"А куда уезжать? Тут все свое, квартиры все обставлены, для кого это все бросить? Чтобы растащили? Будем дома до последнего», – говорит жительница Бахмутки Марина. Село, где живет она и ее семья, образовалось после разделения Зайцево на три части. Теперь на месте одного поселка три: Бахмутка, Жованка и Пески. Место, где мы находимся, залегает в низине в 10 километрах от Бахмута, бывшего Артемовска. И если в райцентре гуляют люди, ходит транспорт, открыты супермаркеты и магазины, даже ювелирный, то проехав по дороге вниз, мы увидим брошенные дома и разрушенную инфраструктуру…
Дорога к Бахмутке проходит вдоль линии разграничения. За холмом уже начинаются блокпосты ДНР. Внизу дороги болотистая территория. Там, где суша – стоят противотанковые ежи. Где проходит линия разграничения физически не видно, она ничем не отмечена, и тогда понимаешь, что держится она на политике, словах, тех самых договоренностях. Непрочно.
Ранее линия фронта проходила в самой Бахмутке. Теперь до нее менее километра. В поселке около 250 жителей, их них 22 – дети, есть и груднички. Местные жители говорят, что каждый вечер – обстрел, и перемирия не ощущается. Люди спускаются в подвалы, дети боятся. За все время среди мирных около десяти жертв. При бомбежке отказывается ехать «скорая». А если едет, то около 40 минут.
В Бахмутке сложно с мобильной связью. Более года люди жили без света: линии электропередач пересекают линию фронта. Дали его два месяца назад после длительных работ. Отопление печное. С твердым топливом помогает Красный крест. Нет и питьевой воды. Ее несколько раз в неделю привозят военные, как и хлеб – сто буханок на село.
Вода только техническая. У дороги между домами недавно, в сентябре, открыта скважина. К навесу над ней приколочена табличка: «Источник водоснабжения для жителей села Бахмутка обустроен в рамках акции «Папа для Украины» и портрет Его Святейшества Франциска. И такое впечатление, Папа Римский больше беспокоится о воде в Бахмутке, чем Президент Украины и правительство…
«Сейчас мы не сможем наладить инфраструктуру в том виде, какой она была до войны, просто не сможем, поскольку вся инфраструктура связана, – говорит начальник группы гражданско-военного сотрудничества ВСУ Наталья Мещерякова. – Например, вода в Торецке идет из Горловской фильтровальной станции. Ее там не было целое лето. Когда были порывы в серой зоне, противоположная сторона не давала режима тишины для ремонта. Мы несколько месяцев пытались получить режим тишины. Спокойно дали поработать лишь шесть дней. Ликвидировали самые большие порывы, и сейчас в Торецке есть вода».
Связаны не только коммуникации, но и занятость населения. «До войны тут все шахтеры и железнодорожники, все работали в Горловке, все там, все на той стороне», – говорит Марина. Ответ на вопрос, «как жили до войны», дается местным очень тяжело. Кажется, им трудно вспомнить, что было в мирное время. Сейчас – только эта депрессивная реальность, когда нет ни условий жизни, ни работы. Люди фактически брошены на выживание.
Никаких пособий и льгот. По 860 гривен на человека в месяц выплачивает Красный крест – на питание, на одежду. Вот и все. Из государственных выплат – только пенсия, ее в поселок привозит машина Ощадбанка. Люди вынуждены жить со своих хозяйств, держат коров и птицу. Продукты – в Бахмуте либо в местном магазине с ограниченным продуктовым набором. Туго и с социальной инфраструктурой. Детского сада нет. В школу дети ходят в Опытном. Туда их возят автобусом – в семь утра забирают, в четыре вечера привозят.
