Превысив отметку в 27 гривен за доллар, курс американской валюты 18 ноября незначительно снизился. В то же время, замглавы НБУ Олег Чурий заявил, что Нацбанк не может влиять на курс гривны на наличном валютном рынке. А глава НБУ Валерия Гонтарева предупредила, что шансов на получение очередного транша кредита Международного валютного фонда в ближайшее время у Украины мало. О том, почему «скачет» курс в обменниках и о факторах, влияющих на стоимость американской валюты в Украине корреспондент ГолосUA беседовала с экономистом Любомиром Шавалюком.
— Любомир, действительно ли Нацбанк не может влиять на курс гривны на рынке наличной валюты?
— В Конституции записано, что Нацбанк поддерживает курс гривны, особенно в части стабильности уровня цен. Здесь важно понимать, в чем НБУ сейчас прав и в чем — не совсем. Нацбанк, действительно, не очень влияет на наличный курс гривны. Ведь валютные ограничения и нововведения, которые были введены после революции 2013 года, привели к тому, что сформировался огромный наличный рынок, преимущественно теневой. Появилось очень много обменников. Даже в Киеве это можно заметить, если сравнить с тем, сколько их было в 2012-2013 годах: сейчас намного больше. Основа их работы, это, во-первых, дополнительный 2%-ный сбор в Пенсионный фонд. Но если обменники не регистрируют операции, не дают чек, они кладут этот сбор себе в карман. Эти «серые» обменники очень расплодились, на сборе в Пенсионный фонд и живут, выигрывая конкуренцию за клиента у банковских обменников. Они оттягивают часть рынка, а Нацбанк это не контролирует. Ведь сбор в Пенсионный фонд — это, по сути, не ответственность НБУ. Верховная Рада должна его упразднить, и НБУ за это выступает.
— Какие еще проблемы «раскачивают» курс?
— Второй сегмент проблем — обслуживание контрабанды. НБУ серьезно «почистил» банковскую систему, осталось очень мало банков (если таковые еще сохранились), которые с помощью непрозрачных операций финансируют контрабандные потоки. Теперь вся контрабанда финансируется, по сути, наличкой. В некоторых отраслях контрабанда выросла: например, возьмем те же сигареты, акциз растет, и уровень контрабанды с восточных территорий тоже. Эти операции требуют наличной валюты. Серые обменники обслуживают этот оборот и на этом тоже живут.
— Кто должен контролировать существование этих «серых» обменников?
— По сути, НБУ может вмешиваться в это с помощью законодательных актов. В случае с банками — с помощью мониторинга финансовой отчетности. В НБУ нет подразделения, которое закрывало бы обменники за незаконную работу. И не функция НБУ подавать в суд на такие обменники, этим должны заниматься правоохранительные органы. Да и проблему контрабанды регулятор решить не может.
Наличный рынок валюты по своей природе, из-за того, что это — не электронные платежи, за которыми НБУ мог бы следить, требует, так сказать, «физического» регулирования.
— Но законы, по которым он работает, созданы не без участия НБУ…
— Да, это верно. Внедряя валютные ограничения с 2014 года, Нацбанк, конечно, стимулировал многие процессы, переводившие рынок наличной валюты с официальных форм в «серые» схемы. НБУ можно ставить в вину то, что «серый» валютный рынок появился. Но он, по сути, бессилен в том, чтобы этот рынок исчез. В этом и проблема. НБУ может понемногу упразднять валютные ограничения, что и делает. Но на пенсионный сбор и контрабанду просто не влияет.
— В последние недели наблюдался рост курса доллара в Украине, сейчас произошел «откат» курса. Что это за «игры»?
— Если посмотреть на рынки стран с гибким курсообразованием, становится заметно, что такие колебания для них — норма.
— А у нас с чем это связано? С протестами?
