Украина, подписав соглашение об ассоциации, продолжает декларировать преданность европейским ценностям. Однако власть быстро забывает о ценностях, когда речь идет о борьбе с политическими оппонентами. И здесь, в старых, но не добрых традициях «попередников», бороться с неугодными помогает суд. Четвертое заседание по иску Минюста о запрете деятельности КПУ окончилось быстро – в суде отключили электричество. Но «включено» ли оно в украинской судебной системе и насколько наша юридическая практика соответствует европейской, корреспондент ГолосUA пообщалась с депутатом Европейского Парламента, членом конституционного Комитета ЕП, членом фракции Европейские объединенные левые/Лево-зеленые севера, профессором Публичного права Георгиосом Катроугкалосом.
— Господин Георгиос, Украина перед подписанием соглашения об ассоциации должна была привести в соответствие к европейским нормам законодательство, в том числе, речь шла и о судебной системе. С Вашей точки зрения, насколько действительно украинские законы, особенно в части судебной системы, стали ближе к европейским?
— Я не могу в целом говорить об украинском праве, могу лишь говорить о практике процесса в Окружном административном суде Киева по иску Минюста относительно запрета деятельности КПУ. Этот процесс явно уводит Украину в сторону от европейских стандартов. Во-первых, потому что европейская юридическая традиция уважает политические свободы и защищает справедливый суд. Но этот процесс политически мотивирован и не является примером справедливого правосудия, поскольку шли угрозы и атаки как на судью, так и на представителей КПУ. В общем, я не увидел тех гарантий, которые обычно требуются по процедуре.
По моему мнению, данный процесс наносит Украине вред на двух уровнях. Во-первых, это создает пропасть между украинской и европейской юридическими традициями. И, во-вторых, он создает аномальную политическую ситуацию, тогда как Украина нуждается в нормализации и стабилизации политического процесса.
— Верховная рада приняла Закон Украины "О внесении изменений в Закон Украины "О судоустройстве и статусе судей" и процессуальных законов о дополнительных мерах защиты безопасности граждан". Он должен дать судьям большую независимость и приведет данную часть законодательства к европейским нормам. Увидели ли Вы в процессе над КПУ реальную работу принятого нормативного акта?
— Есть два факта в этом процессе. Первый – общая атмосфера давления. Второе – судья, которая председательствует на процессе, работает меньше пяти лет, соответственно, у нее еще нет постоянной должности. То есть, продолжение ее карьеры зависит от политической власти. И в таком серьезном политическом процессе, в свете вышеизложенного, возникает вопрос независимости судьи. И вообще, довольно странно, что суд такой низкой инстанции, в котором председательствует лишь одна судья, решает такой серьезный вопрос, как запрет политической партии.
Суть данного процесса — политическая, и преследование КПУ не основано на юридических фактах, а на политических целях, чтобы создать в них образ врагов. Более того, мы наблюдаем несправедливый процесс: в том числе, речь идет о прямом вовлечении в процесс лидера Радикальной партии, о попытках угрожать судье и представителям КПУ. Также важна общая атмосфера процесса. Сам процесс уводит Украину в сторону от юридических процессов Европы. И если Украина хочет оставаться частью европейской традиции, она должна воздержаться от подобной практики. Ведь политические партии запрещают только тогда, когда в стране установлена диктатура. И никто не хочет, чтобы в Украине была установлена диктатура, особенно фашистская.
В нескольких европейских странах действительно есть положения Конституции, которые предусматривают возможность запрета политических партий. Но даже в таком случае данным вопросом должен заниматься Конституционный суд. И это также свидетельствует о разрыве между украинской и европейской юридической практиками.
— Однако политические решения, которые принимаются украинскими судами, далеко не единичны…
— Это – явный признак аномальной политической ситуации, которая должна закончиться, чтобы в стране была установлена демократия. Украине нужна нормальная демократическая и политическая жизнь. Но вторая не может быть нормализована, если запретят КПУ, которая имеет 13% поддержки населения. И мы здесь для того, чтобы гарантировать, что Компартия не будет запрещена. Мы не будем мириться с практикой, противоречащей нормам права. Ибо судебные процессы должны базироваться на юридических процедурах, а не на политических заказах.
— Что в этом случае может сделать Европа? Ведь ЕС за нами наблюдает несколько лет, Украина отправляет позитивные отчеты о приведении в соответствие европейским нормам наше законодательство. Однако отчеты далеки от реалий.
— Это правда, но все-таки задача каждого народа – самостоятельно разбираться с тем, что происходит у них в стране. И зачастую опасно искать поддержки или помощи извне. За последний год влияние Европы было не всегда на пользу украинскому народу. Я уверен, что Европа могла бы повлиять и облегчить переход от режима Януковича к более демократичному. Поэтому, я подчеркиваю, именно вы сами должны установить здесь демократическую и политическую жизнь, а не ждать, что кто-то это сделает за вас.