«Как помочь этим людям? По большому счету, отселить, – говорит Наталья Мещерякова. – Но люди никуда не поедут, поскольку тут их дома. Даже несмотря на то, что у них нет работы. Работали они в Горловке, на той стороне Зайцевого. Сейчас у них нет дохода. Кто может ездить на работу, работает в Бахмуте, но добраться до него достаточно тяжело. Ближайшая АЗС в Бахмуте, заправиться можно только там. На линии столкновения нарушена вся инфраструктура. Из-за этого люди испытывают недостаток базовых благ». Спасают волонтеры и сотрудники управления гражданско-военного сотрудничества ВСУ, которые совершают сюда частые визиты. Задача службы – наладить сотрудничество между военными и гражданскими структурами, чтобы облегчить жизнь местного населения, которое находится в зоне конфликта.
Некоторые семьи выезжали из Бахмутки по несколько раз, но все равно возвращались – все деньги уходят на съемное жилье. Разбитые дома здесь никто восстанавливать не собирается, как и отселять в новые на безопасной территории. Это уже проблема на уровне государственной программы, которой не существует.
«Я наоборот приехала оттуда сюда в родительский дом из Горловки, – говорит жительница Бахмутки Нина. – Каждый спрашивает: а чего вы тут сидите. А куда выехать? В пустой дом? Мы боимся потерять, то, что нажили. Вот и сидим».
По дороге из Бахмутки через Майорск в Торецк – оборванные провода над железнодорожным полотном, заминированные обочины дорог, побитые осколками дома с заколоченными окнами. Зато вдоль трасс и улиц городов – билборды: политические партии поддерживают на Донбассе свой имидж. С Днем знаний и Днем защитника Украины поздравляет представитель Порошенко в Верховной Раде Артур Герасимов. Эти плакаты висят даже на пустырях. О своей гуманитарной деятельности со щитов сообщает фонд Марины Порошенко. В Славянске под эмблемой партии «Наш край» к жителям обращается народный депутат, член фракции БПП Олег Недава. Президентские силы обрабатывают регион, но, по сути, дали они ему только переименование депрессивных городов и политическое фразерство.
На подконтрольной территории Донбасса царит упадок. Города, наиболее пострадавшие от конфликта, непосредственно от боев и бомбежек, быстро превращаются в города-призраки. В других жизнь просто теплится. Лишь кое-где родители гуляют с детьми, кто-то возится возле автомобиля во дворе. И ладно бы пустующие постаменты, но пустынные улицы вымирающих городов, безлюдные проходные заводов, посыпавшиеся цеха и покосившиеся трубы, стоящие шахты, где не крутятся редукторы шахтных подъемов, где уже нет пятиконечных звезд, которые в славные времена загорались при перевыполнении нормы, уже лесом поросшие терриконы… Невооруженным глазом заметен масштабный отток населения. Глядя на это, разговоры о реинтеграции Донбасса выглядят еще циничней.
А почему нельзя привести в порядок подконтрольную территорию, улучшить жизнь людей, отнестись по-человечески на государственном уровне? Донбасс задыхается и застывает, и, похоже, предложения «а вот сделать бы так и так, а если бы такой проект…» уже бесполезны. Сейчас главное – выкачать из региона оставшийся ресурс, на что, пожалуй, и есть начальники военно-гражданских администраций.
В нынешнем году политики начали трактовать процесс реинтеграции в рамках решения гуманитарных проблем жителей Донбасса. Мол, конфликт на десятилетия, территорию вернуть сложно, а вот людей проще. Обогреем их, накормим-напоим, заискивают лояльные к Банковой политологи. И это после длительного периода дегуманизации населения восточных областей Украины, которая началась задолго до 2014 года, с едкими вопросами, кто кого кормит, кто кого дотирует, с последующим навешиванием оскорбительных ярлыков и кличек.
В отличие от Киева, где с высоких трибун любят пафосно поговорить о Донбассе, жизни людей в регионе, об АТО, на территории с особым режимом не ощущается идеологии и политики. Здесь каждый занят своей работой, иногда рутинной, и никто дырку в кителе под орден не крутит. Это снова-таки дело Киева – чрезмерная героизация, помпа, идеология, за которыми сложно рассмотреть природу реальных проблем, а значит и выходы из сложившейся ситуации, выходы из конфликта.