Британское издание «The Financial Times” опубликовало статью Джона Плендера, в которой тот обратил внимание на растущее недовольство и неравенство в капиталистической системе, при этом вопрошая, есть ли этой системе альтернатива?
«Жадные банкиры, чрезмерно жирующие директора, анемический рост, постоянно растущий уровень безработицы – это лишь толика причин, почему по улицам Лондона и Нью-Йорка пронеслась и до сих пор проносится волна недовольства. Люди перестали верить в капитализм. Система провалилась», — утверждает Плендер.
Особенно, продолжает он, в невыгодном положении оказался бизнес. Меньше половины американцев и британцев верят, что бизнес-структуры делают то, что они должны делать, и делают это правильно. Таким образом, под вопросом оказалась легитимность всего бизнеса и его «лицензия на деятельность». Во всяком случае, с моральной точки зрения.
Причина сегодняшнего недоверия граждан к капиталистической системе, считает автор, частично объясняется исследованием Организации развития и сотрудничества. Согласно ему, за последние 30 лет основной доход достался именно самой богатой прослойке американцев, остальные же оказались за бортом корабля. Тоже самое случилось и в Великобритании.
Данные выводы подтверждаются многими, в том числе, и автором книги о неравенстве Стюартом Ленсли. По Ленсли, современная экономика состоит из двух так называемых рельсов: одна — скоростная для супербогатых и вторая — замедленная для всех остальных. Те, кто находится на замедленной рельсе развития могли себе позволить некие финансовые излишества до начала 2007-го года, когда кредиты раздавались направо и налево. Затем же контора свернулась и рынок недвижимости в США стал рушиться. Теперь обычным гражданам приходится экономить на всем, выплачивая заоблачные долги. Но глобальной суперэлите плакать пришлось недолго. Она нашла себе новый денежный мешок под названием «финансы».
Тем временем, отмечает Плендер, Европа страдает от другой болезни: пренебрежительного отношения членов ЕС и еврозоны друг к другу. Северные европейцы не понимают, как южные могли быть настолько расточительными. Южные же не понимают, как они станут внедрять приписанные им программы суровых ограничений государственных растрат.
В итоге желание немецкой политической элиты создать «еще больше Европы» наталкивается на серьезное препятствие в виде отсутствия желания у самих европейцев ее создавать.Не стоит также забывать, что многих не устраивает недемократичное формирование и функционирование институтов ЕС. Никто не может понять, почему ключевые посты в ЕС занимаются людьми, которых попросту назначили, как, например, президента ЕС Ван Ромпея. Как результат, по обе стороны Атлантики существует риск политической нестабильности и роста неравенства возможностей, что автоматически угрожает принципам свободного рынка и торговли.
Нищета и деньги как основные мотивы
Проблема соответствия в капитализме возникает с более чем завидной регулярностью. Во времена индустриальной революции доход трудящихся был настолько низок, что их жизнь по сравнению с жизнью владельцев средств производства, не просто отличалась. Она чудовищно отличалась. Это несоответствие было хорошо изображено в романе Чарльза Диккенса «Тяжелые времена». Однако даже, когда уровень жизни несколько возрос многие экономисты, в том числе Давид Рикардо и Карл Маркс, продолжали вопрошать, сможет ли распределение доходов в капиталистической системе стать хотя бы чуть-чуть более справедливым и политически приемлемым.
Однако в конце 19-го столетия на фоне процветания гангстерского общества возник еще более острый вопрос, напрямую связанный с моралью. Богатство делалось только за счет денег, а общество держалось на негласном контракте: богатые сдерживают свои проявления роскоши и взамен делают огромные пожертвования на благотворительность.
Но спокойствие продержалось недолго, утверждает автор. Джазовый век 1920-х с его духовной пустотой и неприкрытым расточительством, описанным в романе Фитцджеральда «Великий Гетсби», и Великая Депрессия 1930-х снова поставили под вопрос принципы капитализма. Этот вопрос только усилился, когда альтернативу увидели в существовании СССР и корпоративным подходе в Германии и Италии. Но тут на помощь поспешил известный экономист Джон Мейнард Кейнс, предложивший теоретические основы для более гуманной версии капитализма.
Что же тогда, спросите вы, отличает сегодняшнее недовольство от недовольства того времени? Самое разительное отличие, подчеркивает Плендер, это то, что современные демонстранты, вышедшие на улицы, находятся там не из-за удручающей нищеты. Никто из них, как в Манхеттене, так и на ступеньках Собора Святого Павла, не стоит в очереди за бесплатным супом. Это не 30-е годы, когда несчастные спали в картонных коробках, протестуя против правления президента Гувера.
