Пожары нынешним летом в Киевской области — не редкость. Несколько раз за сезон полыхал лес в Чернобыле, горела нефтебаза в Василькове. Последний случай — на территории Института стекловолокна в городе Буча под Киевом загорелись лакокрасочные склады, произошло возгорание легковоспламеняющихся веществ в цистернах различных емкостей. В настоящее время, по данным ГСЧС, пожар под Киевом в здании Научно-исследовательского института стеклопластика и волокна ликвидирован. По информации ГСЧС, специалистами Госсанэпидслужбы осуществляется мониторинг загрязнения атмосферного воздуха. О причинах участившихся возгораний и вреде, которых нанес окружающей среде и здоровью людей пожар в Буче, корреспондент ГолосUA беседовала с главой Киевского эколого-культурного центра Владимиром Борейко.
— Владимир, спасатели не могли определить, какие вещества горят на складах НИИ стекловолокна в Буче. Насколько опасен этот пожар?
— Сотрудники ГСЧС — это всего лишь пожарные с брансбойтами в руках. Чтобы определить, что там горело, нужно взять образцы материалов, отвести их в Институт органической химии, и там уже специалисты определят опасность. Экологи, которые были на этом пожаре, тоже не смогли бы сказать, что именно горит: ведь это не дерево или бумага, а какой-то раствор или стекловата непонятного состава.
Могу утверждать точно лишь одно: когда горят такие вещества, происходит выброс бензпирена и различных формальдегидов в атмосферу. И первое, и втрое вещество относятся к первому классу опасности, провоцируют раковые заболевания.
Кроме этого, еще до пожара в НИИ стекловолокна, в Буче невозможно было дышать: на протяжении всего лета там горят торфяники.
— Насколько оперативно должны производиться такие анализы воздуха, воды?
— Законодательством это не определено, не важно, что горит, важно, потушат или нет. Не забывайте, что мы живем в Украине, а не где-нибудь в Канаде или во Франции, где все эти службы действительно работают.
Тем более, что господин Яценюк у нас запретил все проверки. Поэтому все и начало гореть — ведь никто ничего не контролирует.
— Как должен осуществляться этот контроль?
— Предприятия, подобные НИИ стекловолокна в Буче, являются объектами первого-второго класса опасности. Их должна по специальному графику проверять экологическая и пожарная инспекция. Более того, могут быть и внеплановые проверки, но, благодаря решению Кабмина, их сейчас практически невозможно проводить. А раньше общественная организация могла направить письмо в экоинспекцию о том, что появилась опасность возгорания, и за этим последовал бы визит экологов, пожарных.
Но сейчас у нас все делается для того, чтобы горело больше и чаще — бизнес не заинтересован, чтобы его проверяли, а также — в расходовании денег на защиту окружающей среды.
— Вчера в телесюжете видела, как журналисты берут интервью у молодой мамы с грудным ребенком на руках на фоне пожара. Существует ли какая-то система оповещения населения об уровне опасности при таком бедствии?
— У нас никакой системы оповещения нет, со времен Советского Союза она разрушена. Как помните, во время пожара на нефтебазе в Василькове никто об опасности людей не предупреждал. Детский сад работал в пятиста метрах от очага возгорания, а завод по производству хлебопродуктов — в семиста метрах…
— Могут ли жители Бучи, являющейся рекреационной зоной, определить ущерб от пожара в НИИ стекловолокна и требовать компенсации от государства? Ведь горел государственный институт…
— Чтобы определить ущерб, нужно доказать в суде связь определенных заболеваний с пожаром. А так как люди просто подышали грязным воздухом, сделать это будет очень сложно. Несмотря на то, что 50-я статья Конституции защищает здоровье людей и требует возмещения ущерба, этот механизм у нас не отработан.
— Какие заболевания, кроме упомянутой вами онкологии, могут возникнуть в результате такого пожара? И что можно посоветовать людям, которые будут вынуждены бороться с ними?
— Сердечно-сосудистая, легочная патология, различные экземы, особенно у детей. Но никакой доктор, к сожалению, не напишет в истории болезни, что это связано с пожаром…