Ни в одном из крупнейших городов Украины я не встречала такого количества стихийных торговцев, как в Киеве. «Нелегалы» достают свои стулья, покрывают их скатертями или газетами и раскладывают товар. Здесь можно купить сезонные овощи и фрукты, домашнюю консервацию, мясо и рыбу, пирожки, цветы, ношенное пальто по приемлемой цене. Корреспондент ГолосUA окунулся в гущу «стихии», чтобы пообщаться с теми, ктопродает и покупает «с асфальта».
Мотивация
«Может ли человек прожить на одну пенсию?» – этот вопрос мне задавали на всех ветках метрополитена. Вход/выход станций метро – излюбленное место для нелегальной торговли: постоянный поток людей и всем что-то нужно: утром кто-то на работу «тормозок» купит, вечером дома ужин из чего-то нужно готовить, а тут, прямо на проезжай части, – сало, зелень… Я целенаправленно решила общаться лишь с теми, кто торгует своим и для себя, потому что в Киеве хватает «точек», где явно незаконно работают на хозяина.
Леонид Евгеньевич продает мед на «Шулявке». Разбирают хорошо – к 12:00 осталось три банки, хотя вышел сегодня позже, чем обычно, в 9:00.
– Может ли человек прожить на одну пенсию? Честный человек, не олигарх, не депутат?
– Ну, с позиции закона, вы, все-таки, нечестный человек… Вы занимаетесь незаконной торговлей.
– Не знаю я таких законов, – отмахивается Леонид Евгеньевич мозолистой ладонью. – По закону и пенсия полагается, а получаем объедки. Я закон всю жизнь исполнял, работал, и на пенсии теперь работаю. Ты не жила столько, сколько стажа у меня. А деньги мои где? Мне бы хватило, а дети? Им сейчас квартиры не дают, учиться бесплатно – тоже нет. Я женился, мне квартиру на предприятии дали, такие были времена. Я работал и не думал ничего в подклад зашивать: и на море съездим, и сапоги кожаные купим. Пришла старость и дали копейку, хотя заработал я десять.
Рядом с Леонидом Евгеньевичем торгует вязаными салфетками бабушка. Я уже обращался к ней с просьбой об интервью, и она отказалась, а теперь вот внимательно прослушав наш диалог, решила вставить и свое слово.
– Леня, ну откуда она знает, как было. Прошло уже все, что вспоминать. Вот посмотри, – она показывает руки с больными, выпирающими наружу, «покрученными» суставами, – мне все это лечить надо, и этими руками я вяжу, на лекарство себе вяжу. Куда ни посмотри, везде больная, и пятерых родила – да сейчас любая только от такого рассыпается. А я пятерых родила, двоих похоронила и жива еще.
Все старики жалуются на маленькую пенсию, и как бы жестоко это не звучало, проблема не нова. Пенсионеры заложили основу сегодняшней жизни – мы ходим и ездим по дорогам, которые проложили они, живем в домах, которые построили они, да и сами они торгуют у метро, построенном ими же… Однако благодарность от новых поколений получают вяленькую. Настоящим ударом по старикам стал экономический кризис, начавшийся в 2014 году: повышение тарифов, подорожание продуктов они восприняли очень чутко, при этом об одежде и обуви даже не заикаются. Обновки – дело молодых.
Только вот стихийная торговля увлекла не только пожилых людей с низким достатком, здесь и молодые есть. Немало женщин в возрасте не старше 40 лет стоят за импровизированным прилавком.
Полина, с трудом сдерживая раздражение, аккуратно раскладывает на столе разворошенную очередной покупательницей стопку нижнего белья.
– Ничего не купила, а столько непорядка наделала…
На вопрос, почему Полина торгует прямо на тротуаре, где каждый норовит сделать «непорядок», отвечает, что всю жизнь в торговле и чувствует – это ее призвание.
– На дядю работать надоело. И в Москве я на фруктах стояла, и в Симферополе – на пахлаве, в Киеве и в торговом центре работала, и официанткой, да только от такой работы больше затрат, чем прибыли. То посмотрел не так – тебе из зарплаты вычли, то кто-то сливу украл – опять ты в минусе. Тут я – сама себе хозяйка: ведет себя нагло человек, я ему не продам, украли носок, так я сама перед собой за это отвечаю.
– В ларьке хозяин напрягает, а на улице – местные власти. Вы же знаете, что они борьбу со стихийной торговлей развернули.
– Это они для виду… – улыбается Полина.
