Целые поколения выросли на патриотическом фильме с участием Льва Прыгунова «Сердце Бонивура», снятом на киевской киностудии им. Довженко. Потом были роли французского летчика флотилии «Нормандия – Неман» в киноэпопее «Освобождение», француза – в «Трактире на Пятницкой», обаятельного Романа в картине «Без права на ошибку». Советские девчонки приклеивали фотографии Льва Прыгунова в изголовье кроватей, ведь он был символом нездешнего принца – остроумного, обаятельного, элегантного. С возрастом Лев Прыгунов перешел на роли генералов и полковников. Мастерски играл советских военных в американских фильмах 90-х годов, когда разрушилось отечественное кинопроизводство. Прыгунов также с увлечением занимается живописью. Его работы можно увидеть на самых престижных арт-площадках Москвы. Но с Киевом у артиста «особые счеты» – начиная с конца 60-ых прошлого века он снимался у нас практически ежегодно...
В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ Я БЫЛ НЕВЫЕЗДНЫМ
– Лев Георгиевич, как сегодня оцениваете роль комсомольца в картине «Сердце Бонивура», после которой вас полюбила вся страна?
– В этом фильме, если вы его внимательно посмотрите, нет ни слова о советской власти. Это классический фильм о герое-одиночке, который борется с несправедливостью. А несправедливость была во все времена. Тогда ходило много разговоров о положительном герое. Перед Бонивуром я снялся в плохом фильме, но в хорошей роли. И режиссер понял, что я роль главного героя сделаю, поэтому очень настоятельно звал. А меня как раз пригласили в итальянско-советский фильм «Красная палатка», и я мечтал только об этой работе. Но потом КГБ меня не выпустило. В то время я оказался невыездным. Но если бы тогда все сложилось с «Красной палаткой», то я бы не снялся в «Сердце Бонивура»! Ведь сначала отказался от роли – не понравился сценарий. Ко мне приехал директор объединения и за коньяком уламывал меня всю ночь. Потом насел мой друг-сценарист. Он говорил мне: «Как можно отказываться от такой картины!» И я согласился, но при условии, что не буду говорить те или иные «лжепатриотические» слова.
– С какими украинскими актерами вы встречались тогда на довженковской киностудии?
– Не только встречался – дружил! Должен сказать, что киевская киностудия (после «Мосфильма») мне нравилась больше всего. Я не любил ни «Ленфильм», ни студию им. Горького. В Киеве тогда бурлила жизнь – снимались десятки картин. Я дружил с Константином Степанковым, был в хороших отношениях с Иваном Миколайчуком, хотя он и не любил русских. Там был потрясающий режиссер Леонид Осыка. И с Николаем Мащенко мы приятельствовали. На довженковской киностудии работали прекраснейшие в стране операторы, что очень важно для артиста. Очень люблю Киев – до сих пор это мой любимый город.
– А какие у вас роли сегодня?
– Репетирую в антрепризе «Любовь по системе Станиславского», которую поставил Михаил Казаков. А написал пьесу Игорь Милорадов. Очень смешной спектакль. Играю роль, которую раньше играл Михаил Казаков. Моим партнером на сцене стал Валентин Смирницкий – мой старый друг. Также готовлюсь приступить к репетициям еще одной антрепризы с лучшими актрисами страны – Юлией Рутберг и Евгенией Добровольской.
– Почему у вас в молодости не сложились отношения с театром?
– В самой ранней молодости два года служил в театре им. Луначарского. Когда ушел – был счастлив! Потом работал в Театре киноактера. Там замечательный коллектив, но театр, увы, разрушили, потому что на его здание положили глаз силовые структуры. /> Но я не жалею, что выбрал кино. В советское время это был самый свободный вид существования, при этом самый обеспеченный. Но были и сложности: перелеты, поездки, жуткие условия в гостиницах. Я бился за право жить в одиночном номере несколько лет, играя главные роли! Других артистов селили в комнаты по 10 человек. А у актера часто остается всего 4-6 часов на сон. Слава богу, сейчас все по-другому. На съемках артистам дают отдельные вагончики для отдыха. Нам тогда это даже не снилось.
БЛАГОДАРЯ СЕРИАЛАМ ВЫЖИЛО БОЛЬШОЕ КИНО
– Почему вы соглашаетесь сниматься в сериалах, которые считаются второсортными для хорошего артиста?
– В моей фильмографии уже 30 сериалов! В Киеве снимался в двух шикарных проектах «И все-таки я люблю» и «За все тебя благодарю». У меня там потрясающие роли. На профессиональную подготовку не хватает времени, ведь в «мыле» бывает по 100-200 серий. Я работал в многосерийных фильмах по 12-24 серии. И это замечательно! Очень хорошо отношусь к крепким сериалам, потому что они вернули нам профессионалов. Ведь в 90-е годы все киностудии были разрушены. Только на «Мосфильме» 5,5 тысячи людей выбросили на улицу. А когда стали снимать сериалы, то появилась армия прекрасных технических работников: гримеры, операторы… И только благодаря сериалам продюсеры позволили себе снимать сегодня полный метр.
– Вы чаще всего играли положительных героев. А кто сейчас настоящий герой экрана?
– В нашем кино вообще нет положительного героя. Потому что современный герой – это тот, кто до последнего борется с ложью, коррупцией и подлостью властей. Но в России это никогда не позволят показать на экране. Поэтому никогда не будет положительного героя в кино. Американцы с самого рождения Голливуда заявили: «Именно такой герой у нас в приоритете!» Их положительные персонажи побеждают и ЦРУ, и Госдеп. У них несметное количество таких фильмов. А наше общество настолько погрязло в воровстве и лжи, предательстве и лжесвидетельстве, что само не захочет все это видеть. Вдумайтесь – у нас лжесвидетельство стало чуть ли не основной идеей доказательства вины или правоты. А ведь лжесвидетельство – самый страшный евангельский грех, даже страшнее убийства. Ведь тут ты убиваешь не тело, а душу – и свою, и невинную.
– Ваш сын – известный режиссер Роман Прыгунов. Неужели он не обеспечивает вас ролями в кино?
– У него нет достойных ролей для меня, но я снимался в эпизодах. Московский кинофестиваль будет открываться его фильмом «Духless». Знаете, из трех картин, которые снял мой сын, два открывали Московский международный кинофестиваль. В 2002 году – «Одиночество крови». Это был дебют Романа, а «Духless» – его третий фильм. Меня это очень радует. Роман очень хороший режиссер. Я в него верил с детства. И потихоньку, не давя, я его «поправлял». Вытащил из ВГИКа, потому что в 90-ых институт был чудовищным. Но Роман сразу же стал снимать рекламу и клипы. Это была потрясающая практика. У сына уникальное чувство монтажа. Даже для своих друзей он монтировал много клипов и кинолент. Но я не хочу много говорить о сыне, а то как в том стишке: «Гляжу в глаза своей дочурке, в сравненье с ней все дети – чурки». Так же и я гляжу в глаза своего сына. Я его очень люблю. К несчастью, его мать погибла и я воспитывал Романа один. Мы замечательно справлялись и не ссорились. Но сегодня у него одна беда – ему нужно снимать не три фильма за 10 лет, а по три ежегодно.