Александр Мошинский, который является представителем лидера Общественного движения «Украинский выбор — право народа» Виктора Медведчука, в своей колонке на «Украинской правде» прокомментировал ранее обнародованный в «УП» материал юристов Романа Тытыкало и Ильи Костина — статью, посвященную «делу Василия Стуса». По мнению Мошинского, эта статья стала «средством реализации политического заказа и хвастовства двух «юристов», которым, учитывая их профессиональные качества, не остается ничего другого, кроме «танцев на костях» для собственного пиара».
Говоря о линии защиты, которую проводил Виктор Медведчук в 1980 году, и опротестования этого решения в 1990 -м, «юристы» странным образом «не заметили» фактической отмены статьи 62 УК в ССР, по которой суд вынес приговор, и замены ее другой статьей.
Представитель Медведчука привел доказательства того, что Тытыкало и Костин сделали это сознательно, поскольку сам Медведчук прямо заявлял о данном факте. Мошинский назвал такую позицию «чушью», поскольку Костин и Тытыкало фактически пытаются подменить то обвинение, по которому осудили Стуса, на совершенно другое, которое появилось лишь 9 лет назад, и, используя эту манипуляцию, обвинить Медведчука.
Мошинский предполагает, что авторы статьи заняли такую позицию из-за политического заказа, который требует необъективного освещения событий того времени и унижение достоинства, чести и деловой репутации Виктора Медведчука.
По объективной оценке вины Стуса, стоит процитировать еще одного диссидента — Левка Лукьяненко, которого также упоминают в материале «УП». В одном из своих интервью он говорит: «Обвинения, выдвинутые против Василия Стуса по статье 62 в ч. 1 и 2 УК УССР, были полностью обоснованы. В этом случае нужно отделять чисто юридический подход от логического человеческого. Если закон утверждал, что антисоветской агитацией и пропагандой являются определенные поступки или высказывания, а человек проявлял подобные действия, значит, это законно. И в этом случае нельзя говорить, что советская власть действовала незаконно. Но сейчас мы не признаем ту законность. И законность, собственно, была незаконна, как и государство в целом».