Бренд
У нее давно бы уже был свой магазин, уверяет Полина, если бы ей это было нужно. У стационарного торгового места есть ряд преимуществ, только вот переместить его по желанию, за один день, нельзя.
– Я торгую в трех точках – на «Шулявке», на «Минской», на «Оболони». Вот на «Оболони» нравится стоять летом – много людей гуляют, что-то и купят, – объясняет Полина.
– Был бы у вас свой магазин, люди бы узнали его и приходили бы постоянно.
– Меня и так знают. Есть такие покупатели, которые заказывают: «Поля, привези мне вот это или то». Так зачем мне магазин?
Случалось мне задаваться вопросом, почему люди покупают еду и вещи в несанкционированных торговых точках. Разве возможность сэкономить несколько гривен важнее здоровья? В ответ на это я слышала: «Там все держится на доверии». Пообщавшись с теми, кто торгует, я поняла, что доверие на самом деле играет главенствующую роль во взаимоотношениях продавца и покупателя.
На «Левобережке», почти на остановке общественного транспорта, женщина лет 50 торгует овощами: перед ней разложены ослепительно зеленые и пушистые пучки лука и петрушки и нетоварного вида старый картофель, потрепанный репчатый лук, несколько банок с консервированными помидорами, огурцами и лиловым вареньем.
– Это, – показывает на зелень, – новый урожай, а это, – дотрагивается до картофеля рукой, – осталось с прошлого года, поэтому я поставила низкую цену, намного ниже, чем в супермаркетах. Картошка старая уже мягкая чуть-чуть, но на суп и пожарить пойдет по такой цене. Если в яблоке может быть червячок, я предупрежу покупателя, я не обманываю, это все мое, я сама вырастила, приезжаю сюда из села. Если вы назад вернетесь, там моя сестра торгует семенами. Купите у нее рассаду и вырастите у себя дома таких же красавцев, – она показывает на помидоры, которые когда-то выросли из домашней рассады, а теперь, приготовленные по семейному рецепту «чтоб и остренькие, и сладенькие», сидят в банках.
Очереди из желающих купить не выстраиваются, но есть постоянные покупатели, которые и дают основную часть выручки. То есть, несмотря на то, что стихийные торговцы сооружают витрины среди мусора, грязи и пыли, в облаках транспортных выхлопов, они очень озабочены своей репутацией и качеством товара. Парадокс.
Ценовая политика и программы лояльности
Страх пищевых отравлений побороли низкие цены. Старый картофель можно купить за 3,50 грн/кг, двухлитровая банка томата стоит 35 гривен, аджика литровая – 25 гривен, яйца куриные домашние – 15-20 гривен за десяток, пирожки домашние – 4-5 грн штука.
Павла Егоровна не коренная киевлянка, она переехала сюда из Тобольска с семьей еще будучи молодой. Сегодня ей уже 74.
– Все, я уже украинка, киевлянка. Здесь работала и на пенсию вышла. Платят мало, вот я и экономлю – 50 копеек, 25 копеек и гривна наберется. Молоко, кефир, сметану покупаю только на маленьких рыночках – всегда свежее и сэкономить можно. Я же бухгалтер по образованию, считать умею.
Коренная киевлянка Света отличается от большинства покупателей. Она дорого одета, сумка у нее кожаная, в сумке маленькая собачка, на пальцах у женщины золотые кольца (на мизинцах и вовсе по два). Света со знанием дела выбирает овощи, торгуется, обнаружив в капусте изъян. Рядом с мамой два мальчугана толкаются в борьбе за право поиграть на планшете. Не похожа эта семья на нуждающуюся…
– Да, вы правы, я могу себе позволить делать покупки в не просто нормальных, а лучших магазинах. Просто я не люблю, когда меня обманывают.
– В смысле?
– Смысл простой. Как-то купили маринованное мясо на шашлык, запакованное, в супермаркете, дома муж просто ради интереса решил взвесить – а там не 6 килограммов, а 5,5. Точно я уже не помню, сколько там, но вы поняли… Все покупки начала после этого случая повторно взвешивать, и знаете, что скажу? Тот вес, за который вы платите, в лучшем случае грамм на 50 отличается от фактического. А в администрации магазина все тыкают один на другого: это фасовщик, это поставщик…
– А здесь вас не обвешивают?
– Здесь меня все знают. Да и муж в серьезном месте работает.
За кого Свете повезло выйти замуж она не сказала, выторговав скидку в 20 гривен и оставив на чай 50 гривен, она забрала покупки, детей и собаку, села в Kia и уехала.
