В Украине приняли Доктрину информационной безопасности государства – безусловно, важный и необходимый документ. Но то, насколько она эффективна и как будут воплощены на практике ее положения, вызывает много вопросов. Так же важно понять, кто и против кого будет использовать этот механизм информационной политики государства. Доктрина может стать как действительно важным элементом государственной безопасности Украины, так и одним из инструментов борьбы с неугодными и политическими оппонентами…
Недавно украинское общество всколыхнуло заявление замминистра МВД о возможном запрете контролируемых РФ, но все же популярных в Украине, социальных сетей. Некоторые граждане и эксперты увидели в желании блокировать соцсети и в принятой Доктрине не столько усиление информационной безопасности государства, сколько попытку «закручивания гаек» на фоне все возрастающего недовольства властью и усиления протестных настроений.
Информационная политика и коммуникации всегда были большой проблемой украинской власти. Украинские «можновладци» до недавнего времени не демонстрировали ни понимания, ни осознания проблем и важности этой сферы. Коммуникации подменялись низкопробным пиаром собственных персон или партий, а информационные технологии ассоциировались у политиков исключительно с «программистами какими-то». Понимание информационных технологий в гуманитарных или психологических смыслах у украинских политиков в большинстве своем отсутствовало полностью. Следствием подобного непонимания важности работы в коммуникационной и информационной сферах стало то, что часть населения, попав под мощное информационное воздействие, воспринимала окружающий мир с точки зрения соседнего государства. В итоге Украина получила часть ментально «чужого» населения, которое слабо идентифицировало себя с украинским государством.
Принятую Доктрину информационной безопасности можно воспринимать как признак осознания и запоздалую реакцию на уже случившуюся гуманитарную катастрофу. Из позитива можно отметить, что на каких-то государственных уровнях поняли прежние ошибки, а также важность стратегических правительственных и кризисных коммуникаций с целевыми аудиториями.
В Доктрине также указаны интересы, угрозы и приоритеты Украины в информационной сфере. Если с интересами и угрозами все боле или менее понятно и ожидаемо, то приоритеты выглядят более интересно и не так однозначно. Среди угроз особое место занимает исключительно деятельность РФ. Другие государства в качестве угроз практически не упоминаются. А зря.
Также, что касается описанных в Доктрине угроз, то все они уже давно актуализировались. Это реальность вчерашнего и сегодняшнего дня. Авторы, грубо говоря, просто перечислили уже наступившие в Украине проблемы и катастрофы в информационной сфере. О том, что будет завтра и к каким угрозам нужно готовиться, в Доктрине не сказано. Спрогнозировать новые возможные угрозы и риски в информационной сфере для украинского государства создатели документа не смогли. Или, может, смогли и описали их в «дополнительном секретном приложении». Но это нам не известно.
Следует понимать, что Доктрина информационной безопасности – довольно абстрактный документ. Это не закон, и прямого действия она не имеет. Это скорее программа, обозначающая цели государства в информационной сфере. Также в ней прописаны и обозначены некоторые области и направления, по которым должны дальше работать либо законодатели, либо регуляторы.
В Доктрине много профессиональных и правильных пунктов. Но работать в полном объеме, как в ней прописано, Доктрина гарантировано не будет. Ее реализация на «проектную мощность» потребует колоссальных (миллиардных) финансовых ресурсов, которых у Украины нет, и вряд ли на эти цели они появятся в ближайшие годы.
Отдельно стоит отметить и вопрос подбора кадров для организации соответствующей работы. Ведь многие направления деятельности, прописанные в Доктрине, придется организовывать с нуля, и подготовленных кадров нет. Подобная ситуация непременно скажется на качестве. Основная нагрузка в реализации Доктрины и принятии соответствующих мер ложится на Мининформполитики и СБУ.
Вполне обоснованы опасения относительно того, что положения Доктрины будут использованы для «закручивания гаек» и борьбы с «неугодными». Так в документе упоминается необходимость противодействия (а, соответственно, блокирования) информационным ресурсам, например, «накаляющим общественно-политическую и социально-экономическую ситуацию в стране». Вопрос: кто и по каким критериям будет оценивать этот «накал страстей»?
Также в документе неоднократно упоминается о противодействии «деструктивному использованию информационного поля». Учитывая реальную ситуацию в Украине, все проблемы и кризисы в государстве, в накаливании ситуации и в «деструктивной деятельности» можно обвинить чуть ли не половину украинских СМИ.
Вполне можно предположить, что в дальнейшем, прикрываясь борьбой за информационную безопасность можно будет блокировать (закрыть) какие-либо корпоративные или партийные информресурсы, обвинив их «в недостаточной патриотичности». Если подобные санкции, например, принять в отношении политических оппонентов в разгар избирательной кампании, то это может повлиять на ход выборов.
Но опять же, повторимся, для реализации многих положений необходимы дополнительные законодательные акты, регламентирующие подобные действия. Для полного понимания и оценки Доктрины следует увидеть, какие будут приняты документы для ее реализации и, собственно, как она будет реализовываться…