Согласно опросу Госстата, за последнее полугодие в Украине стало на 300 тысяч больше безработных, чем в январе-июне прошлого года. В службе занятости говорят, что на одну вакансию сейчас претендуют 8 человек. Данные исследовательских институтов относительно безработицы в стране отличаются, тем не менее, остается фактом, что проблемы на рынке труда обострились и требуют отдельных подходов. Так, значительно большему числу украинцев в последнее время пришлось столкнуться с невыплатой зарплаты, пережить увольнение, многие вынуждены искать работу в другом регионе страны. О том, как изменился рынок труда в Украине и, в частности, на Донбассе, о реакции государства и центров занятости на эти изменения, а также о трудоустройстве вынужденных переселенцев в интервью ГолосUA рассказал заведующий сектора социальных рисков в сфере занятости населения Института демографии и социальных исследований НАН Александр Цимбал.
— Александр Иванович, самыми востребованными профессиями на рынке труда Украины в течение последних нескольких лет были программисты, IT-специалисты, а также банковские сотрудники. Изменились ли эти данные за последние полгода?
— В целом не изменились. Рынок труда – большая инерционная система, и даже катастрофические события в зоне АТО в рамках 40-миллионной страны не превращают ситуацию в коллапс. Поэтому рынок труда работает, пусть и на фоне снижения реальной заработной платы, пусть и с большими рисками. То, что было накоплено за многие годы, нельзя так быстро уничтожить. Например, несмотря на непростую ситуацию в экономике, растут как номинальная заработная плата по данным Госстата Украины, так и заработная плата по данным открытых поисковиков работы.
Каких-то ярких структурных изменений на рынке труда в этом году не наблюдается. Сектор услуг уже больше 15 лет как развивался, так и развивается, а промышленное производство сокращается. События на Донбассе этот процесс лишь ускорили.
Чтобы понять, что происходит с рынками труда в зоне АТО, мы пользуемся термином «временно остановленные рабочие места». Сейчас невозможно определить, что разрушено и невосстановимо, какие предприятия полностью или частично покинули Донбасс, какие временно не работают по причине угроз жизни и здоровью и т.д. Будущее региона зависит от того, готово ли наше государство ответить на вопрос: будут ли неподконтрольные ныне территории развиваться в составе нашей страны. Мнений на этот счет много, но пока не будет принята и фактически проводится та или иная политика государства, невозможно судить о последствиях для Донбасса и их влиянии на Украину в целом.
— То есть, Вы полагаете, что в масштабах страны катастрофы нет?
— Верно. Другое дело, если негативные тенденции, которые мы наблюдаем, будут пущены на самотек. Тогда, в условиях запаздывания информации, непоследовательности политики всех сторон социального диалога в обществе рождается самое страшное — страх и панические ожидания. Они разрушительны сами по себе.
— В связи с войной на Донбассе многие предприятия закрыты, люди остались без работы. Как на это реагирует государство?
— Государство на сегодняшний день для этого имеет достаточно ограниченные полномочия и возможности. Скажем, если речь не идет о государственном секторе и управлении, оно не должно создавать рабочие места.
— Но оно должно создавать условия для работы тех же предпринимателей.
— Да, а что это за условия? Законы, как правила игры, валютно-денежное обеспечение, налоговая и таможенная системы, экономическая инфраструктура, а также условия для администрирования различных непредвиденных ситуаций, и наконец помощь неконкурентоспособным. Если создана эта рамка, остальное предприниматели и сотрудники создают сами. У них есть возможность объединяться, частным образом и коллективно отстаивать свои интересы, работать на местном уровне и быть готовыми и предлагать новые экономические решения. Работодатели и профсоюзы сегодня должны садиться за стол переговоров и искать баланс для дальнейшего выживания. Уже сейчас, не дожидаясь принятия законов, таким образом могут разрабатываться механизмы для смягчения ситуации на рынке труда. Например, руководство некоторых металлургических предприятий приняло решение выплачивать зарплату сотрудникам, независимо от простоя. Заметьте, это — решение руководства, а не государства. Если мы хотим, чтобы жизнь людей стабилизировалась, мы должны, предъявлять конкретные претензии государству и, в то же время, лоббировать работу на местах, внутри структур, фондов. Не следует ждать, что государство сделает все. Нужно быть активными, при трудоустройстве интересоваться не только зарплатой, а и, например, выплачиваются ли социальные взносы, обучаться на рабочем месте и за его пределами.
— Возросло ли в свете последних событий количество людей, желающих переквалифицироваться? Как отреагировал центр занятости на этот процесс?
