Минским соглашениям по урегулированию ситуации на Донбассе уже три года, но исполнение их оставляет желать лучшего. Мир на Востоке до сих пор не восстановлен, люди там зачастую живут в нечеловеческих условиях. На Донбассе продолжается война каждый день льется кровь. О том, почему до сих пор не работают Минские соглашения и при каких условиях возможно установление мира на Донбассе, корреспонденту «ГолосUA» рассказал политолог, директор Информационно-аналитического центра «Перспектива» Павел Рудяков.
— Павел, на ваш взгляд, выберут ли другой формат Минских соглашений, поскольку этот формат оказался не эффективным?
— Разговоров вокруг Минских соглашений сейчас много, тем более что сам процесс никаких ощутимых результатов за эти три года не принес — тех результатов, которых многие ожидали. Много разговоров ведется о том, как заставить Минские соглашения заработать и повысить их эффективность. Но это только разговоры.
— Обсуждается ли еще вопрос переноса «Минска» в Астану?
— Насколько мне известно, вопрос о переносе переговорной площадки из Минска в Астану закрылся. Его уже убрали в сторону по целому ряду причин и обстоятельств. И не потому что господин Лукашенко против этого переноса, но, очевидно, и это тоже могло бы быть фактором остаться Минску переговорной площадкой по урегулированию конфликта на Востоке Украины. А то, что Минские соглашения разрушат «до основанья, а затем», мне кажется маловероятным. Безусловно, формат Минских соглашений будет изменен, в него будут внесены определенные коррективы. Скажем, тема миротворцев – это абсолютно новая тема, новая новелла в комплексе мер по Минским соглашениям. Поэтому коррекция, безусловно, будет, но, думаю, то сама эта Минская площадка, этот формат будет работать, по крайней мере, еще долго.
— Как вы считаете, хочет ли Россия урегулирования ситуации на Донбассе?
— Россия хочет урегулирования на Донбассе на своих условиях. Так же, как мы хотим — на своих. Перспектива – свет в конце тоннеля – появится тогда, когда непосредственные и опосредованные участники этого процесса согласятся учитывать интересы друг друга в той форме, в которой это можно сделать.
— Пока это достаточно отдаленная перспектива…
— В этом сложном вопросе нужен компромисс. Пока компромисса нет, а есть прямо исключающие друг друга позиции – и наша, и русская, и американская. Пока эта ситуация сохраняется, понятно, что никакого прогресса в вопросе реализации Минских соглашений быть не может. Здесь должно быть только компромиссное решение. Победа одной стороны без учета мнения других сторон невозможна.
— Может ли Запад отказаться от Минских соглашений?
— Мне кажется, что не может, даже если под Западом понимать Францию и Германию, которые призывают стороны конфликта проявить политическую волю и реализовать Минские соглашения. По крайней мере, еще какое-то время не будет идти речь об отказе Запада от них. Хотя Макрон и констатировал факт, что Минские соглашения неэффективны. Они действительно неэффективные. Если под Западом понимать американцев, то они, как деликатные политики, не высказываются об неэффективности Минского процессного формата, но предлагают свои меры. Господин Волкер продвигает по своим каналам идею с миротворцами на Донбассе, которая может оказаться результативнее, чем сами Минские соглашения. Запуск идеи с миротворцами может сдвинуть с места и запустить процесс урегулирования на Донбассе. Хотя там многие вещи еще «плавают». Что касается самого формата Минского процесса, то и Запад, и Россия, и Украина тоже (хотя мы своими словами и своим текстом, в принципе, даем практически однозначные оценки) признают Минские соглашения, комплекс мер, не эффективными или недостаточно эффективны, но альтернативы им нет. Соответственно, думаю, что Германия вместе с Францией могут предпринять какие-то усилия по активизации Минских соглашений. Наша позиция в данном случае известна и официальна. Мы обвиняем Россию в том, что она не выполняет Минские соглашения, хотя мы же – самая заинтересованная сторона в том, чтобы шло урегулирование.
— При каких условиях могли бы заработать Минские соглашения?
— Минские соглашения могли бы заработать при определенных условиях. Чтобы шло урегулирование, надо напрямую с представителями оккупационной администрации установить диалог. Мы на это не обращаем внимания, мы от этого отказываемся. У нас, в принципе, на официальном уровне, на уровне государственной структуры существует эта вера, что мы реализуем хорватский сценарий в той или иной форме и за нами будет победа. И в общественном сознании у нас навязывается тезис, что Минские соглашения — это плохо. И, если, допустим, спросить пассажиров троллейбуса их мнение о Минских соглашениях, то 90% ответят, что это плохо. Широкая публика так у нас и думает. Хотя это не так или не совсем так. Минские соглашения могут заработать при благоприятных условиях. На уровне государства мы являемся «отличниками», мы приняли постановление об амнистии, предусмотренной Минскими соглашениями. У нас отчетность справная. Но, с другой стороны, мы играем с Россией в пинг-понг на судьбах людей. Несмотря на то, что что-то делается, все, что происходит на Донбассе, ООН уже называет гуманитарной катастрофой. Это очень большая проблема, которую нужно будет решать еще много лет спустя после того, как, дай Бог, там установится мир по минскому сценарию или в каком-то другом формате.