Недавно представительство ООН в Украине проводило форум для журналистов на тему целей устойчивого развития Украины на период 2016-2030. В рамках встречи ГолосUA удалось пообщаться с первым заместителем министра образования и науки Украины – Инной Совсун. Мы узнали о будущем госзаказа, о ситуации с образованием иностранных студентов и попытках саботажа образовательных реформ со стороны вузов.
— Инна Романовна, одной из важных тем, которая беспокоит общественность, является вопрос государственного заказа в сфере высшего образования. Какова ситуация с ним, не собираются ли наши «реформаторы» его отменять?
— Сегодня процент школьников, которые попадают в университеты, составляет 80%. Это госзаказ и контрактная форма обучения. Если в 1996 году из выпускников школы 25 % могли попасть на госзаказ, то сегодня мы выходим на 45%. Прежде всего это связано с демографией. У нас уже больше десятка лет наблюдается спад количества выпускников школы. В 2016 году спад по сравнению с 2015 составил минус 15%. Эта тенденция, по нашим подсчетам, будет продолжаться до 2019 года. В 2020 году ситуация чуть улучшится, откатившись до уровня 2018 года.
У нас, к сожалению, журналисты часто спекулируют вопросом госзаказа, до конца не разобравшись в теме, особенно волна растет при вступительной компании. Если посмотреть на доступность высшего образования, то сегодня в Украине оно более доступно, чем за всю историю независимой Украины и даже советский период.
Демография это критично важный компонент, следующий важный момент о котором стоит вспомнить – очень высокий уровень неудовлетворенности университетов слабым уровнем студентов. Это, конечно, проблема школьного образования, но вопрос упирается в статистику – если раньше университеты набирали 25% лучших студентов из всего потока, то теоретически, это были наилучшие студенты. Сегодня, когда поток 80%, то по всем параметрам лучшими они быть не могут. Раньше поступали дети, учившиеся на «5» и «4» (по старой системе оценивания), то сегодня идут слабые «троечники», которые раньше в университет не попадали.
Кто, по-вашему, пойдет в профтехучилища, если 80% получает высшее образование?
Сейчас мы работаем над программой, с условным названием «место ходит за студентом». Не «деньги ходят за студентом», а место. В этом году, если в университет будут приходить дети с более высокими балами ВНО, то мы будем такому университету увеличивать госзаказ. Соответственно, в более слабые университеты финансирование уменьшится.
В будущем мы хотим реформировать систему госзаказа и перейти на систему, основанную на результативности, чтоб финансирование университета отталкивалось от определенного набора показателей. Одним из показателей станет показатель трудоустройства выпускников университета. Хотя у нас сегодня не плановая экономика, есть простой механизм проверки трудоустройства людей. Существует статистика государственной фискальной службы, по ней видно — платишь налоги или не платишь. В Польше сводят базу выпускников с базой налоговой. Мы думаем, как лучше это сделать.
— Это должен быть какой-то отдельный закон?
— Если парламент примет закон о госзаказе в целом, то потом на уровне постановлений мы доработаем всю систему.
— Сколько у нас вообще высших учебных заведений?
— Я могу вам назвать приблизительные цифры, но не хотела бы, чтоб вы их озвучивали. Дело в том, что сегодня существует проблема учета количество высших учебных заведений. У нас нет единого реестра вузов. Это связано с тем, что лицензируются не сами университеты, а образовательные программы. Но мы постепенно перейдем на лицензирование именно учебных заведений. Проблема будет решена с принятием нового закона «Об образовании» (№3491д).
Сегодня у нас много частых вузов под вывеской ООО. Позитив в том, что мы разработали реестр о высших учебных заведениях. К концу года, думаю, вопрос решится.
— А что с качеством нашего образования?
— Наша проблема – качественные показатели высшего образования. Если по количественным параметрам доступности образования наша страна занимает высокие показатели, то с показателями качества возникают вопросы – в современных условиях трудно найти критерии. Очень важно, чтоб образование давало знания востребованные в будущем. У нас очень много устаревших программ. Особенно в общественно-гуманитарном сегменте. Многие незаслуженно игнорируют качество именно теоретических дисциплин. Без сильной теории невозможна качественная практика.
В условиях постоянных изменений технологий очень трудно готовить студентов к профессиональной деятельности. Современные тенденции таковы, что ежегодно в мире ежегодно обновляется в мире до 5 процентов теоретических и до 20 процентов профессионально ориентированных знаний. Около 50% знаний устраивает менее чем за 5 лет. То, чему учат на первом курсе студента университета, на 30% устаревает к выходу на магистерский уровень.
— Каковы результаты работы нового прогрессивного закона о высшем образовании?
— Сегодня само качество образования зависит не от закона, а от преподавателя. Именно он должен перестоится, читать новую литературу, менять подходы в обучении. Мы не можем, как в полиции всех уволить и набрать новых. Приходится работать с существующими. Необходимо понимать, что некоторые вещи в законе о высшем образовании заработают только со временем. Я, например, большие надежды возлагаю на норму, по которой студенты должны до 25% лекций выбирать самостоятельно. Мы столкнулись с большим сопротивлением на уроне вузов – «у нас такие уважаемые профессора, доктора наук, а к ним никто не хочет записываться на лекции». Сопротивление есть, но понемногу ситуация выправляется, студенты сами начинаю требовать. Это стимулируют преподавателей повышать качество своей работы.
Как только был принят закон о высшем образовании, в министерство посыпались письма университетов, мол, по закону нам предоставлены такие-то права, но вы нам из министерства это официально подтвердите.
