Сегодня, 11 февраля, в ходе переговоров на высшем уровне в «нормандском формате» в Минске, возможно, будут достигнуты договоренности об урегулировании конфликта на Донбассе. Многие называют эту встречу последним шансом на решение кризиса дипломатическим путем. О том, с какими условиями выступят на переговорах участники встречи, будут ли достигнуты договоренности и что будет в случае провала переговорного процесса, корреспондент ГолосUA пообщалась с руководителем Центра «Третий сектор» Андреем Золотаревым.
— Андрей Владимирович, накануне президент РФ в разговоре с президентом Беларуси сообщил, что встреча в «нормандском» формате на высшем уровне в Минске состоится сегодня при условии согласования ряда позиций, активно обсуждаемых сторонами в последнее время. Состоятся ли, по вашему мнению, сегодня переговоры и каких результатов мы можем от них ожидать?
— Пока ни одна сторона не заявила об отказе, следовательно, стоит допускать, что переговоры все же состоятся. Хотя после вчерашнего обстрела Краматорска возможности реализации ожиданий от Минских переговоров, значительно снижаются. Это подтверждает и тот факт, что даже канцлер ФРГ Ангела Меркель, несмотря на свою немецкую выдержанность, заявила, что надежд на достижение компромисса и выработки формулы мирного урегулирования конфликта, мало. И, по ее словам, видимо придется готовиться к более жестким шагам – поставкам оружия, ужесточению санкций. Следствием этого будет обострение военных действий и противостояния на нашем Востоке.
— Минской встрече предшествовали раунды переговоров, результаты которых были покрыты тайной. Чего же на самом деле хотят стороны?
— Отсутствие информации по результатам переговоров как раз и говорит о том, что результатов как таковых не было. Каждая сторона осталась при своем, так как присутствует разность позиций. Мы видим, что Россия хочет федерализации Украины, отказа от вступления в ЕС и НАТО. Ведь «тирольский план» — это на самом деле чеченский вариант, когда Украина экономически берет на себя содержание Донбасса, при этом в политическом аспекте регион самостоятельно ориентирован на Кремль. Также Россия ждет отказа претензий со стороны Украины на Крым. По сути, на десятилетие вперед это программирует зависимость и несамостоятельность Украины и, возможно, ее дальнейший раскол, так как федерализация в данном контексте предполагает феодализацию. Европа боится войны: возвращения югославского кошмара, в результате которого погибло 200 тысяч человек. Европа боится потока беженцев, гуманитарной катастрофы и того, что ей, по сути, придется оплачивать счета кризиса в Украине. Другая сторона медали в том, что у Европы сейчас – серьезные внутренние проблемы, которые проявляются и в разности позиций относительно украинского кризиса. В Греции одержали победу левые силы, на очереди Испания и Португалия. Соответственно, Евросоюзу предстоят испытания на прочность. Поэтому украинский кризис будет лишь подстегивать внутренние проблемы, а также разницу позиций внутри ЕС. Соответственно, Евросоюз стремится путем любых договоренностей, любой ценой прекратить конфликт, даже за счет украинских интересов.
Геополитический интерес США по отношению к Украине заключается в сдерживании российских амбиций, то есть, им нужно, чтобы Россия глубже завязла в конфликте. И если линия поведения Обамы – Керри была достаточно голубиная, то есть, направленная на то, чтобы договариваться с Путиным, то в последнее время в Вашингтоне стали все более заметны ястребы. Это не только Маккейн, но и Хиллари Клинтон. Не следует забывать, что 2016-й – год президентских выборов в США. И Обама сделает все возможное, чтобы не войти в историю как слабый президент, подобно Картеру. Поэтому США будут поддерживать Украину и займут еще более жесткую позицию по отношению к России. Относительно Украины. Порошенко можно понять, что он держится за Минские договоренности. Потому что сделать шаг назад – это означает спровоцировать мощнейший внутриполитический кризис в Украине. Не стоит забывать, что впереди годовщина Майдана, и чем он обернется и не обернется ли он маршем батальонов на Киев, пока неизвестно, поскольку то, что может быть воспринято обществом как сдача национальных интересов, станет жирной точкой в президентстве Порошенко. Пойти же на что-то большее, чем то, что было достигнуто в Минске, ему не дают слабые позиции. Посему конкретизация минских договоренностей для него – это оптимальная формула. Однако в условиях наступления на Дебальцева, обстрела Краматорска и пр. я скептически смотрю на то, что Путин капитулирует и примет те условия, которые от него требует Запад.
