Игры со смертью были всегда и везде. Еще до появления интернета были игры-испытания: постоять на рельсах перед поездом и соскочить в последний момент, прыгнуть с моста в воду, зацепиться за троллейбус и проехать до следующей остановки. Это проверки на смелость. Дети идут на это, чтобы получить заряд адреналина и прослыть смельчаками.
Об этом сообщила психолог Екатерина Мельникова в комментарии корреспонденту ГолосUA.
«Игры со смертью обычно начинаются лет в 12-14. В этом возрасте подросток осознает себя отдельной личностью, хочет отсоединиться от родителей, бросить вызов их власти и доказать свою самостоятельность. Он также хочет узнать, где его предел, и на что он способен», — рекомендует эксперт.
По словам Е. Мельниковой, есть в этом вопросе также и аспект взросления, в котором проявляется момент власти над своим телом. Это звучит приблизительно так: «Я могу выложить фото обнаженного тела в Интернет, могу курить, могу разрушать себя, если хочу, мое тело принадлежит мне; моя жизнь принадлежит мне. Я взрослый: я не смотрю «Том и Джерри», а рисую китов. У меня есть общая тема для разговоров с детьми постарше».
«Большинство подростков не планирует умереть в игре. Они вообще в свою смерть не верят. Это слишком непонятное и далекое событие для них. Они думают, что игра расскажет им что-то про это явление, но не убьет», — добавляет специалист.
Психолог также подчеркивает, что есть и те, кто хочет «переиграть игру». Бросают ей вызов. «Я буду играть по правилам и выиграю». Когда появляется популярная тема для разговора, появляются и те, кто против. Но здесь можно быть и героем, и борцом. На данный момент есть достаточно мощное движение «дельфинов» или «китобоев», которые ищут администраторов и борются с ними. Это тоже дети, они тоже так играют. Иногда они просто вступают в группу, отговаривают участников.
«На самом деле, в группе риска незначительная группа детей, которая стремится в этих играх погасить душевную боль, привлечь внимание к себе. Именно эти дети подвергают себя реальной опасности и являются целью всевозможных «групп смерти»», — резюмирует Е. Мельникова.