Новый «могильник» отработанного ядерного топлива, построенный возле Чернобыльской атомной станции, находится менее чем в 100 км от столицы. В сентябре-октябре этого года начнутся «горячие» испытания нового хранилища с реальным ядерным топливом. Экологи опасаются, что без надлежащего контроля отходы могут попасть в реки и загрязнить грунт. О том, насколько безопасным будет новый «могильник» и чем угрожают атомные станции главной артерии страны, корреспонденту ГолосUA рассказал доктор технических наук Евгений Яковлев.
— Евгений Александрович, представляют ли опасность «горячие» испытания с реальным ядерным топливом возле ЧАЭС, которые должны проводиться сентябре-октябре этого года?
— Безусловно, эти испытания нового хранилища отработанного ядерного топлива нужны. И сами по себе они не опасны, однако основная опасность может заключаться в низкой герметичности хранилища для отработанного ядерного топлива. Низкая герметичность может заключаться в наличии трещин, деформаций, которые потом могут вызвать потерю изоляции и неконтролируемый выход с атмосферными потоками. В принципе, эта технология давняя, испытанная. Дело в том, что сама постройка нового хранилища, в частности, его первая очередь, имела некоторые несовершенства, в том числе — деформации, оседание, были также некоторые неувязки в размерах сборок – наших и того проекта, который был разработан раньше. Насколько я знаю, все эти неувязки уже сняты, все проверено, и выход уже является обоснованным, не вызывающим особых нареканий. Все старые станционные хранилища – водные. «Горячие» испытания «вызваны» тем, что топливо поступает хоть и охлажденное после водных ванн, но все равно повышенной температуры – около 200-300 градусов, которая потом постепенно спадает. Когда топливо понижается до безопасной температуры, то перемещается в наземное хранилище – это складские помещения, где ведется контроль расположения, контроль атмосферы, контроль температуры – все это вполне управляемо и расчетно.
— Это безопасное хранилище ядерного топлива?
— Новое хранилище создается на административный период — от 100 до 300 лет. А, в принципе, финальное решение должно быть связано с геологическим захоронением отработанного ядерного топлива. Самым безопасным пунктом является подземное захоронение топлива. И нужно в перспективе выходить сначала на разработку подземных лабораторий, а потом и шахт для подземного захоронения. Так считали академик Шестопалов, академик Лялько, да и зарубежный опыт – тех же Штатов, той же Германии – подсказывает, что подземное захоронение топлива более надежное. Новое хранилище отработанного ядерного топлива — наземное, даже не приповерхностное, однако в перспективе все-таки надо видеть подземное захоронение.
— «Могильник» построен менее чем в 100 километрах от украинской столицы. Есть ли опасения, что без надлежащего контроля отходы могут попасть в реки?
— В этой связи отмечу, что накопление большого количества отходов в верховье Днепра идет через всю Украину. Днепровская вода еще долгое время, несмотря на ее очень плохое качество, будет на 60-70% источником питьевого водоснабжения — от верховья Днепра и до Черного моря (это Херсонщина, Донбасс, Запорожье и, собственно, Киев). Киевляне пьют большую долю днепровских вод. А вода в Днепре даже не загрязнена, она просто грязная. Как водная система, Днепр – уже не живой. Разработки члена-корреспондента АН Украины, профессора Шапара и наши геологические съемки после Чернобыля донных отложений показали, что Днепр сегодня прошел точку экологического возврата.
— Это серьезная экологическая проблема…
— У Днепра около 13 тыс. прудов, ставков, малых и средних водохранилищ, то есть, у главной артерии Украины нет природного водообмена. Киевское водохранилище – еще более-менее чистое, но ниже по течению Днепра, где увеличивается застой, снижается водообмен, — там ситуация, мягко говоря, очень сложная. Уже было сказано, что никакая европейская технология днепровскую воду в воду питьевого качества «сотворить» не может. Днепровская вода загрязнена всеми промстоками. Они поступают в водохранилища, которые не имеют нормальной проточности. Поэтому у нас идет тенденция только в одном направлении – рост загрязненности днепровской воды.
— Сейчас не происходит природное самоочищение Днепра?
— Не происходит. Природное самоочищение раньше было отрегулировано и сбалансировано, а сейчас единственное, что мы можем сделать, — это повысить степень очистки промстоков, которые поступают в днепровскую воду. У нас есть серьезные исследования херсонских специалистов – и водников, и ихтиологов, проводящих изучение рыб. Они показали, что биопродуктивность Каховского водохранилища и всей нижней части Днепра снизилась в 1000 раз за полвека. Мы должны жестко проводить госполитику в отношении развития и возобновления водоохранных зон. Если вы выйдете по Дунаю чуть выше Румынии, ближе к Болгарии, Чехии, Австрии, то увидите, что Дунай там весь заросший и весь в каменной кладке. За исключением Румынии, где ведется распашка вплоть воды, как и в Украине, везде существуют водоохранные зоны – и это парковые зоны. В Украине, увы, этого нет. Мы пашем, прямо втыкаясь колесами в большие, малые и средние реки, и водообмен у нас нулевой, совсем никакой. Донные отложения в Днепре сегодня – это как раз вся таблица Менделеева, но в подвижной форме, когда происходит очень активный переход различных элементов в воду. Малейшая смена техногенного равновесия – и это уже катастрофа. Кроме того, у нас есть еще один фактор – изменение климата. Мы идем на потепление, а это еще один момент нарушения подвижности того, что накопилось в донных отложениях. Еще один фактор — это атомные станции, которые нагоняют к Днепру температуру дополнительно к природному, климатическому, и мы насыщаем Днепр тритием.
– Тритий – это радиоактивный водород?
— Это радиоактивный водород, родственник природного водорода – протия. Тритий заменяет природный водород и создает воду с тритиевым компонентом. Наш норматив по тритию из-за нашей бедности и инерции — 30 тыс. беккерелей (количество распадов радиоактивных элементов в секунду. –Авт.) на литр. Ввести европейский или американский норматив, который в 100-300 раз жестче, от 100 до 300 беккерелей, у нас не представляется возможным. Такая у нас ситуация сегодня.