2022 год для украинского парламента начался достаточно странно: нардепы, как и планировалось, собрались в здании «под куполом» 25 января, чтобы принять несколько, мягко говоря, не судьбоносных для страны законов, после чего ушли «на карантин». По официальной версии – из-за всплеска заболеваемости COVID в рядах депутатского корпуса. По мнению же оппозиции, причина такого «саботажа» – в отсутствии голосов для принятия необходимых власти решений. Что ожидает правящую коалицию в ближайшее время, каковыми будут аргументы оппозиционных сил и на какие шаги решится Президент для сохранения нынешнего статус-кво – мы поинтересовались мнением политолога Вадима Карасева.
– Вадим, поговаривают, что у так называемого «монобольшинства» не хватает «штыков» для продвижения пропрезидентских законодательных инициатив…
– Мы можем констатировать кризис нескольких опор «режима Зеленского». Первая опора – это монобольшинство, которого, как уже показала работа Верховной Рады Украины в 22-м году, фактически нет. Де-факто его нет. Это не значит, что его нет де-юре: никто не будет официально заявлять о том, что монобольшинства нет, поскольку тогда можно открывать путь к парламентскому кризису, и может замаячить перспектива досрочных парламентских выборов, что пока не в интересах «слуг народа» и Зеленского. Но, тем не менее, можно четко констатировать, что мы видим кризис «монобольшевизма» – ключевого инструмента власти Зеленского.
– Что вы вкладываете в термин «монобольшевизм»?
– Именно «монобольшевизм», турборежим, особенно в начале каденции Зеленского сделал власть Зеленского достаточно сильной для того, чтобы проводить нужные законы, подвергать преследованию оппонентов, закрывать каналы. И действовать в режиме персоналистской власти. Так, вот, кризис «монобольшевизма» может подтачивать условия этого режима и делать власть Зеленского менее прочной: контроль над законодательной властью может немного уменьшиться – и он уменьшается, несмотря на то, что пришлось поменять нелояльного главу Верховной Рады на суперлояльного. Тем не менее, режим, не имея инструмента для продавливания своих решений, может перейти в стадию вялотекущего кризиса, что, вообщем-то, уже и происходит.
– Так каким же, на ваш взгляд, будет большинство в украинском парламенте?
– Парламент фактически перейдет к режиму, существовавшему на протяжении предыдущих созывов: это режим одноразового, диффузного большинства. То есть, большинство есть как юридическая данность, но как законодательной данности его уже нет. Потому что под каждый закон будут собираться в ситуативные, одноразовые, диффузные большинства. Уже в 21-м году как такового законодательного монобольшинства не было, потому что законопроекты, выгодные власти, принимались за счет депутатских групп. Напоминаю: это не фракции, которые получили мандат избирателей, которые официально вступили в коалицию. Это депутатские группы, созданные мажоритарщиками, всегда работавшими «на подхвате» у любой власти, и которые всегда ориентируются на сильного. Если они видят ослабление власти – они будут дрейфовать к другим центрам принятия решений.
– Но этот «центр» остается на Банковой…
– Пока большинство есть, но это не монобольшинство. И в целом это кризис «монобольшевизма» как одной из ключевых опор режима Зеленского.
– Что же за вторая разрушенная опора?
– Это консенсус олигархов, который в связи с законом о деолигархизации разрушен. Сегодня мы видим, что нет консенсуса олигархов относительно нынешней власти. Ряд олигархических групп, или групп большого бизнеса имеют своих кандидатов и свои виды на будущее украинской политики. Идут почти невидимые, но достаточно серьезные внутриолигархические войны. И это тоже разрушение опоры режима, потому что часть групп большого бизнеса сегодня выступает скорее против власти, нежели в поддержку Зеленского.
– На ваш взгляд, будет ли оппозиция использовать падение рейтингов действующей власти для наращивания социального давления на Зеленского с целью проведения досрочных выборов в парламент?
– В связи с обвалом ключевых опор режима Зеленского все видят, что власть находится в вялотекущем кризисе. Не буду сейчас обращать внимание на внешнеполитические проявления этого кризиса – хотя они тоже являются фактором дестабилизации внутри режима и фактором перегруппировки элит. Зеленский попытался полностью монополизировать политическое поле, заняв ключевые позиции в структуре государственной власти – например, увольнение Авакова; «отзыв» Разумкова; уже полуторагодичная (а может и больше) война за Киев для того, чтобы занять позицию в киевской власти. Авторитарные лидеры всегда хотят подчинить себе столицу, потому что столица – это «витрина» авторитарной власти.