«Как ни крути, но невозможно отрицать тот факт, что капитализм за годы своего существования принял более менее человеческий облик, в частности, за счет внедрения элементов социальной демократии и выкупа государством долговых обязательств банков. Уровень безработицы в США не составляет 25 процентов, как когда-то в 30-е. А безработная молодежь в Южной Европе более защищена, чем во времена Депрессии. И даже, если у сегодняшних демонстрантов по обе стороны Атлантики нет никакой четкой и скоординированной программы понятно, что на улицу их привела не нищета, а чувство несправедливости», — пишет журналист.
Больше всего недовольства относится к банкам, продолжает Плендер. В отличии от 1930-х, когда деятельность банковского сектора заключалась в простых операциях депозита и выдачи кредита, сегодня внутри данных структур функционирует сложнейшая система торговли и обмена. Эту структуру, как бы странно это не звучало, часто не понимают сами банкиры, которые при этом успевают относиться к своим клиентам с неуважением. Они не жалеют денег налогоплательщиков. Если что-то пойдет не так и они просчитаются в своих чудо-операциях им за это ничего не будет. Всегда найдется двойка-тройка долларов простых граждан, которые покроют все горькие ошибки.
Человеческий капитал или «рука»
Такое возмущение совсем не ново, подчеркивает Плендер. Нелюбовь к различным спекулянтам наблюдалась еще после конца Первой мировой войны, что подтолкнуло уже упомянутого Кейнса отметить: «Для того, чтобы поставить под удар всю систему капитализма, достаточно превратить обычного бизнесмена в спекулянта. Ведь именно таким путем разрушается, то психологическое равновесие, позволяющее обществу мириться с неравенством наград. Бизнесмена будут воспринимать только до тех пор, пока его доходы будут соответствовать представлению людей о неких социальных благах, которые он привнес за счет этих доходов».
Учитывая данное утверждение, отмечает автор, неудивительно, что легитимность капитализма сегодня поставлена под вопрос. Самое интересное, что тут речь идет даже не о форме капитализма, когда «победитель забирает все», ведь, как мы видим те, кто проигрывает, тоже оказываются в достаточно выгодном положении.
Что особенно непривычно – это, то с какой яростью американский бизнес освобождается от лишних работников, когда функционирование компании ориентировано исключительно на краткосрочный доход. В результате американский работник превратился из так называемого человеческого капитала в обычную издержку, или, как это называлось в 19-м веке, «руку».
Итак, что же остается делать, спрашивает Плендер. Вроде бы никаких альтернативных моделей не видится. Даже, если учесть тот факт, что Азия сегодня становится серьезным конкурентом англосаксонского мира, мало кто действительно считает, что нужно следовать примеру Китая и совмещать элементы государственной собственности с хищническими частными рынками и коррумпированными оптовыми закупками. К тому же, если уже говорить начистоту, то в Поднебесной еще большее неравенство, чем в США. Да и в Сингапуре с его усиленной формой авторитарного правления, несмотря на мощный экономический рост, электорат все менее доверяет его сегодняшней власти. Гонгконг тоже не подходит. Так что остается ничего.
В итоге, указывает автор, мы возвращаемся к тому, о чем в свое время говорил еще Кейнс: нужно улучшать существующую форму капитализма. Но как же это сделать, когда в макроэкономике стран, в частности, в США, где на замену центристской политике пришла политика поляризации и тупикового диалога, всякие изменения практически невозможны? Да и, согласно барометру доверия «Edelman”, люди неохотно воспринимают идею «большого правительства», считая, что все его начинания по ре-регуляции банковской системы приведут к еще большему экономическому кризису.
Заинтересованные группы и упадок наций
«Если согласиться с работами эксперта по рыночной хрупкости Хьюманом Мински и теорией Кейнса по управлению кризисом, тогда работы теоретика по институциональной экономике Манки Олсона — тот необходимый источник знаний, как строить экономику после ее возобновления. По мнению Олсона, главной причиной упадка наций является лоббистская деятельность отдельных заинтересованных групп. Именно за счет них в экономике процветает неравность и неэффективность», — отмечает Плендер.
Когда Олсон предложил данную гипотезу, продолжает журналист, главными заинтересованными группами были торговые объединения и бизнес-картели. Сегодня же на смену торговым объединениям и бизнес-картелям пришли финансовые профессионалы с Уолл Стрит и Лондона.
Посредством финансирования политических кампаний и различных «щедростей» они приобрели себе иммунитет от должной социальной ответственности. Более того они продолжают препятствовать трансформации банков, которая заключается в освобождении их от чрезмерного риска.
В том то и проблема, пишет автор, никто не знает, как упразднить деятельность данных заинтересованных групп. И как следствие никто не знает, как вернуть капитализму легитимность.