Кто бы мог подумать, что в святых стенах кипят далеко не христианские страсти, «хлебные места» якобы продаются за десятки тысяч долларов, а уж по количеству вылитых друг на друга ушатов грязи экс-директор Заповедника Виктория Лесничая и ее заместитель по международным вопросам Влада Прокаева дали фору любому бульварному изданию.
- Нелегкую задачу сгладить последствия «разборок» и восстановить имидж Лавры в глазах общественности Министерство культуры поручило экс-директору Хотинской крепости (Черновицкая область), Любомире Михайлине, который любезно согласился пообщаться с корреспондентом ГолосUA.
- — Любомир Павлович, расскажите, пожалуйста, как вы оказались в кресле генерального директора Заповедника и почему Минкульт остановился именно на вашей кандидатуре?
- — Хороший вопрос (смеется). Предложение поступило от Министерства, со мной говорил министр, (Михаил Кулиняк, — прим. ред.), звонили из Департамента культурного наследия и культурных ценностей люди, которых я тогда еще не знал. Само предложение было для меня крайне неожиданным и я даже об этом не думал. Тем не менее, мне сказали, что есть вот такое предложение и спросили: «Что вы думаете на счет этого? Хотите ли, можете ли?». Насколько я помню, мне дали два дня на размышления и все последующие два дня я только и жил этой новостью. Два дня я не выдержал, позвонил раньше и сказал, что могу приехать в Киев и обсудить все вопросы касательно моего назначения. В конце концов, были встречи, собеседования, Наблюдательный и Музейный Советы… Мне задавали множество вопросов различного характера: по науке, по музеям, по заповедникам, квалификация, где работал и т. д. Очевидно, подошли к этому очень пристально. Возможно, на это место еще кто-то претендовал, я даже скажу, что такие были. При этом, видимо, из этических соображений я не знаю этих людей и даже их фамилий.
- Как я уже и говорил, учитывалась квалификация, и немаловажную роль здесь сыграло то, что Хотинский заповедник хоть и был немного уровнем пониже, но за те два года, которые я там проработал, мне удалось что-то сделать. Хотинская крепость стала заметной памяткой Украины, там проводились и сейчас проводятся реставрационные работы, проходят два фестиваля, пользующиеся значительным спросом у зрителей. Мне удалось привлечь деньги инвесторов, в частности, зарубежные гранты, что также, наверное, послужило плюсом. Вот, пожалуй, в сумме это и повлияло на мое назначение.
- — Выходит, в Хотине у вас остались незавершенными какие-то проекты?
- — Есть такое. Началась реализация проекта «Средневековые жемчужины», направленного на реставрацию, музеефикацию и увеличение туристической привлекательности трех крепостей: Хотинской крепости в Черновицкой области, Сороки — в Молдове и Сучава – в Румынии. На территории Украины проектом предусмотрено строительство мощной электролинии с целью нагреть саму крепость, так как других вариантов, кроме электрики нет, чтобы поддерживать температурный режим и режим влажности. Это, с одной стороны, позволит нагреть и осушить крепость, с другой – снять все железобетонные опоры, которые крепость явно не украшают. Также предусмотрены большие работы по упорядочиванию территории, ведутся археологические раскопки, разработан проект вымощения камнем части замка, предусмотрены рекреационные зоны для отдыха туристов, предусматривается внутренняя и внешняя подсветка замка. Ясно, что тогда появятся вечерние и ночные экскурсии, что становится сегодня популярным не только в Украине. Также разрабатывается проект строительства диорамы Хотинской крепости на грант Европейского союза на. Это масштабный проект, посвященный войне 1621 года, и я думаю, что он будет успешным. Именно этот бой, который считают битвой за Европу, будет интересен туристам и достойно представлен среди музеев Украины.
- — Но вернемся все-таки в Киев. Ваше назначение совпало с пиком скандала вокруг кресла генерального директора Заповедника. Насколько вам легко было идти на эту должность, зная, что ситуация до конца улажена не была?
- — Я знал, что происходило в Лавре в тот момент: благодаря СМИ было много статей, информационных сообщений в Интернете, на телевидении. И к этой ситуации, длившейся два месяца, я как-то привык. Точно также непросто мне было идти и в Хотин – там тоже были «недоразумения». Вот я и задал себе вопрос» «Ты, что – не сможешь? Сможешь!».