Психология, что министерство образования должно все решать, к сожалению, пока осталась. Мы объясняем, что министерство не определяет перечь обязательных предметов для университетов. Многие университеты уже переформатировали свои программы, кто-то пошел по старинке и продублировал старые министерские инструкции. Тут уже абитуриенты должны активно вмешиваться и защищать свои права.
Реформа высшего образования это не реформа министерства, это реформа самих университетов, они должны сами меняться.
Я рекомендую абитуриентам больше интересоваться, сколько оставлено дисциплин общеобразовательного блока, как выполняется норма о 25% квоте дисциплин для свободного выбора и т.д.
— Не менее важный вопрос – финансирование образования…
— Для правительства, к сожалению, сфера образования не в приоритетах. Это уже сложившаяся традиция. Образование это очень дорогая сфера, вторая статья расходов после «социалки». Раньше нам очень сильно помогал Всемирный банк, но после махинаций министра образования Дмитрия Табачника со школьными автобусами, Всемирный банк отвернулся от нас. С большим трудом, но мы стараемся восстановить рабочие отношения.
Что касается субвенций, то мы сохраняем финансовую централизацию, и не будем перекладывать расходы на местные громады. По закону образовательные гарантии закреплены конституционно и государство не может отступить ос своих обязательств, как бы этого кому-то не хотелось. Уровень образования не может зависть от уровня региона. Стандарт един.
— Скажите, у нас до 2013 года училось большое количество иностранных студентов, их количество постоянно росло. После начала военных действий и отторжения части украинской территории, имидж нашего государства наверняка пострадал и количество иностранных учащихся упало. Какова ситуация сегодня?
— Их стало меньше, но не кардинально. На 2013 год иностранных студенты было порядка 69 тыс. человек, это на начало военных действий. Из них, для понимания, из Луганска и Донецка было 9 тысяч иностранцев, мы их чуть ли не поштучно вывозили в другие украинские университеты, плюс, естественно, Крым — несколько тысяч было. Конечно, те университеты перестали набирать. Но все равно больше 50 тысяч иностранных студентов в Украине сегодня учится. Мы не можем сказать, что военные действия как-то повлияли. Например, я смотрю по Харькову статистику, те же самые показатели, что и перед войной.
Но проблемы есть. На уменьшение количества иностранных студентов повлияли не столько военные действия, сколько падение уровня нашего образования, а конкретнее — профанация с обучением иностранцев. Качество их обучения катастрофически упало. У нас есть отдельные страны, которые на сегодня вообще перестали с нами работать. Например, Иордания – есть официальное решение их правительства, что они будут признавать дипломы только 17 высших учебных заведений Украины и всё. Обучение иностранцев это большой бизнес, большие прибыли. По отдельным университетам, особенно по медикам (30% иностранных студентов учатся в Украине на медицинских специальностях) доходы могут достигать 60 % всех поступлений в университет, включая государственные поступления. Из-за этого университеты гнались за количеством, особенно в этом направлении усердствовал бывший министр образования Дмитрий Табачник. И образовалась очень большая проблема с качеством образовательных услуг. Вот, у нас на прошлой неделе было совещание с посолом Туркменистана и представителями университетов, где учатся туркменские студенты. У нас их было почти 16 тысяч, сейчас немного меньше, это большая доля. И сегодня на уровне Президента Туркменистана идет разговор, что они откажутся от практики присылать студентов в Украину.
— Тревожные тенденции…
— «Гибридная» экономика университетов нас не может не настораживать. Возьмем, к примеру, образцовую систему образования в Германии. Там 80 % финансирования идет через государство. Остальное финансирование от научных проектов. И университеты зарабатывают на этом.
А наши вузы предпочитают зарабатывать на студентах, хотя по-хорошему должны зарабатывать на науке, но украинские вузы пока не хотят или не умеют то делать.
— Но мы же дали им все законодательные инструменты, чтобы у нас было не хуже чем в Германии…
— Если есть простой способ зарабатывать на иностранных студентах, то зачем напрягаться научными разработками?
— То есть, ни КПИ не другие наши флагманы не дают никаких экономически ориентированных научных результатов?
— Они некоторые результаты показывают, в частности, в рамках подписанной нами программы «Горизонт 2020». Там пошло небольшое финансирование. Они начали подавать свои проекты. И надо отметить, что каждый десятый проект был успешен, это хороший показатель. Участвуют университеты и институты Академии наук.
— Вы говорили о профтехобразовании, что только 20% школьников идут по этому пути. В этом году всем запомнилась скандальная ситуация с финансированием профтехучилищ…
— Наша позиция всегда была, что передача финансирования профтехучилищ на местный уровень не оправданна. В контексте профтехобразования обратите внимание вот на какой момент – у нас оно выходит очень дорогим. У нас крайне неэффективна сеть этих учебных заведений. Они очень большие и были построены под потребности большой индустриальной страны. Сегодня и школьников меньше, и большинство из них идет в университеты. Содержание очень дорогое. Второй момент – это стипендии. Треть затрат профтехобразования – стипендии. Ученики это специфическая категория — некоторые нуждаются в материальной поддержке, а кто-то нет. У нас пошла часть детей после 9 класса в училища, потому что там стипендии платят. Это уже социальная проблема. Я не призываю отказаться от стипендий, но нужно их сделать адресными.
— Наши ПТУ к тому же технологически не отвечают современным требованиям производства…
— Да, это отдельная история, абсолютно не отвечают. Но у нас не только профессионально-технические, у нас практически все учебные заведения не отвечают современным требованиям. Мы в прошлом году впервые, даже не скажу за какой период, выделили средства для закупок оборудования для кабинетов физики и химии – около 100 млн грн. Это была первая такая системная закупка за много лет.