Очевидно, что предложенная сейчас Киевом формула куда менее объемна, чем та, что называл Виктор Медведчук в августе (174 на 46). В любом случае очевидно, что менее чем за две недели до предполагаемой даты обмена ситуация гораздо хуже, чем год назад. Тогда еще в ноябре имели место встреча Медведчука с Путиным и патриархом Кириллом. Об этом пишет обозреватель газеты «2000» Сергей Бурлаченко, комментируя перспективы обмена удерживаемыми лицами в свете последней встречи участников Трехсторонней контактной группы и заявлений представителей Украины, ОРДЛО и ОБСЕ.
4 декабря по итогам заседания Трехсторонней контактной группы (ТКГ) спецпредставитель ОБСЕ Мартин Сайдик выступил, по мнению Бурлаченко, с самым пессимистичным за много последних месяцев заявлением.
«Несмотря на усилия ТКГ и заверения сторон, напряженность в зоне конфликта и вокруг нее, к сожалению, не уменьшается. Создается впечатление, что стороны вместо того, чтобы искать пути мирного решения конфликта, на самом деле двигаются в противоположном направлении. Я глубоко озабочен такой ситуацией и в очередной раз обращаюсь к сторонам с настоятельным призывом сделать все необходимое, чтобы не допустить эскалации напряженности», — заявил спецпредставитель ОБСЕ.
Эскалации на Донбассе, считает обозреватель, способствует общий международный фон — и, видимо, с этим и связано процитированное выше заявление Сайдика.
«На таком фоне переговоры в Минске вряд ли могут дать больший результат, чем заключение очередного новогоднего перемирия, в котором стороны объективно заинтересованы. О подготовке этого перемирия заявлял Сайдик. А представитель «ДНР» на переговорах Наталья Никонорова даже сказала, что 22 декабря согласовано как «предварительная дата для переподтверждения сторонами своих обязательств по соблюдению полного и всеобъемлющего режима тишины». Однако другие участники переговоров дату не называют», — отметил Бурлаченко.
По его мнению, если новогоднее перемирие весьма возможно, то вероятность предновогоднего обмена удерживаемыми лицами очень невелика.
«6 декабря в интервью телеканалу «Прямой» представитель Украины в контактной группе Евгений Марчук рассказал о сути предложений Киева, которые были внесены в ТКГ накануне. Украина предложила, во-первых, обменять 23 граждан России, которые находятся в украинских местах лишения свободы, на 23 украинцев, находящихся в российских тюрьмах. Во-вторых, провести обмен с ОРДЛО по формуле 66 на 19. «То есть мы передаем 66, а получаем наших 19 человек», — сказал Марчук, отметив, что обмен можно провести 27 декабря. Но 6 декабря «омбудсман ДНР» Дарья Морозова заявила: «Мы готовы сделать обмен 27 декабря… Но украинская сторона на данный момент ничего не ответила. Они взамен сделали свое предложение об обмене, но оно не соответствует Минским соглашениям. Опять непонятно, по какому принципу отделялись люди для этого предложения, опять очень маленькое количество», — напоминает хронологию событий обозреватель.
К тому же предложенная сейчас Киевом формула куда менее объемна, чем та, что называл Виктор Медведчук в августе («174 на 46»), отметил Бурлаченко.
«Кроме того, хотя в прошлых обменах регулярно освобождались лица, осужденные за события весны-2014 за пределами Донбасса, сейчас Марчук заявляет: «Украина поддерживает формулу «всех на всех», но Россия включает в списки преступников, которые не имели никакого отношения к Донбассу и были осуждены в Одессе, Харькове за события совсем другого профиля». Возможно, желание отсечь этих лиц от обмена — просто повышение ставок, ибо точно такая же риторика была и год назад. Но допускаю, что это попытка создать прецедент», — пояснил эксперт.
В любом случае очевидно, что менее чем за две недели до предполагаемой даты обмена ситуация гораздо хуже, чем год назад, констатирует Бурлаченко.
«Тогда еще в ноябре имели место встреча Медведчука с Путиным и патриархом Кириллом, а также звонки Путина руководству самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР», после чего принципиальные вопросы казались решенными, и оставалось согласовать технические детали. Сейчас же не решены именно принципиальные вопросы. И тут невольно вспоминается: «Он не мог поступиться принципами, поскольку их у него не было». Может, надежда как раз на это?» — подытожил Сергей Бурлаченко.