- — Тем не менее, до вашего прихода коллектив был уже устоявшимся, а вы человек новый. Были ли проблемы с тем, что бы прижиться на новом месте?
- — Если возмущение людей и конфликт продолжался 2-3 месяца то, естественно, одним шагом ситуацию не улучшить. Конечно же, для начала людей нужно было успокоить, вернуть работу в привычное русло, вернуть то, чем славна была Лавра. Ведь сюда люди шли к святыням, посещали музеи, получали удовольствие, и никакие негативные месседжи не выходили за лаврские стены. Необходимо ввести толерантное общение между людьми. И, в первую очередь, ставлю такое задание себе. Если буду этого требовать от людей, то и сам должен соответствовать таким критериям. Думаю, что удалось сделать многое, ведь ситуация стала улучшаться.
- — Какие именно изменения в структуре Заповедника запланировали? Это будут перераспределения, сокращения или т. н. «оптимизация»?
- — Структура уже меняется понемногу. У нас была международная служба слишком большой для Заповедника, в связи с чем она и переформатируется сейчас. Один отдел по международному сотрудничеству и протоколу будет непосредственно подчиняться руководителю Заповедника, как, в принципе, до этого и было. Другой отдел переходит в научную плоскость, он будет заниматься международными проектами, научной работой, реставрацией и т. д. Насчет кадровых вопросов, именно оптимизация — лучшее слово. Глобальных изменений не будет, но определенные корректировки произойдут. Скажем, у нас в штате было 5 помощников генерального директора. Сейчас у меня их ноль. Возможно, со временем будет один помощник, возможно, двое. Но на данный момент необходимости в них нет.
- Нам нужно было усилить службу главного архитектора – мы туда добавили единицу. От Министерства культуры получили замечание, что у нас не соответствует требованиям археологическая деятельность, почти не проводятся исследования на территории Заповедника. В свое время здесь существовал крупный отдел, насчитывавший 8 археологов. Сейчас их два. А учитывая объем работ, проводимых в Лавре, это фактически ничто.
- — Многих интересует дальнейшая судьба Влады Прокаевой…
- — Должность заместителя генерального директора по международному сотрудничеству, которую в настоящее время занимает Влада Прокаева, сокращена. В штатном расписании, утвержденном на днях, должности заместителя по международным отношениям нет. Влада Прокаева в соответствии с действующим законодательством будет продолжать работать еще на протяжении двух месяцев. Соответствующая должность была сокращена в связи с изменениями в структуре работы заповедника, а не для того, чтобы убрать Прокаеву. Я изучил ту работу, которую проводила возглавляемая ею структура, там есть неплохие наработки, некоторые из них планируем воплотить в жизнь.
- — Как отразилось на доходах снижение цены за вход в Заповедник с 50 до 3 гривен?
- — Мы проиграли не только по деньгам, но и по другим моментам, спровоцированным этим снижением. Например, в связи с удешевлением билета у нас возросло количество посетителей, и мы временами просто не справляемся с потоком туристов, посещающих туалеты. Людей стало больше – туалетов больше не стало. Не хватает моющих средств, другого чего-то…
- — То есть, вы хотите сказать, что Заповедник больше дотационное учреждение, нежели прибыльное?
- — Ну почему же? Конечно, самостоятельно на реставрацию много не заработаешь, ведь это колоссальные суммы, но, тем не менее, часть наших денег идет на реставрационные работы. Я уже говорил, что любой наш посетитель уже является мини-инвестором и вкладывает средства в содержание и развитие Заповедника. Также у нас на территории есть небольшое кафе, и сейчас изучается вопрос его рентабельности. Если кафе рентабельно и дает прибыль – хорошо. Если нет, мы предпримем какие-то действия, чтобы оно заработало и начало приносить прибыль.
- Кроме того, к нам обращаются всевозможные издательства с просьбой зайти в фонды, сфотографировать архивы, документы, раритеты. В мире так не делается. Ведь это интеллектуальная собственность, и ее нужно оформить. И когда мы это оформим — пожалуйста, берите фотографии. Но за это нужно платить. Все музеи мира за счет этого живут, и это достаточно серьезная прибыль для содержания Заповедника. У нас этого не было, но сейчас мы попробуем свернуть глыбу, и, дай Бог, приобщимся к такой деятельности.