И. о. президента Украины, председатель Верховной Рады Украины Александр Турчинов подписал закон № 1183- VII «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины», который вносит изменения в санкции статей 110, 111, 113, 114 и 279 УК Украины.
Так, посягательство на территориальную целостность Украины будет наказываться лишением свободы на срок от 3 до 5-10 лет. Если эти действия приведут к гибели людей или другим тяжелым последствиям, они наказываются лишением свободы на срок от 10 до 15 лет или пожизненной изоляций от общества. Государственная измена будет караться лишением свободы на 12-15 лет, диверсия и шпионаж – на 10-15 лет. Препятствование деятельности ВСУ, а также захваты вокзала, аэродрома, порта, транспортного предприятия, учреждения также будут сурово наказываться. О том, что дадут такие суровые меры, корреспондент ГолосUA расспросила руководителя Центра «Третий сектор» Андрея Золотарева.
— Андрей Владимирович, поможет ли ужесточение наказания одержать победу над сепаратизмом?
— Дело в том, что и до этого была вполне действенная законодательная база, которая позволяла пресекать подобного рода действия. В данном случае речь идет о традиционном проявлении слабости власти, когда суровость закона компенсируется его невыполнением. Во всяком случае, пока то, что мы видим, не свидетельствует, что власть в состоянии контролировать ситуацию в восточных регионах.
Когда вооруженные группировки с обеих сторон, но на одних власть закрывает глаза, — это не способствует торжеству силы закона в государстве. Поэтому данные меры – реакция на ситуацию, но не устранение причин, приведших к политическому кризису на Востоке. Устранять надо причины. В данной ситуации надо искать формулу компромисса.
— Какую?
— Женевские соглашения ведут к расширению полномочий регионов. Только эти полномочия надо наполнить конкретным содержанием. Ведь почему люди так уцепились за слово «федерализм»? Оно несет вполне конкретное, понятное содержание. А вот слово «децентрализация» большинству непонятно. В него можно «упаковать» куцые и ничего не решающие действия и назвать это расширением полномочий регионов, а можно наполнить реальным содержанием, бюджетной самостоятельностью, чтобы бюджетная система была перевернута «с головы на ноги», чтобы большая часть местных бюджетов оставалась на местах. Ведь местное самоуправление сегодня — в положении просителя: не имеет средств ни на капитальное строительство, ни на ремонт инфраструктуры.
Вопрос, который мог бы обеспечить общественный компромисс – проблема русского языка. Компромисс находится, если стороны делают шаг назад от исходных позиций. Ужесточением закона и попытками силового решения вопроса ничего не изменить.
— Одно из проявлений компромисса – заявление премьер-министра Арсения Яценюка об амнистии протестующих Юго-Востока?
— Да, в Женеве удалось найти такую форму компромисса. Но важно, как это соглашение будет выполняться. По этому поводу есть большие опасения.
— В Facebook появилась информация о том, что «первый транш» за поимку диверсантов-сепаратистов, 10 тыс. долл., обещанный губернатором Днепропетровщины Игорем Коломойским, уже нашел своего хозяина. Прокомментируйте, пожалуйста, этот факт.
— «Выгодное предложение» от Коломойского как раз и является свидетельством слабости государства. Если власть эффективна, нет нужды в появлении подобного рода предложений.
— Как это будет работать: Коломойский будет ловить и платить, а Яценюк – амнистировать? И насколько такие предложения правомерны?
— Это, вообще-то, все больше напоминает «Свадьбу в Малиновке», эпоху начала 20-х гг, когда на просторах Украины были десятки «батек» и атаманов, и не было какой-то внятной государственной системы.
Понятно, что подобные предложения – явно не в правовом поле. Во времена Дикого Запада была даже такая профессия – «охотники за головами».
— С кем на Юго-Востоке власть может вести переговоры? Ведь в захватах учреждений участвуют неизвестные или малоизвестные, не уполномоченные большинством местных жителей личности?
— Партия регионов во многом инициировала эти протесты. Но в какой-то момент регионалы поняли, что оказались внутри чужого сценария, что «поезд ушел».
— И «открестились» от происходящего на съезде?
— Поспешили «откреститься», потому что оказались вне игры, никому не нужными. Протест получил социальную базу.
— То есть, туда заведены их люди?
— Да, они завели людей, а дальше события стали развиваться без них. Поезд ушел, они остались на перроне. Женевские соглашения – это как стоп-кран, они дают регионалам возможность догнать поезд и все-таки взять ситуацию под контроль в этих регионах. В противном случае — договариваться будет просто не с кем.
— Сколько времени может понадобиться, чтобы ситуация на Юго-Востоке стабилизировалась и успокоилась?
— Думаю, минимум, от двух недель до месяца, в лучшем случае. А если Женевские соглашения окажутся пустой бумажкой, думаю, что у нас в восточных областях уже через неделю будет совсем другая реальность.