— Ранее Ангела Меркель заявляла, что основной позицией в минских договоренностях является проведение местных выборов на Донбассе. Насколько в условиях боевых действий и чрезвычайной ситуации, введенной в регионе, это возможно? И возможно ли проведение референдума относительно автономизации Донбасса, о котором говорит уже как Меркель, так и Порошенко, хотя ранее они выступали категорически против народного волеизъявления.
— В этом аспекте наблюдается фантасмагория. Еще менее полугода назад разговоры о федерализме фактически приравнивались к сепаратизму – мы прекрасно помним, как тогда за это преследовали коммунистов. Теперь о референдуме заговорил Порошенко. Такая изменчивость позиций свидетельствует о том, что происходит мучительный поиск компромисса. В проведении выборов позиция Меркель предполагает, что на Донбассе будут действовать украинские законы, украинская юстиция с целью восстановления суверенитета Украины. В этих условиях атаманы ДНР-ЛНР будут вынуждены вписываться в украинское правовое поле, как это происходило в Чечне. Однако из-за сегодняшних событий говорить в ближайшие полгода-год о выборах вряд ли придется.
— Но ведь фактически война началась с отказа украинских властей проводить референдумы. И тогда Компартию, инициатора народного волеизъявления, которое могло бы предотвратить войну, обвинили в сепаратизме. Не обвинят ли сейчас в сепаратизме Порошенко?
— В нашей стране сложилась нехорошая политическая традиция – обвинять в предательстве. В сдаче же национальных интересов Порошенко обвинят гораздо позже. Но, к сожалению, есть декларация намерений, а есть конкретные действия. Ни Порошенко, ни Яценюк не являются сторонниками народовластия – они смотрят на своих избирателей сверху вниз. И тезисы «Куля в лоб» и «Жити по-новому» — словесная шелуха, за которой нет принципов и убеждений. Поэтому слова остаются словами, действия же, как правило, совершенно противоположны обещаниям. Новая власть, как и власть старая, боится, что референдум – прямая демократия – может обернуться против нее. Власти нужен тягловый народ, который платит налоги, слушает их речи, аплодирует, когда надо, и которого можно дальше успешно использовать. Ни о каком европейском подходе во взаимоотношениях власти и народа речи не идет.
— Но сможет ли сыграть карта расширения полномочий региона свою позитивную роль и пойдет ли на это наша власть?
— Если бы минувшим летом Порошенко перешел от слов к делу и наполнил политику децентрализации каким-то реальным содержанием, возможно, и удалось бы достигнуть компромисса с некоторыми представителями ДНР-ЛНР. Суть – в реальных полномочиях, и не важно, будет ли это называться федерализацией или децентрализацией. В Украине же последние 20 лет сохраняется суперцентрализованная модель. Понятно, что в нынешних условиях она абсолютно неэффективна. Если посмотреть на госбюджет-2015 при всех разговорах о децентрализации, то становится очевидным, что главный финансовый документ страны лишь усиливает позиции центра. Так, при «злочинной владе» Януковича и его вертикали власти в местных бюджетах оставалось 20%, то сейчас – только 18%. При этом теперь на местные бюджеты «повесили» ответственность за социалку – дома, детсады, ФАПы, школы, больницы и пр.. А вот это уже реальность, а не слова. Денег на содержание этого не будет.
— С какими тезисами выйдут участники переговоров в Минске?
— Пока эти позиции я вижу через конкретизацию и детализацию минских соглашений. Здесь изначально стоит отметить высокий уровень переговоров, соответственно, более высокий уровень гарантий и более высокий уровень ответственности.
— Что произойдет в случае, если стороны не достигнут договоренностей?
— Обернется это тем, что война выйдет на новый уровень, приобретая все большую тотальность – количество раненых и погибших, а также число разрушенных объектов будет расти с очевидной прогрессией. Поэтому даже если удастся выйти на перемирие, на время прекратить огонь и развести стороны — это был бы шаг в сторону от худшего сценария.
— Однако у нас до сих пор действует режим прекращения огня, однако ежедневно ведутся обстрелы, в результате которых гибнут люди.
— Понятно, что идея непопулярна, особенно в армии. Армии нужны действия. Но в данной ситуации даже временное перемирие будет лучше, чем война.
— В случае провала минских переговоров и активизации боевых действий, признает ли власть, что в Украине идет война, а не АТО?
— Да. Более того, Порошенко пригрозил, что в случае провала переговоров, в Украине будет введено военное положение. А военное положение у нас уже по факту явочным порядком вводится. Естественно, в этой ситуации невозможно проведение местных выборов.
— Но будут ли в этом случае продолжены переговоры?
— Думаю, что к переговорам будут возвращаться, однако шансы к достижению договоренностей будут стремиться к нулю. Поэтому сегодняшняя встреча в Минске – это последний шанс, когда можно надеяться на политическое урегулирование конфликта.