Есть такая политическая шутка: «Спасать страну выгодно только спасателю, а не государству, которое спасают».
— Не противоречит ли нормам права то, что истец в процессе по запрету КПУ в качестве третьей стороны процесса привлекает людей, оказывающих прямое давление на суд и на представителей ответчика?
— Это совершенно ненормально, и я не знаю о подобных примерах в европейской практике.
— Вы упомянули, что запрет политических партий возможен в условиях, когда в стране установлена диктатура. Исходя из того, что Минюст инициировал процесс по запрету КПУ, может ли это свидетельствовать о том, что в Украине уже установлена диктатура?
— Мы не можем сказать, что в Украине установлена диктатура. Но мы также не можем констатировать, что здесь установлен нормальный политический режим, который является стандартом для Европы. Ситуация с запретом или же продолжением функционирования Компартии, в зависимости от решения суда, будет являться лакмусовой бумажкой политической ситуации.
Например, в Греции, после падения диктатуры, когда деятельность Компартии была вновь легализована, мы вернулись к нормальной жизни. И это было показательно, ведь после гражданской войны и перед диктатурой в Греции была средняя ситуация: еще не диктат, но уже не нормальная политическая жизнь.
— Не кажется ли вам, что попытки запретить КПУ, которые чреваты неучастием политсилы в выборах, является результатом определенного опасения других партий перед открытым соревновательным процессом?
— Это лишь один из аспектов. Другой аспект заключается в том, что любой политический режим, когда сталкивается с трудной ситуацией, пытается создать внутреннего врага, чтобы отвлечь внимание от настоящих политических проблем. Гитлер на самом деле не боялся евреев, но он искусственно создал «еврейский вопрос», чтобы цементировать диктатуру.
— Запреты Компартии в европейских странах прокатились по странам в середине прошлого века, в Украине же КПУ запрещали в 1991 году и намереваются запретить в 2014-м. Свидетельствует ли это о том, что Украина запаздывает на историческом витке или же наоборот, если сегодня не прекратить войну и запрет Компартии в нашей стране, в скором будущем это же повторится и в ЕС?
— Это очень важный вопрос, потому что по всей Европе сейчас на подъеме экстремистские правые партии. В моей стране неофашисты сегодня – третья по величине политическая сила. Поэтому важно подчеркнуть необходимость демократической внутренней жизни государств, и, как я уже говорил, это проблема каждого отдельного народа Европы. Ведь решения данной проблемы не может быть импортировано.
— Ранее Вы говорили о том, что в Украине здесь для того, чтобы гарантировать, что Компартия не будет запрещена и не будете мириться с практикой, противоречащей нормам права. Чем, кроме наблюдения за процессом и консультаций, Европа в вашем лице может помочь украинским коммунистам?
— Во-первых, наблюдение важно. Во время нашей гражданской войны и поствоенный период было очень важно, что приезжали наблюдатели и контролировали процесс по запрету Компартии. Я надеюсь, что в Украине этого не случится. Но все же если КПУ будет запрещена, я уверен, что Европейский суд по правам человека решит, что данное решение противоречит европейским стандартам и правам человека. В случае удовлетворения иска Минюста ЕСПЧ признает, что подобным решением украинского суда не уважается политическая свобода и отсутствием справедливого суда.
— В случае, если Окружной административный суд удовлетворит иск Минюста и деятельность КПУ будет запрещена, каковой будет реакция Евросоюза, ведь Украина уже подписала соглашение об ассоциации с ЕС?
— Я почти уверен, что этого не случится. Но когда происходил запрет Компартии в странах Балтии, не было сильной реакции со стороны ЕС. Именно поэтому я настаиваю на важности внутренней национальной реакции.
— Исходя из процесса, по Вашему мнению, до парламентских выборов запретят или нет Компартию?
— Во-первых, суду не хватит времени, чтобы вынести решение до выборов. И, как я вижу, правительство Украины начинает понимать, что преследование КПУ для них же несет вред. Мне кажется, что бесконечные переносы судебных заседаний явно свидетельствуют о том, что правительство явно не заинтересовано в принятии быстрых решений.
Nota bene: Буквально через несколько часов после окончания интервью министр юстиции Павел Петренко в ходе брифинга заявил, что Министерство и ГПУ предоставили достаточно доказательств по делу о запрете КПУ. После чего он констатировал, что если слушание дела будет затягиваться, «мы будем ставить вопрос об отводе судей и замене состава суда».