– Что так влечет центральную власть к тому, чтобы прибрать Киев к своим рукам?
– Это поле для протеста, для массовых «майданов». Мы видим, что «Европейская солидарность» начинает координировать свои действия с партией «УДАР» – по крайней мере, в Киеве. Власть никак не может подчинить себе Киевсовет, никак не может решить судьбу видоизмененного закона о столице. Кризис власти с одной стороны, а с другой стороны – неспособность с помощью силовых инструментов изолировать, деактивировать Порошенко приводит к обратному результату – к тому, что Порошенко, как преследуемый властью оппозиционер, политически от этого только выигрывает.
– Но ведь «Европейская солидарность» еще не монополизировала нишу главной оппозиционной силы в украинской политике?
– Мы видим, что резко усилили свои позиции другие политические силы. Тот же «УДАР», Тимошенко резко увеличила рейтинг. Непарламентские партии тоже набирают рейтинги – партия Смешко, Разумков. Появилась политическая динамика. Это, конечно, связано и с ухудшением социальной ситуации, кризисом в управлении, энергетическим кризисом. Фискализация, которую власть пытается провести для того, чтобы наполнить доходную часть бюджета в условиях сжимающейся экономики, – а это единственный выход для того, чтобы наполнить доходную часть бюджета, держать на каком-то приемлемом уровне расходы на в том числе популистские проекты, и, наверное, на будущую избирательную кампанию, – это фискальный деспотизм, на ряду с тенденциями политического авторитаризма, делает очень многих недовольными.
– На ваш взгляд, может ли эта ситуация спровоцировать социальные протесты в украинском обществе?
– Именно отсюда вот эти все протесты – ФОПовские, тарифные могут добавиться, еще какие-нибудь. Но: все эти социальные протесты пока не имеют политически выраженный характер. Сегодня у многих оппозиционных сил хорошие шансы попасть в будущий парламент. Поэтому такого рода кризисы, в который сползает Украина в первой половине 22-го года, разрешаются демократическим путем – то есть, путем выборов. Нет смысла сегодня разгонять «майданные» волны или революционный протест, потому что можно это решить спокойным, процедурным, конституционным путем – либо через досрочные парламентские выборы, либо через календарные – в октябре 23-го года. А затем – и президентские выборы.
– Имеются ли аргументы у оппозиции для запуска процедуры досрочных выборов?
– Нет сегодня оснований – ни политических, ни геополитических – для того, чтобы оппозиционные силы могли раскачивать ситуацию, чтобы, политизировав социальное недовольство, создать прецедент какого-то третьего «майдана». Потому что после 14-го года у власти всегда будет аргумент: обвинить оппозиционные силы в том, что они раскачивают ситуацию и играют на руку врагу. А действительно, есть такая опасность – если страна уйдет опять в «майданный» обвал государственности – то тогда может в той или иной степени, а, может быть, и в худшем варианте повториться 2014 год.
Поэтому оппозиционные силы не хотят рисковать – ни по фактору обвинения в непатриотизме, работе на врага, плюс действительно не хотят создавать новый прецедент для внешних инвазий, для внешних вторжений. И, все-таки, рассчитывают на то, что путем демократических выборов можно разрешить нынешний кризис политического режима и через парламентские выборы, а затем и через президентские выборы снять недовольство и напряжение в обществе и «перезарядить» политику государства.
– Как политтехнолог, как бы вы в данной ситуации посоветовали вести себя Президенту Зеленскому?
– У него есть два варианта: либо попытаться и дальше полусиловым-полулегитимным давлением наступать на большой бизнес, на оппонентов, пытаться захватить Киев, закрывать каналы – то есть, продолжать политику «монобольшевизма». Скорее всего, именно в этом режиме будут действовать власть. Но такая модель поведения приведет к тому, что уже летом будет неизбежен кризис, который может вызвать необходимость в досрочном прекращении полномочий нынешнего парламента.
А можно действовать другим путем: искать компромисс с элитами внутри правящего класса, с тем же большим бизнесом. И в таком договорном режиме пройти этот сложный период. Учитывая, что мы находимся на сломе геополитических эпох. И спокойно, через парламентские выборы 23-го года, а затем и через президентские выборы 24-го года, через процедуры компромисса, а где-то – консенсуса – выйти из кризисной полосы, не рискуя подставлять под разного рода кризисы украинскую государственность. Но для этого придется отказаться от второго срока.