12 мая отмечался Международный день медицинской сестры. Этот день медсестры из разных регионов Украины провели под Министерством здравоохранения, требуя повышения зарплаты и улучшения условий труда. Об этом в интервью ГолосUA рассказывает медсестра, одна из лидеров общественной организации «Медицинское движения “Будь как Нина”» Оксана Слободяна.
– Оксана, в Международный день медсестер вы проводили акцию под Министерством здравоохранения Украины. Какие были Ваши требования?
– У нас было 6-7 требований. Среди основных, конечно, это дополнительное финансирование отрасли.
– Также вы требовали презумпции связанности болезни с рабочим местом и возможность избирать руководителя медучреждения?
– Да, увеличения зарплаты, как они обещали, а также мы рассматривали пункт о медсестринстве. Сейчас они хотят реализовать закон по самоуправлению врачей. Мы хотим, чтобы там была ветвь медсестринства, чтобы мы получили хотя бы какие-то полномочия и могли развивать эту сферу, выйти на уровень, как за границей, где медсестры имеют карьерный рост, имеют стимулы учиться.
– Вы требовали дополнительное финансирование медицины минимум в 5 % от ВВП и повышение минимальных окладов, в частности до 17 тысяч гривен для медсестер. На каком уровне зарплата сейчас у младшего и среднего медперсонала?
– Наша ставка сейчас 4 619 гривен. Если кто-то имеет выслугу, добегает до 5,5 тысяч. А молодым вообще получаются копейки, потому что молодым дополнительно не насчитывается совсем ничего. Мы не требуем космического повышения, как за границей, а чтобы было элементарно, чтобы могли прожить от зарплаты до зарплаты – питаться и платить коммунальные. Мы не требуем неизвестно чего. Когда мы рассказываем другим, что получаем 4 тысячи, то нас не могут понять, не верят, что такая зарплата, думают, что это какие-то дополнительные выплаты.
– У вас состоялся разговор с министром здравоохранения Максимом Степановым. В чем-то эта встреча и разговор помогла в выполнении ваших требований?
– Как вам сказать. Мы услышали то же самое, что и слышали. То есть мы будем делать, мы будем подавать, мы будем работать. Ну а хотя бы какие-то предложения, какие-то конкретные действия… Каким образом мы еще будем решать этот вопрос. Мы снова поедем туда, снова будем его спрашивать, какие из пунктов он выполнил, какие пытается выполнить и в течение какого времени он выполнит. А тогда будем принимать какие-то конкретные действия. Например, бессрочная забастовка вахтовым способом. Медики же не могут оставить все и пойти. Одним словом, что-то будем делать, так как дальше так быть не может.
– Министр говорил, что повышение зарплат возможно с 1 января и что он хочет сделать зарплату в 8 прожиточных минимумов. Как Вы думаете, это реально сделать?
– Это бы не стоило государству ничего, потому что медиков не настолько много. По большому счету в Украине 300 тысяч медсестер. Государство бы не получило убыток. Нас просто игнорируют, потому что другого объяснения этому нет. Уже если такая страшная эпидемия, и то она не дала понять, что необходимы медики и нас катастрофическим не хватает, то однозначно достучаться будет нереально. По факту нас должно быть 300 тысяч, но так как наблюдается такой колоссальный отток, то эти данные хорошо было бы обновить.
– Министр говорил, что за год имеем минус 20 тысяч медсестер.
– Да. Мы проводили свои подсчеты, и получилось, что в течение 5 лет фактически мы можем остаться без среднего персонала. С таким оттоком, с таким недобором на учебу мы останемся полностью без него.
– 8 минимальных прожиточных минимумов – это нормальная оплата труда?
– Это так и выходит 16-17 тысяч. Хотя тут интересная ситуация. У нас действует закон, где оплата труда медработников установлена на уровне 250 % средней зарплаты год назад, но им почему-то не пользуются, а пользуются какими-то постановлениями. Закон игнорируется, а постановления – давайте.
– Если медицина будет финансировать на уровне 5 % ВВП, это улучшит ситуацию с оплатой труда медиков?
– Да, если будет контроль и будет соответствующий приказ, чтобы платили не меньше. Сейчас же отдали полностью самоуправление на места. Директоров центров я бы не очень винила, потому что есть реально перспективные больницы, а есть больницы, которые предыдущее руководство довело до грани банкротства.
– В чем заключается это самоуправление?
– Самоуправление в том, что дали полностью все на КНП директору. Ему НСЗУ выделяет деньги, а уже его дело распределить эти средства. Каким образом, в это уже никто не вникает.
– Вы думаете, что это не всегда эффективно?
– Потому что есть разные люди. Есть эффективные менеджеры, а есть такие, что только бы сэкономить. Есть еще такой нюанс. Если администрация больницы сэкономит средства, например, 20 миллионов они сэкономили, они эту сумму возвращают в бюджет, но за это администрация получают до 100 тысяч премий. Это тоже нюанс, что должны были получить работники, они ничего не получат, то тогда лучше сэкономить, вернуть и получить высокие премии. И такие есть факты.
– Вот так работает второй этап медреформы…
– Понимаете, медреформа – это хорошая штука, она нужна чрезвычайно, но она абсолютно не просчитана, не обоснована, не опирается на конкретных специалистов, которые работают в медицине.
– Насколько улучшилась или ухудшилась защищенность медиков во время пандемии COVID-19?
– Она не то что не улучшилась, она и не была хорошей. Насчет COVID-19, это вообще страшное дело. Доплаты не выплачиваются, расследование затягивается полным ходом. У меня складывается впечатление, что было дано такое распоряжение любыми методами затягивать, не писать профессиональные заболевания. Логично: чтобы не выплачивать. Затягивается расследование, истребуют разные объяснительные. Например, я подавала целый перечень ненужных бюрократических документов, которые нужно предоставить. А сколько объяснительных необходимо было подготовить! Это очень утомительно. Где, когда, в котором часу, как фамилия больного, его диагноз. Еще пример относительно медсестер. У нас была медсестра, которую уволили незаконно, она мать-одиночка, она судилась, на этом фоне получила стресс, инфаркт. Медсестра и мать-одиночка, и логично, что у нее нет никаких сбережений. Мы всей Украиной собирали деньги, чтобы вытянуть ее из этого инфаркта, вытянули, женщина вышла. Тогда оказалось, что ей срочно необходимо заменять тазовые суставы. Там образуется воспалительный процесс. Если какой-то стресс в организме, образуются тромбы, соответственно происходит инфаркт или инсульт – разные случаи. Если этого не сделать, будет повторный инфаркт. Нужно 100 тысяч гривен. Мы снова всей страной их собираем. Мы собрали и вытащили эту женщину, но сколько таких людей. Медсестра боится заболеть, потому что она реально остается один на один. И выход такой, что выживешь по природе или не выживешь.
– Государство в таких ситуациях никак не помогает?
– Никак абсолютно. Никакой страховой, ничего нет. У нас защищенности вообще ноль целых.
– Вот поэтому вы и требовали усовершенствования процедуры расследования заболеваний COVID-19 и презумпции связанности болезни с рабочим местом.
– Да, и не только по COVID-19. Имеется в виду в целом, полностью. Потому что это сейчас не работает совсем.
– Чего ожидаете от правительства сейчас?
– Мы ожидаем конкретных действий, по тем конкретных пунктах, что мы подали. С конкретными сроками, когда это будет внесено, сколько времени нужно, будет ли оно. И в июне мы пойдем спрашивать это с министра.