Фархад Махмудов сейчас снимается в Киеве в сериале компании Star Media «Брат за брата–3». В перерывах между съемками «ГолосUA» поинтересовался у актера, как он попал в сериал «Бригада», верит ли в приметы и много ли времени проводит с семьей?
У МЕНЯ ВНЕШНОСТЬ СПЕЦИФИЧЕСКАЯ
— Фархад, наверное, один из самых часто задаваемых вопросов: как попали в «Бригаду»?
— Мы с Лешей Сидоровым (режиссер «Бригады». — Авт.) были знакомы до съемок. Я снимался в его учебном фильме — 10-минутной картине, когда он еще на высших режиссерских курсах учился. Это было в 1998 году, кажется. И вот через несколько лет мы встретились, и он показал мне сценарий «Бригады». К слову, режиссер не стал даже изменять моего имени.
— «Бригада» стала толчком в карьере?
— Конечно. До сих пор она считается визитной карточкой. Люди, которые меня встречают, все равно говорят – актер из «Бригады», хотя у меня уже почти 80 ролей в кино.
Но так, чтобы сразу стали приглашать сниматься, так ведь нет. У меня внешность специфическая, я не на все роли подхожу. Но толчок в карьере, конечно, произошел.
— Ну, может, режиссеры заметили не сразу, но зритель-то наверняка отреагировал…
— Основными поклонниками стали группа ребят в спортивных костюмах. В то время они еще в них ходили.
— Они к вам подходили на улице и говорили: «Привет, братан»?
— Ну, больше пытались споить (смеется). Мол, давай посидим, браток. Причем это было и в Украине. Бывало на спектакле ни с того ни с сего голос из зала: «Ой, это же из «Бригады» мужик!».
— К слову, а вы с «бригадовцами» знали друг друга до начала съемок?
— Нет, до этого нет. Только знал Сережу Безрукова. Мы с ним познакомились на конкурсе чтецов в 1993 году. Он тогда занял первое место, а я – второе.
— А сейчас поддерживаете отношения?
— Не сказать, что очень близкие. У всех семьи, свои проблемы. Но иногда пересекаемся, конечно.
— Вы работали в театре Романа Виктюка… Почему ушли?
— В силу ряда причин. Очень долго с одним и тем же режиссером работать, это, конечно, потрясающе, но в какой-то момент, видимо, я почувствовал, что себя в этом театре, в этом амплуа исчерпал. Я хотел двигаться дальше.
— Случается так, что от ролей отказываетесь из идейных соображений?
— Я один раз в жизни отказался, и это было принципиально. Мне предложили играть человека, который перевозит ребенка, купленного им, чтобы продать его в клинику на органы. Мне сценарий не понравился. В этом персонаже играть нечего было. Если бы была хоть какая-то внутренняя раскрутка героя, а там ничего не происходило.
ВЕРЮ ТОЛЬКО В СВОИ ПРИМЕТЫ
— У каждого разные табу есть. Многие актеры, к примеру, не соглашаются ложиться в гроб в кадре…
— Есть момент такой. Нужно бутылку водки под голову положить, примета такая. И тогда все будет хорошо. Я в гробу не лежал, но убивали моего героя в кадре неоднократно. Вообще, профессия актера похожа на игру детей. В детстве в песочнице все играли, в войнушку, в казаки-разбойники, друг дружку убивали, падали. Ну а мы, актеры, чем отличаемся – только более профессиональным подходом к игре. И играем так, чтобы нам верили.
В общем-то, для актера не очень хорошо, если он не находит в себе ребенка, если он перестал ощущать тот азарт и кайф от игры. Мы продолжаем играть всю жизнь, не только актеры — все люди. Но артисты делают это на другом уровне, более искусно. Они должны вызывать у зрителя сопереживание. Если ты не чувствуешь в себе беззаботного ребенка, то начинаешь строить проблемы из ничего. Мол, ой, если я сейчас в гроб лягу, со мной несчастья начнут происходить! А малышу все равно, залезет и скажет – ой, как весело! Ребенок избавлен от предрассудков, он понятия не имеет ни о каких приметах. Все наши страхи находятся в нашей голове.
Вот я, например, придумал себе пару примет, и они работают. Но, только для меня. А других я не знаю и знать не хочу.
— Вы сейчас снимаетесь в Киеве. Как часто домой ездите?
— Я в Киеве уже живу полгода, потому что практически все время идут съемки…
— Семья не возмущается?
— Возмущается. Но они уже привыкли. Когда у сына были каникулы, они с моей супругой приезжали ко мне, и мы неделю гуляли по Киеву. Были в Киево-Печерской лавре, водили ребенка в Софийский собор.