А тем временем на «Черниговской» вовсю разбирают таранку по 40 гривен за килограмм.
– О, уже по сорок! – хлопает себя по бедру полная женщина. – Вчера по 35 продавал.
– Вчера была мельче. Если тебе надо подешевле, вот, — на! Она недосушенная, дома досушишь. По 20 продам, – лояльно подсовывает он ей желтый пакет.
Риски
Мэр Киева Виталий Кличко объявил войну стихийной торговле. Впрочем, то же самое делали и его предшественники. Только нарушители по-прежнему стоят на своих «точках» утром, когда киевляне идут на работу, а с наступлением темноты сворачиваются, оставляя после себя обломки ящиков, обрывки газет, остатки испорченного товара. Те, кто ведет такой «карманный» бизнес, большой прибыли не имеют, но и риски в их деле невелики. Отсюда сегодня прогонят, завтра развернутся в другом месте, а милиция посильнее поднажмет, так для «ликвидации» предприятия надо иметь только сумку с прочными ручками и две быстрые ноги. Покупатели же несертифицированных товаров рискуют здоровьем, ведь на стихийных рынках продают не только продукты «со своего огорода», но и импортные бананы и апельсины, за происхождение которых никто поручиться не может. Ну и стоит ли упоминать о том, что налоги незаконные торговцы не платят, а только «отстегивают копеечку» крышующим? Факт уклонения от налогов всем известен, и именно он больше всего злит местную власть, хотя нарушение закона стало возможным не без попустительства отдельных государственных ведомств, в том числе и силовых.
Бывшие мэры Киева Иван Салий и Александр Омельченко абсолютно солидарны в том, что стихийная торговля будет процветать, пока украинцы будут бедствовать. Обеспеченный человек не станет рисковать своим здоровьем ради мелочной экономии, а тот, кому ежемесячно начисляется хорошая пенсия и зарплата, не согласится торговать в подземном переходе под страхом побоев. Чем выше благосостояние, тем меньше искушение нарушать закон, считают экс-градоначальники.
«Это отражает уровень жизни наших людей. Не такое больше счастье – продавать возле перехода прямо с асфальта, не счастье – работать в переходах в этих МАФах, киосках, особенно зимой. Это просто отражает бедственное положение населения. Нужно строить больше торговых центров, создавать там нормальные условия для торговли, чтобы люди туда приходили, могли нормально за место заплатить. То же самое и на рынках. Ну и надо дать людям нормальную работу и зарплату, и никто не будет работать на стихийных рынках», – отмечает И. Салий.
Слова своего коллеги подтверждает и А. Омельченко.
«Это проблема нищеты нашего населения – того, кто продает, и того, кто покупает. На стихийных рынках немножко дешевле продукты, но они не прошли проверку в установленном порядке. В Киеве и стране бедное население. Те, кто у власти, должны думать в первую очередь, как сделать обеспеченными семьи».
Оба бывших мэра независимо друг от друга высказали одну и ту же мысль – украинцы слишком бедны, чтобы позволить себе проверенное качество. Судя по тому, что я видела, стихийные рынки предлагают неплохой товар – в супермаркете такую продукцию дешево не купишь, к ней сразу же прикрепят бирку «эксклюзив» или «эко» с 200-процентной накруткой, однако отсутствие сертификации – это все равно риск для потребителя, ведь честное слово торговца ни в одной государственной инстанции не предъявишь в качестве улики.
Директор специальных проектов научно-технического центра «Психея» Геннадий Рябцев серьезно заявил, что политика действующего неолиберального правительства нацелена на сокращение населения: повысить тарифы, убрать лишние льготные категории и «забыть» об индексации доходов населения – по такому пути пошли наделенные властью.
«Неолиберальная политика подразумевает, что в государстве выживает только здоровый и богатый. Бедные и больные никому в этой стране нужны не будут», – сказал Г. Рябцев.
Его мнение кажется слишком категоричным и даже апокалиптическим, однако на улицах мы находим подтверждение тому, как украинцы борются за свою жизнь: они нарушают закон, поскольку он нацелен против них, они не скрывают своего презрения к властям. Опрошенные мною торговцы (десяток человек) уверенно ответили, что их не смогут прогнать с улиц, что ни одна правительственная программа борьбы не будет эффективна. На вопрос «почему?» точнее всех ответила Полина.
«Власть одну дверь закрывает, другую открывает – нате, пожалуйста. Удачнее всего борются частники, они умеют такую охрану нанять, что люди все оставляют, — товар, деньги, уходят и с концами. А власти в таком результате не заинтересованы».