Война – это когда гибнут люди. Мы подсчитываем человеческие жертвы, ужасаемся цифрам. При этом жизнь других живых существ становится второстепенной. Ну кто будет считать количество расстрелянного рогатого скота, кроме фермера, плачущего над убытками? Полезет ли разумный человек под завалы дома, чтобы вызволить мяукающего кота? Удивительно, но на Донбассе вы найдете «чудаков», которые ценят жизнь животного так же, как и собственною, потому что понимают, от чего зависит благополучие завтрашнего дня. Корреспондент ГолосUA записал несколько историй о жизни людей и домашних животных в «диких» условиях.
Те, кто никогда не бывал на Донбассе, представляют себе регион индустриальных пейзажей – шахты, заводы, терриконы и «поля» асфальта. На самом же деле Восток Украины очень зеленый, и настоящие пшеничные поля, фруктовые сады играют важную роль в благосостоянии людей. У каждой семьи есть дача, на которой с приходом устойчивого тепла с тяпками и лопатами «отдыхают» взрослые и дети каждые выходные.
В Луганской области в 50 километрах от областного центра находится поселок Донецкий. Там живет не больше 4 тысяч человек – в основном пожилые люди. Есть несколько пятиэтажек, но преобладают частные дома с огородами, курами, козами, коровами, индюками и т.п, или, как принято говорить, с «хозяйством». Была там когда-то и шахта –правда лет 15 назад ее сравняли с землей, и уже сложно припомнить, где же стоял этот градообразующий объект. Есть детский сад и школа на грани закрытия: детей в поселке рождается мало, школьники, которые хотят учиться, ездят в ближний город Кировск – в гимназию, а те, кто учиться не хочет, давно стали заядлыми прогульщиками и даже не заметили бы, что школа закрылась. Таким поселок Донецкий был до войны – обычное украинское разваливающееся село, в котором люди доживают свой век. Война положение ухудшила. Население поселка сократилось наполовину, и теперь можно с уверенность говорить, что в Донецком из мирного населения остались одни старики. Их дети настаивают на переезде, обещают ухаживать, а бабушки и дедушки отказываются покидать «родную хату с хозяйством». Все усугублено еще и тем, что поселок Донецкий украинскими властями не контролируется и пенсий старики не получают. Так чего же они там сидят?
– Трудно стало жить, хотя я и не помню легкой жизни. Я была молодой, могла уехать куда-угодно – осталась. А теперь, когда 70 лет, куда я поеду? Все сначала начинать я сейчас не хочу, – говорит Яна Александровна.
Ей скоро, в мае, будет 71 год. Большую часть жизни она проработала шпалоукладчицей, и теперь обижается, что ей не дают пенсию, ведь трудилась она тяжело, без всякой надежды на рост и повышение, с единственной перспективой – заработать пенсию. Я мягко говорю ей, что если она переедет, то сможет переоформить пенсию на мирной территории…
– А куда я дену котика, собачек, курей? – спрашивает женщина. Что ответить, не знаю. Зато Яна Александровна знает, что мне рассказать.
С конца осени 2014 года по зиму 2015-го поселок Донецкий оказался на линии огня. Минские договоренности не работали. Что в головах у главарей конфликтующих сторон, непонятно, но обычные люди на Минск-1 возлагали большие надежды, впрочем, позже они переориентировали свои чаяния на Минск-2. Половину скота жители поселка поспешно вырезали – часть мяса законсервировали, часть продали, что-то раздали. Половина «хозяйства» осталась. И вдруг – интенсивная фаза боевых действий, снаряды летают над головами.
Яна Александровна с мужем не хотели уезжать до последнего, прятались в подвале, когда терпеть обстрелы уже не было сил.
– Ночь была страшная. Побежали к соседям в подвал. Всю ночь – «бух-бух», дети в подвале плачут, не уснуть. Утром вроде как успокоилось, пошли с дедом домой, и тут я просто провалилась, не помню, как уснула, вдруг бах – я подскочила просто! Дед в комнату заходит, говорит: «Надо уезжать, баба, окно в кухне выбило».
Декабрь. Закрыть окно нечем и некому, дед с больной спиной на высокий подоконник не полезет. Пешком они отправились в уже упомянутый город Кировск (маршрутки не ездят, мост между населенными пунктами разрушен) к старшей дочке – там потише и окна пока целы. Только вот оставался нерешенным вопрос – как быть с поросенком, курами, собаками и котом?
– Мы с соседом договорились так – раз в два дня он ездит кормить животных, раз в два дня – я. У Коли (соседа – прим. ред.) ведь тоже остались дома две собаки породистые, кот, куры, пчелы…
Так раз в четыре дня Яна Александровна ездила кормить животных в течение почти двух месяцев – до середины февраля. До разрушенного моста добиралась на попутках, на машине, развозившей хлеб, а дальше как повезет – иногда пешком, иногда кто-то на авто подхватит. Скот был заперт в сараях, собак спустили с цепи, котов выпустили гулять…
– Животные верные, не разбредаются…
– И как теперь поживает ваш поросенок?
– Так закололи уже! Что ж я его до седой бороды буду держать?
Кому-то может показаться странным, что человек рискует жизнью, чтобы накормить животное, обреченное на смерть. Яна Александровна же ничего необычного в этом не видит.
– Я его держала, чтобы внукам, детям помочь, а не как игрушку. Да, закололи. Такое у него… – Яна Александровна подыскивает слово. «Предназначение», подсказываю я.
