Пока информационное пространство Украины наполняется новостями о коронавирусе, гораздо более реальная угроза зреет прямо под боком. С 1 апреля в Украине будут массово закрывать тубдиспансеры. Их уже закрывают в Запорожской и Черновицкой областях. ГолосUA решил разобраться, к чему приведет массовое закрытие профильных учреждений и расспросил об этом врача–инфекциониста Юрия Жигарева.
— Юрий, к чему приведет массовое закрытие тубдиспансеров в Украине?
— Проблема в том, что вся противотуберкулёзная помощь в нашей стране была много лет ориентирована на стационарное лечение. Туберкулез – это социальная болезнь. Не секрет, что многие больные, причем с тяжелыми, запущенными формами — это люди, вышедшие из мест лишения свободы, без определенного места жительства или с большими социальными проблемами, которым ничего есть или негде жить. Ранее их госпитализировали в противотуберкулезные диспансеры, и тем самым, изолировали от общества, чтобы они не заражали других. Таким образом, люди без определенного места жительства имели крышу над головой. После закрытия тубдиспансеров, все эти люди окажутся на улице. В таком случае, даже если у таких граждан будут медпрепараты на руках, то не будет никакого успеха в их лечении. Никто не будет контролировать прием лекарств пациентов с туберкулезом. Это длительное лечение. Препараты нужно принимать на протяжении года и более. Если пациент пропустит хотя бы несколько дней, то у него будет резистентный туберкулез, который ничем не лечится. Нельзя закрывать тубдиспансеры одномоментно, не предлагая ничего взамен.
У нас есть еще детские противотуберкулезные санатории, которые тоже убыточны. Их тоже хотят закрыть. Особенно, если они будут переданы на баланс местных бюджетов, то никто не будет их содержать. Их проще закрыть и перепрофилировать. Например, сделать SPA – курорт.
— То есть дети не смогут проходить профилактику?
— Да. Вся эта стратегия рассчитана на максимальное сокращение бюджетных расходов в сфере здравоохранения. У нас страна небогатая, идет война, но если начинать сильно экономить на медицинской помощи, то можно доэкономиться до печальных последствий.
— Страну накроет эпидемия туберкулеза?
— Накрыть — не накроет. Но подъем заболеваемости вполне реален. Во сколько раз – предположить сложно. Туберкулез – это социальная болезнь. Это не тот возбудитель, который заражает всех вокруг. Это не чума и не коронавирус. Даже если человек встретится с туберкулезным больным в троллейбусе, но он с хорошим иммунитетом и нормально питается, то очень маловероятно, что он заболеет. Все зависит от социально- экономической ситуации в стране. Если в стране произойдет кризис и социально– экономический спад, люди начнут оставаться без работы, экономить и плохо питаться, то ситуация с заболеваемостью туберкулеза приобретет угрожающий характер.
— Хватает ли нам препаратов для лечения туберкулеза, есть ли они в наличии?
— Есть. Но есть нюансы в отношении лечения туберкулеза. Должен быть коктейль из препаратов. А у нас есть много резистентных форм, которые не поддаются лечению при стандартной терапии. Часто препараты есть, но они неэффективны для пациентов. Им нужны более дорогие, которые приходится самостоятельно искать в продаже. При этом в отчетах будут писать, что все необходимые препараты для лечения туберкулеза в Украине есть.
— Если туберкулезного больного не лечить, как долго он может прожить?
— Сложный вопрос. Все зависит от стадии процесса заболевания. Есть формы туберкулеза спокойные и хронические, которые могут тянуться годами, а есть форма туберкулеза, когда человек может сгореть за две недели или месяц. Она как раз часто развивается у социально незащищенных людей.
Кроме того, проблема в том, что врач не может сразу отправить человека в тубдиспансер, он должен сначала установить диагноз. Как правило, таких больных госпитализируют в инфекционные отделения, закрывают в бокс, обследуют, и ставят диагноз. Если туберкулёз подтвержден, то только тогда больного можно переводить в противотуберкулёзный диспансер. На практике, такой больной находится в инфекционном отделении около трех недель.
— Куда девать больных, если профильные учреждения закрываются?
— В Минздраве этого не продумали. Дело в том, что эта ситуация касается не только тубдиспансеров, но и других профильных учреждений. Если к нам придёт лихорадка Эбола или другая подобная инфекция, то туберкулез покажется просто раем. Даже если брать банальную корь, то каждый больной корью в общественном транспорте может заразить 15 человек.
С инфекционными стационарами такая же ситуация, что и с тубдиспансерами. Они убыточные. Никто из местных бюджетов содержать их не будет. Поэтому их начнут массово закрывать или перепрофилировать. В США в любом госпитале есть инфекционные боксы. Туда кладут пациента с любой инфекцией, изолируют его и локализируют ее очаг. У нас таких боксов не существует. Только инфекционные отделения. Если они будут массово закрываться, то пациентов просто некуда будет класть. Не положат же инфекционного больного в терапевтическое отделение, в палату, в которой лежат шесть или семь человек и один туалет на весь коридор.
Вопрос, куда девать человека с открытой формой туберкулеза. Куда его изолировать? Особенно это касается людей без определенного места жительства или только вышедших из тюрьмы, которым некуда идти. В итоге люди с открытой формой туберкулеза будут жить на вокзалах, и заражать окружающих, которые будут проходить мимо.
— Что будет с врачами после закрытия профильных медучреждений?
— На этот вопрос пока нет ответа. Кто-то переквалифицируется, так как у нас развивается семейная медицина, а кто-то вообще уйдет из профессии, и будет искать себе другую работу. Часть врачей уедет в Польшу и Чехию, где сейчас ценят наших медиков.