Сорок лет назад был снят один из лучших фильмов киевской киностудии им. Довженко. Есть несколько лент, которые я знаю наизусть. И, тем не менее, могу смотреть их еще и еще раз, — даже каждый день. К примеру, это несколько картин Леонида Гайдая. И фильм его тезки — Быкова — "В бой идут одни "старики". И хотя сегодня кто-то может сказать, что с точки зрения киносредств этот фильм весьма прост, если не сказать примитивен, но, возможно, в этом и состоит его гениальность?!
Леонид Федорович Быков
Насмотревшись фильмов о летчиках ("Валерий Чкалов", "Истребители"), он грезил небом и мечтал поступить в летное училище. Однако внешние данные у него были не ахти какие: маленький рост (163 см) и лицо вечного подростка. Но свою мечту о летной карьере наш герой все равно не оставил…
Давней мечтой Быкова была картина о героизме советских летчиков в годы войны. В содружестве со сценаристами Евгением Оноприенко и Александром Сацким был написан сценарий будущего фильма. Однако ставить картину долго не давали, считая ее не слишком героической. В 1972 Быков, наконец, приступил к съемкам фильма.
Цитаты из фильма
Арфы нет, возьмите бубен!
И в тот же миг влюбленное созданье, включив форсаж, умчалось на свиданье!
Как сказал Шекспир в 19-м сонете: гуляй, Вася!
Макарыч, принимай аппарат! Во! Махнул не глядя!
Молчу, молчу, не то по шее получу, и подвиг свой не совершу!
Ну, могём! Не могём, а мОгем!
Как вы не узнали Украину — воздух другой, небо голубее, земля зеленее!
Пилотом можешь ты не быть, летать научим все равно, но музыкантом быть обязан!
Солдатская заповедь: подальше от начальства, поближе к кухне!
Я мог бы и больше сбить, но вы, товарищ командир, своим нижним бельем распугали всех немцев!
Война дело преходящее, а музыка вечна!
Эмилия КОСНИЧУК (редактор фильма):
— Многих интересует, были ли у героев фильма реальные прототипы. Скажу так: на момент съемок картины ни я, ни авторы сценария о них не знали. Лишь спустя 10 лет по телевидению я совершенно случайно увидела полковника в отставке Иванова и от него узнала о его встрече в Венгрии с Быковым, которого он знал еще по фильму "Максим Перепелица". Бывший летчик рассказал режиссеру свой боевой путь, и, как я теперь понимаю, вся история второй поющей эскадрильи и возникла из этого рассказа. Единственная разница героев фильма с их прототипами в том, что многие их них не погибли, а остались живы. Например, прототипы Ромео и его девушки, которую играла Женя Симонова, поженились в 1945 и прожили счастливо больше 50 лет. А песню "Смуглянка" решил в фильм вставить Леня — это его любимая песня.
Сценарий фильма Быков вынашивал долго. За пару лет до начала съемок он предложил роль Кузнечика Сергею Иванову. Смуглянку должен был первоначально играть Толя Матешко, но потом он нашел Сережу Подгорного. К съемкам фильма он шел 2 года, и все это время был очень вдохновлен предстоящей работой. В таком состоянии я никогда его больше не видела.
Съемки проходили на аэродроме под Черниговом. Никогда ни было крика, ни многочисленных дублей. Все заражались от Лени инициативой, и каждый хотел привнести в фильм что-то свое. Он был безумно организованным, и его день был расписан по минутам, но в то же время никогда не чувствовалось спешки или суеты.
Невозможно представить, чтобы Леня сказал: "Ой, у меня время вышло, мне надо бежать!" Он никогда не говорил, допустим: хватит пить чай, пора работать! Но с ним мы всегда понимали сами, когда нужно прекращать чаепитие. С ним чувствовалась внутренняя дистанция, но сам он в ней был свободен.
Леню не просто все обожали — его боготворили. С ним невозможно было говорить о чем-то будничном, кого-то обсуждать. И в то же время каждый безошибочно мог сказать, как Леня к нему относится, это чувствовалось на каком-то подсознательном уровне. В нем был неповторимый магнетизм, он чувствовал всех, и все чувствовали его.
Фильм встретили хорошо не только зрители и пресса, но и военные: думаю, их подкупил оптимизм картины. Единственными, кто отрицательно отнесся к фильму, были коллеги. На худсовете говорили, что это примитив, ничего общего не имеющий с реальной жизнью, что это милая копия фильма "Хроника пикирующего бомбардировщика". И это были мнения известнейших режиссеров, можно сказать, с мировым именем. Но Альберт Путинцев, тогдашний директор киностудии, фильм принял, да, по-другому, наверное, и быть не могло.