— Нужно учитывать, что центр занятости для этого располагает ограниченными средствами соответствующего фонда. К примеру, человек пришел в центр занятости, и говорит: я не могу или не хочу работать по прежней специальности. Значит ли это, что он автоматически должен получить возможность, например высшего образования? Вряд ли. Центр занятости должен четко установить, что повышение квалификации или смена профессии является наиболее оптимальным вариантом трудоустройства. Чтобы человек получил право на бесплатное обучение, тем более — высшее образование, он должен пройти процедуру, подтверждающую, что на рынке труда для него нет подходящей работы. То есть, социальные программы предполагают защиту слабого, они не должны способствовать злоупотреблению социальной защитой.
— Но на уровне государства должен существовать механизм, позволяющий предупредить это злоупотребление.
— Этот механизм есть, в связи с чем не все желающие могут переквалифицироваться. Но нам нужно решить, что такое центр занятости? Это помощь тем, кто не может сам найти работу, или просто инвестиционная кормушка? Ведь и раньше, и сегодня Центр занятости обслуживает не более 30% людей, ищущих работу. Остальные ищут и находят работу сами, и порядка 50% среди них делают это на основе личных связей. И что, государство должно запретить принимать на работу без направления от центра занятости? Да, есть особые случаи. Например, когда в городе остановилось основное предприятие. Но центр занятости не создает рабочие места, он не решит эту ситуацию.
— Такие прецеденты актуальны сейчас для Донбасса. Кто должен находить выход из подобных ситуаций?
— Должна быть программа местной власти по привлечению инвестиций. В Украине она есть, но не работает.
— Какие существуют проблемы при приеме на работу вынужденных переселенцев?
— Нам нужно почистить законодательство, касающееся социальной защиты и помощи. Если для временных переселенцев речь идет о получении стандартных социальных услуг, которыми они пользовались или могли пользоваться в местах своего прежнего проживания, то нужно устранить все барьеры по их доступности. Очевидно, что зачастую люди не могут иметь при себе полный пакет необходимых документов, но это не должно стать причиной отказа. В то же время, за помощью в поисках работы, получении регистрации обращаются не все. Многие говорят, что не хотят искать работу, а просто ждут, когда вернутся домой.
— Существует ли у работодателей некий психологический барьер при приеме на работу вынужденных переселенцев?
— Мы не располагаем надежными данными об этом. В частном порядке каждый, наверное, сталкивался с таким настроением, но определить, насколько они масштабны, мы не можем. В любом случае, такие настроения существуют, и с ними нужно работать. Но нужно говорить и о другой стороне — о людях, помогающих переселенцам. Например, наш институт выделил помещение для одного из донецких институтов. Сейчас бок-о-бок с нами работают люди, выехавшие из Донецка.
— Есть ли данные по безработице на Донбассе?
— Есть данные по состоянию полной безработицы (согласно обследованию экономической активности населения) за 2013 год и данные за первое полугодие 2014 года. Согласно этим показателям, безработица в Донецкой области выросла с 8,2 до 9,6% (примерно на 20 тыс. чел), а в Луганской — с 6,4 до 8,9% (примерно на 23 тыс чел). Вместе с тем, численность официально оформленных штатных работников предприятий и учреждений Донецкой области за период с 31 декабря 2013 года по сентябрь 2014 г. сократилась на 250 тыс., а в Луганской — на 128 тыс. чел.
Однако проблемой в регионе является не только безработица. Согласно статистике, еще в 2013 году среди в Луганской области 49% работников, а в Донецкой 44% работали в условиях, не отвечающим санитарно-гигиеническим нормам, там где их здоровью систематически наносится вред. Это самый высокий показатель по Украине. Статистических данных по состоянию на 2014 год нет.
— Для сравнения, какие показатели по безработице по Украине в целом?
— Согласно официальным данным за 2013 год, безработица была на уровне 7,6%, а выросла до 8,6%. Но по сравнению с первым полугодием 2013 года, за аналогичный период 2014 года численность занятых уменьшилась на 800 тис. человек. В результате в первой половине 2014 года 18,5 млн граждан Украины сказали при опросе, что они были занятыми. Из них около 10 млн. работают официально как наемные работники, еще около 2,5 млн. – зарегистрированные предприниматели и физические лица. То есть, около 12,5-13 млн. юридически оформлены, платят взносы в социальные фонды, платят налоги и имеют все документы, чтобы обращаться в центры занятости, суды и так далее. Все остальные такого права формально не имеют.
К сожалению, эти данные не охватывают всех, кому нужна или будет нужны работа. Многие люди бросили искать работу и ушли с рынка труда. Они просто исчезли с радаров – выехали или потеряли надежду – мы не знаем. И пока ни у государства, ни у фондов нет механизмов для работы с ними.