Принятие Верховной Радой 8 апреля закона «О восстановлении доверия к судебной системе» вызвало различную реакцию. С одной стороны, закон поддержала общественность, с другой — он стал мишенью для критики правозащитников. О недостатках принятого документа и победе политической необходимости над законодательной логикой, рассказал ГолосUA сопредседатель Харьковской правозащитной группы, член Украинского Хельсинкского союза по правам человека Евгений Захаров.
— Может ли люстрационная проверка судей, вводимая законом «О восстановлении доверия к судебной системе», превратиться в удобный инструмент для осуществления недобросовестной кадровой чистки?
— Такая вероятность есть, ведь мы не знаем, кто будет работать во Временной специальной комиссии по люстрации. В самом законе детально не прописано, как будет формироваться состав комиссии, что, конечно, нарушает международные стандарты. Есть риски, что некоторые представители будут зачислены в состав на основе политического протежирования, партии будут настаивать на своих кандидатах. Напомню, что согласно закону, комиссия будет делать только заключения по тому или иному эпизоду, а решения начнут принимать другие органы. Однако этим органам будет сложно не согласиться с выводами комиссии.
— Будет ли кто-то помимо Верховной Рады контролировать деятельность комиссии?
— Нет. Участие в ее координации и контроле другими структурами и органами, в том числе независимыми общественными институтами, законом не предусмотрено.
— А были ли зарубежные аналоги данной комиссии?
— Люстрация прошла во всех посткоммунистических странах. Она проходила сразу после победы бархатных революций в конце 80-х — начале 90-х ХХ столетия. Я никогда не был сторонником люстрации, понимаю, что этот процесс очищения необходим для того, чтобы помочь молодой демократии избавиться от людей, которые тормозят развитие. Но это надо делать в соответствии с международными стандартами, которые установлены в этой области. Есть же рекомендации Совета Европы, есть практика Европейского суда по люстрационным делам, также были обращения в Европейский суд по правам людей из Польши, Словакии и Балтийских стран. Все это нужно было учитывать. Конечно, кое-что учли в результате перехода от первого чтения проекта закона ко второму, но не все…
— Заявители, которые будут отправлять на рассмотрение комиссии материалы о сомнительных судьях, могут ли быть инспирированы заинтересованной стороной?
— Конечно, это возможно. Поэтому члены этой комиссии должны быть беспристрастны, должны исходить, так сказать, из принципа презумпции невиновности в отношении человека, на которого подали заявление в комиссию. Но надо понимать, что многие судьи действительно участвовали в сомнительных процессах и они должны понести за это ответственность.
— А не проще было бы создать вместо комиссии дисциплинарный орган?
— Тогда нужно было сначала подвергнуть проверке и люстрации высший состав судей, который бы создавал этот орган. На самом деле та форма люстрации, которая фиксируется в принятом законе, противоречит действующей конституции. Конечно, можно определенно «выписать» закон и эти противоречия устранить, но это уже другой разговор.
— Могут ли обжаловать свое увольнение «люстрированные» судьи?
— Да, они могут обжаловать это решение в суде, после того как это разрешит Высший совет юстиции.
— Этот закон проходил Венецианскую комиссию?
— По-моему, нет. Все очень быстро делалось. Вообще, эта инициатива государства: если она захочет — она его подаст.
— Существует ли сегодня потребность в переформатировании Высшего совета юстиции?
— Безусловно. Но для того, чтобы изменить принцип его формирования, нужно менять конституцию. Кроме того, чтобы изменить состав совета, нужно его переизбрать, однако сейчас и. о. Президента, согласно Конституции, не сможет это сделать, он также не сможет назначить и уволить судей КС и получить представительство в совете юстиции. Это все будет возможно только после президентских выборов, которые, как вы знаете, находятся под угрозой срыва. Также хочу сказать, что обновление состава требует и Высшая квалификационная комиссия судей.
— Вы можете дать оценку действиям людей из «Правого сектора», сорвавших Съезд судей 7 апреля в Киеве.
— Считаю, что так себя вести недопустимо. Это демонстрация низкой политико-правовой культуры. Этот прогон через «коридор позора» некоторых членов съезда никак нельзя оправдать. Подобные явления находятся за границей нормального правого государства, которым хочет быть Украина. Во власти толпы нет ничего хорошего.
— Как вы относитесь к выборности судей?
— К выборам профессиональных судей я отношусь негативно, а к выборам мировых судей – положительно. Если мы начнем выбирать профессиональных судей, то все они сразу станут партийными. В западной Украине это будут судьи от ВО «Свобода» или «Батькивщины», на востоке будут представители «Партии регионов». А кому это надо? Куда это годиться? Судья должен быть аполитичным. А выборы судей приведут к тому, что они будут зависеть от тех, кто помог им на этих выборах победить. А помогать будут — богатые люди и партии. Выборность судей — это корень будущей коррупции. Это совершенно очевидно. Что касается мирового судьи, то его компетенция — районный центр или село и юрисдикция с очень ограниченным кругом дел.
— Нужна ли ротация судей?
— Думаю, это не поможет. Как и не поможет принцип антирегиональности (судья не должен работать там, где родился и учился). Это ерунда. Если судья — человек честный и порядочный, он будет таковым везде и неважно, где он родился.
— А нужно ли снимать иммунитет со служителей Фемиды?
— Нет, нельзя. Они сразу же будут уязвимы, а, значит, и автоматически зависимы.
— Как вы смотрите на вопрос расширения полномочий суда присяжных?
— Положительно. У нашего суда присяжных полномочия очень ограничены. Вообще нужно поменять модель суда присяжных на ту, которая была прописана в проекте закона уголовно-процессуального кодекса 2009 года. Это действительно суд присяжных, а действующий сейчас — это пародия…