Особенно всем полюбился персонаж Титаренко. Когда Леня приехал с фестиваля в Коломбо, то привез вырезки из газет: "Мы не знаем, какой Титаренко командир, но то, что в него можно влюбиться — это однозначно!"
В Баку проходил всесоюзный фестиваль, и по всему выходило, что "В бой идут одни старики" получит первый приз. Можно сказать, что Леня сам его "сдал", потому что тогда же в фестивале принимала участие многострадальная "Калина красная".
Николай Мащенко, один из председателей жюри этого фестиваля, оказался перед дилеммой. И тогда к нему подошел Леня и сказал: "Коля, тут не должно быть никаких сомнений. Я не хочу никаких призов, все должна получить "Калина красная". Таким образом Гран-при получила "Калина", а первое место — "Старики".
Прокатная судьба фильма прекрасная. Мне кажется, что это именно тот случай, когда признание пришло при жизни.
Владимир ТАЛАШКО (актер):
— Прототип моего героя Сергея Скворцова настолько узнаваем, что летчики до сих пор спорят, на каком фронте это было: на Первом украинском или на Втором. У меня есть приятель Александр Героев, боевой летчик, который безапелляционно утверждает: капитан Титаренко — это же мой командир Балясный! Приступив к работе над картиной, мы уже знали, что за каждым из наших персонажей есть реальный летчик. Другое дело, как долго они летали…
Надо сказать, что проступок Скворцова, трусливо вышедшего из боя и оставившего товарища без прикрытия, по законам военного времени мог быть наказан переводом в штрафной батальон или вовсе "секир башка" по приговору "тройки". Но Титаренко-Быков не мог избрать такой жесткий вариант! Что касается персонажа Смуглянка, то про него доподлинно известно, что списан с друга детства Леонида Федоровича из Краматорска.
Некоторые недоброжелатели Быкова обвиняли "В бой идут одни "старики" во вторичности: мол, был уже похожий фильм "Хроника пикирующего бомбардировщика". Так можно дойти и до "Истребителей", "Повести о настоящем человеке" и "Воздушного извозчика" — раз уже есть картины про военных летчиков, то на эту тему уже и снимать не следует?
Когда я был в Артеке, на детском кинофестивале, то встретился с коллегой, снимавшемся в "Бомбардировщике". Надо было слышать, с какой теплотой он отзывался о наших "Стариках"! Раз Шекспир написал гениальную поэму о Джульетте и Ромео, так больше никому о влюбленных и писать уже не следует?
Быков ни у кого ничего не воровал, и сделал все по-своему, вдохнув свою душу в эти железные машины. Поэтому у него и гимнастерка была мокрой по настоящему — никто ее не мочил водой, на плечах у него всегда выступала настоящая соль. А она одинакова, что у хлебороба, что у шахтера, что у актера.
Николай МАЩЕНКО (друг и коллега Леонида Быкова):
— Разумеется, мне есть, что рассказать и о Лене, и его легендарном фильме. Мы не только учились в одном харьковском институте, но и жили в одной комнате №11 в общежитии. Кроме всего прочего, мы с ним еще и соприкоснулись на одной съемочной площадке. Он снимал своих "стариков", а я — свой 6-серийный телефильм "Как закалялась сталь".
Мечта летать и рассказывать о летчиках не покидала его, и, в конце концов, был написан сценарий фильма "В бой идут одни "старики". И вот, с величайшим воодушевлением и с огромным человеколюбием Быков приступил к осуществлению своей мечты. Тут мне хочется вспомнить слова Ван Гога: "Первый признак таланта, гения — это доброжелательность!" Трудно найти человека, который был бы более человеколюбивым, чем Леня! Кто, кроме него, мог так искренне радоваться удачам других и особенно коллег? И за это он пользовался небывалой любовью миллионов зрителей и всех сотрудников студии.
Не могу не рассказать и о последнем письме Лени, адресованном мне и Ивану Миколайчуку. Конечно, этот сплошной крик отчаявшейся души без слез читать невозможно. В письме он просил похоронить его без какой либо помпезности.
Так и получилось — мы понесли гроб в полной тишине. Я до этого думал, что траурная музыка усиливает печаль! Оказалось, что наоборот! Выдержать мертвую тишину гораздо труднее! И вот настает кульминационный момент, осталось выполнить последнее желание Лени. И до последнего я сомневался: можно ли на кладбище петь? Да еще и про зеленый клен? Тут я смотрю на Талашко, Подгорного, Федоринского и понимаю, что они уже не выдерживают. И тут я сказал единственное слово этих похорон "Прощай!" и ребята запели "Смуглянку". Спели от начала и до конца — он так хотел. Будем жить, дорогой наш "Маэстро"!