— Я, как экономист, в первую очередь ищу фундаментальные причины. После президентских выборов в США резко пошла вверх стоимость доллара. Индекс доллара в последние несколько дней в мире рос, сегодня он находится на максимуме за последние 13,5 лет. Валюты многих стран по отношению к доллару серьезно обесценились. Про курс евро мы знаем, так как видим курсовые показатели обменников. Но наблюдается серьезное обесценивание и китайского юаня, и японской иены, и валют наших близких соседей и партнеров — Турции и Польши. В частности, злотый с 8 ноября девальвировал на 2-3%.
Поскольку валюты наших торговых партнеров обесцениваются, гривна не может стоять в стороне. Если бы по отношению к доллару гривна осталась стабильной, у нас ухудшился бы платежный баланс, возник бы дефицит валюты, что все равно автоматически погнало бы курсовые показатели вверх.
— Однако, после роста произошло небольшое снижение курса доллара…
— Да, но думаю, что это небольшое снижение курса доллара будет временным. Подорожание гривны — это такая небольшая передышка. До конца года нацвалюта может еще подешеветь.
— До каких показателей?
— Думаю, что будет 28, возможно, даже 29 гривен за доллар — это самый вероятный сценарий. Не совсем верю в курс 30 гривен за доллар, о котором говорят некоторые эксперты. 30-ть может быть в том случае, если процессы, продолжающиеся в мире с 8 ноября, усилятся и продлятся, во что я не очень верю.
— То есть, падение курса гривны все же больше связано с внешними факторами?
— Абсолютно в этом убежден. Ни митинги, ни закон, касающийся вкладчиков банка «Михайловский», не в силах аккумулировать, грубо говоря, достаточное количество гривны в системе, которое пошло бы на валютный рынок и создало бы эту нестабильность. А платежный баланс у нас более-менее стабилен, цены на сырье находятся на определенном уровне.
— Продавцы уже начали пересчитывать цены по новому курсу. Не будет ли это дестабилизировать гривну дополнительно?
— Это уже результат, а не причина. В результате курсового скачка произойдет оживление инфляции. Продавцы могут даже устанавливать цены «с запасом», чтобы обезопасить себя от валютных рисков. А потом, если ситуация возвратиться назад, цены опустятся — но, возможно, не до предыдущих уровней. Но будут ниже, чем сейчас.
Так что в случае, если гривна в начале года вдруг подорожает, эффект роста цен исчезнет, он будет временным. Но говорить о том, что он будет провоцировать какие-то девальвационные ожидания… Теоретически это возможно, но для этого инфляция должна быть достаточно высокой. Достигать хотя бы 20% — тогда люди уже начинают понимать, что это уже не нестабильность, а какое-то резкое движение, возникает паника.
— Сейчас решается судьба очередного транша МВФ для Украины. Глава НБУ Валерия Гонтарева уже заявила, что мы вряд ли его получим. Насколько реально получить эти деньги, и как они могут повлиять на курс?
— Я придерживаюсь мысли, что шансы получить этот транш до конца года практически нулевые, потому что два ключевых требования МВФ, являющихся структурными «маяками», мы не выполнили. Это касается рынка земли, и у нас не готова пенсионная реформа. Первый в виде закона должны были подать в Раду еще в конце сентября, второй — до конца декабря, и тут также «конь не валялся». Думаю, до конца декабря его не будет, соответственно, и транша не будет.
Если бы мы получили эти деньги, они стали бы своеобразным «психологическим стабилизатором», подобно тому траншу, который пришел в Украину недавно. Тогда курс доллара также немного рос, после прихода денег МВФ этот рост остановился. Сейчас эффект был бы подобным, но этого не случится. К тому же, факторы для роста курса доллара не были такими серьезными, как теперь. Так что еще не факт, что мы, получив транш, могли бы увидеть уменьшение обеспокоенности на валютном рынке.
Глобальные процессы очень усилились, и неясно, как может измениться курс доллара на мировых рынках в ближайшем будущем. Скачок может быть очень резким, даже до 20%. нужно понимать, что если доллар подорожает на 20% в отношении валют развитых стран, для валют развивающихся стран эта цифра может быть в разы больше. Если произойдет столь резкий рост курса доллара, мир ожидает еще одна волна экономического кризиса развивающихся стран, к числу которых относится и Украина. Наша страна будет частью этой волны.