточные шахты можно закрыть и сегодня, но на это надо решиться: не обманывать людей, а если сказали, что закроют — закрывать. Возьмите коалиционное соглашение, которому скоро будет три года: там было записано, что нерентабельные шахты будут закрывать и приватизировать, передав в ФГИУ. Но программа не реализуется, потому что реального покупателя на шахты нет. А пока — они «обвешаны» долгами, мы за электроэнергию практически не платим, уже больше миллиарда гривен долга.
Но если мы продадим «Центрэнерго» — останемся со своими шахтами, с очень дорогим углем, и нигде не найдем на него потребителя. По угольной промышленности, в двух словах: мы и содержать ее не в состоянии, нужны дотации, и закрыть не можем — денег нет. Вот такая дилемма — ни лечить, ни похоронить.
— Почему минувшей зимой наблюдались перебои с поставкой угля на ТЭС?
— Возникали проблемы с поставками антрацита с не подконтрольных территорий. По марке «Г» вопросов не было. Но, честно говоря, даже не ТЭС, а ТЭЦ можно перевести на угли марки «Г» — нам и поляки предлагали это сделать. Теоретически это возможно, но нужны деньги и время — как минимум, полгода, чтобы перестроить блоки с одной марки угля на другую и — около миллиона долларов.
— Это бы спасло украинскую угольную отрасль?
— Нет, это — небольшие объемы, они не делают погоды. Если бы мы раньше поступали по-другому, вместе с продажей металлургических предприятий и заводов продавали бы и шахты, сегодня не имели бы таких проблем. С генерацией нужно было продавать и сырьевую базу. А так, тепловую генерацию всю, практически, раскупили, металлургический комплекс тоже, а шахты остались. И мы тратим сотни миллионов гривен на поддержание их существования. При правильной приватизационной политике этого не случилось бы.