Андерс Беринг Брейвик, обвиняемый в массовом убийстве в Норвегии, заявил суду, что "в его организации есть еще две ячейки".
Судья заключил норвежца под стражу на восемь недель, которые обвиняемый проведет в полной изоляции, сообщает ВВС.
Первое заседание суда по делу о массовом убийстве в Норвегии, в котором обвиняется Андерс Беринг Брейвик, проходило в закрытом режиме: публику и журналистов не допустили в зал заседания.
Решение о закрытии слушаний было принято по просьбе представителей норвежской прокуратуры, объяснивших свое ходатайство соображениями безопасности. Ранее подозреваемый заявлял, что на суде объяснит мотивы своих действий.
Андерс Брейвик обвиняется в массовом убийстве участников молодежного лагеря на острове Утойя, а также в организации мощного взрыва в Осло в пятницу, в результате чего погибли по меньшей мере 93 человека.
В понедельник, ровно в полдень по местному времени, норвежские поезда на минуту приостановили движение, а биржа в Осло прервала работу в память о жертвах трагедии.
Минуту молчания объявил премьер-министр страны Йенс Столтенберг.
Аналитики отмечают, что закрытие заседания суда для журналистов еще до его начала — крайне редкая мера для Норвегии. Обычно такое решение принимается уже в ходе слушаний.
"Основываясь на содержащейся в деле информации, суд считает, что сегодняшнее слушание об избрании меры пресечения должно быть проведено за закрытыми дверями, — говорится в распространенном заявлении судьи. — Очевидно, что […] публичные слушания в присутствии обвиняемого могут быстро спровоцировать экстраординарную и очень сложную ситуацию с точки зрения как безопасности, так и хода расследования".Ранее Брейвик настаивал на проведении открытых слушаний, куда он намеревался явиться одетым в униформу и объявить мотивы своего поступка.
В тексте манифеста, опубликованного норвежцем в интернете незадолго до нападения, Брейвик объясняет свои действия борьбой против "мусульманской колонизации Европы", причем массовое убийство, по его словам, он совершил для того, чтобы привлечь внимание к этому документу.
Суд признал, что расследование трагедии должно быть прозрачным и что обычно интересы прессы непременно были бы учтены, однако в данном конкретном случае это невозможно "по практическим соображениям".