– Да, предназначение. Каждый однажды умрет. Только смерть разная бывает. Когда поросенка колют, то подходят со знанием дела, быстро, чтоб не мучился. А смерть от голода, она страшная, долгая. Мне мама, царство ей небесное, про голод рассказывала. Я, слава Богу, голод не застала, и не хочу застать. Сейчас такое время… Богу молюсь, чтоб не голодать. Не могла я закрыть в сарае животное, чтоб оно там подыхало. Да ну!
Смерть на самом деле разная. Пока международные организации пытаются не сбиться со счета тех, кто погиб от снарядов, люди пропадают без вести, недополучают лечение, не дожидаются гуманитарной помощи… Домашние животные, у которых раньше была одна забота – как бы под горячую руку хозяина не попасть, гибнут от холода, голода, от того, что нет больше того, кто откроет хлев.
Коля занимается пчеловодством уже около 10 лет, на пасеке его 30 ульев. Хотя теперь уже меньше – в 6-ти ульях пчелы погибли.
– Обычно зиму не переживает два-три улья. Шесть… Такое со мной в первый раз. Если бы я постоянно был здесь, такого бы не случилось, – уверен мужчина.
Вообще люди в поселке очень остро осознают свое место, свою необходимость, о войне они говорят не как о причине всех бед, а как о временном обстоятельстве, мешающем сеять, выращивать, собирать. Вместо такого привычного «Пока сухо, пойду в огороде покопаюсь», здесь теперь говорят: «Пока не стреляют, пойду в огороде покопаюсь».
Несколько изолировано, чуть дальше от своих соседей живет баба Галя, известная тем, что всю жизнь у нее коровы не переводились. Отчество бабе Гале досталось не по наследству, его ей дали в детдоме и почему-то оно не прижилось. Сначала Галка, потом тетя Галя, теперь баба Галя…
– В прошлом году одна корова молодая «погуляла» поздно, пугливая очень была. Отел выпал на зиму. Тут снаряды летают, а тут корова беспокойная мычит. Наблюдала я за ней больше суток, вижу, сама отелиться не может, – громким сильным голосом рассказывает баба Галя. – Я начинаю звонить ветеринару – есть у меня мобильный, дети подарили – а связь-то пропала, ели-ели дозвонилась. Ветеринар ехать отказывается. Смотрю, корова мечется. Хорошо, что внук ко мне дозвонился и по Интернету рассказал, как корове помочь.
О внуке Андрее баба Галя вспоминает с любовью, об Интернете – с уважением. Андрей по телефону диктовал бабушке инструкции по помощи корове при трудном отеле, и баба Галя уверяет, что в Интернете «умные вещи» пишут.
– Мы животным помогаем, они – нам. Вы думаете, как мы все тут выжили до сих пор без пенсий, без помощи? И скот, он же не только кормит, он понимает. Вон у Паши, соседки моей, какие гуси умные – перед обстрелом в сарай прячутся, дают хозяйке сигнал.
Это несколько позитивных примеров взаимодействия человека с животными. К сожалению, во время войны многие из «братьев наших меньших» были брошены и, не готовые к дикому образу жизни, погибли. Особенно это касается сельскохозяйственных животных, собакам и котам все же выжить проще. Никто не считает брошенных животных, статистики нет. Заместитель главы Национального экологического центра Украины Алексей Василюк признает, что экологи и защитники животных плохо проинформированы о положении животных в зоне АТО, ведь украинские ведомства, в том числе и Министерство экологии и природных ресурсов, там не работают.
«Домашние животные не приспособлены жить без присмотра. Тем более, что жизнь людей очень изменилась, и многие люди, которые хотели подкармливать животных или забрать себе, понимают, что им нечем кормить их», – отмечает эколог.
Заведующий кафедры физиологии человека и животных Учебно-научного центра «Институт биологии» КНУ им. Т. Шевченко Николай Макарчук рассказал, что нельзя преуменьшать то горе, которое переживают животные во время войны, только потому, что они не обладают некоторыми качествами рода Люди.
«У нас и животных, как это ни удивительно, очень много общего. Хоть мы и говорим, что они братья наши меньшие, но с точки зрения биологии они возникли и развивались намного раньше нас. У большинства животных, даже домашних, такие чувства как слух, зрение, обоняние развиты очень сильно, то есть они чувствуют сильнее и видят сильнее, чем мы. При этом животные меньше вещей осознают, они подходят к ним природным путем. С точки зрения биологии животные не так глупы, как мы привыкли считать. Так уж вышло давно, что мы их представляем себе более глупыми, чтобы их есть. Мы не хотим замечать того, что животные очень умны», – сказал биолог.
Профессор подчеркнул, что домашние животные во время войны испытывают сильнейший стресс, поскольку никак не могут повлиять на ситуацию – они не могут самостоятельно переехать, спуститься в укрытие и так далее. «Когда возникает вот такая экстраординарная ситуация, животные ведут себя так же, как человек. Стресс у нас развивается, когда мы не можем контролировать ситуацию – это главная причина. У животных, которые выросли при определенных обстоятельствах и условиях, формируется стереотип поведения, или, как говорят люди, привычка. Но когда эти привычки ломаются, когда воздействуют необычайно сильные световые, звуковые раздражители, мир для животных рушится так же, как и для нас. Он становится абсолютно непривычным. И «новый» мир тем более непривычен для животных, поскольку человек умеет читать, он имеет опыт того, что когда-то были войны, а животные, которые природным путем развивались, попадали в катаклизмы, но дело в том, что не оставляли после себя записей или других источников, из которых следующие поколения могли бы почерпнуть сведения», – подытожил Н.Макарчук.
Получается, что человек отвечает не только за свою, но и за жизнь животных, которые помогают ему прокормить семью. К сожалению, война обесценивает человеческую жизнь, а существование безмолвных зверей становится вопросом десятого сорта, к которому вернутся, когда придет время восстанавливать сельское хозяйство.