Пример экономического рывка Южной Кореи стал общим местом в рассуждениях отечественных экономистов и экспертов. Украину призывают брать с нее пример, но в детали никто не углубляется. Не потому ли, что правда никому не понравится?
У экономики, как и любой другой уважающей себя науки, есть свой «проклятый» вопрос: почему одни страны богатые, а другие бедные? На эту тему написаны горы экономических трудов и книг. Этот вопрос не имеет прямого решения. А если копать глубоко, то поймешь, что поменять существующее положение вещей практически невозможно.
Получилось у считанных стран – Японии, Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга. Они вошли в число 25 развитых стран мира, в то время как остальные 175 остались на обочине.
У Южной Кореи, по большому счету, выбора не было — или погибнуть, или выжить.
Забегая наперед, отметим, что идеология и механика успеха Южной Кореи лежали в плоскости стремительной индустриализации, которая была направлена, прежде всего, на экспорт и внешние рынки.
Создание новых производств было ключом к успеху, которому подчинялись первичные реформы в агросекторе и последующие шаги в финансово-денежной политике.
Если сравнить стартовые условия Южной Кореи с украинскими, то мы, можно сказать, процветаем. Именно эта кажущаяся и убаюкивающая экономическая ситуация и тормозит наше развитие. У нас и народ образованный, и промышленность какая-никакая, и полезные ископаемые, и кормим почти сами себя.
В таких условиях особо никто реформировать государство не будет. Тут можно и поставить точку в статье о причинах, почему мы не повторим путь Сеула. Но для полноты картины стоит рассказать, как именно эти экономические реформы в Корее продвигались и какую цену за них платили корейцы.
Все начинается с тюрьмы
Если в СССР политике НЭПа предшествовал военный коммунизм, то у южных корейцев система пошла по пути военного капитализма.
Корейский капитализм на самом своем старте не брезговал сугубо коммунистическими приемами, да и в последующем от них не отказывался.
Сам крестный отец корейского экономического чуда генерал Пак Чон Хи в 1940-х годах был членом коммунистической ячейки в южнокорейской армии. Американцы боялись, что Пак – скрытый коммунист.
Отправной точкой для корейского чуда стала небольшая тюрьма Содэмун в центре Сеула.
Тюрьма в свое время была построена японцами и сегодня служит музеем жестокости колониальных времен.
Но во время правления Пак Чон Хи здание продолжало оставаться местом заключения для людей, отступивших от государственных планов по развитию страны.
Спустя 20 дней после госпереворота Пак и его соратники приступили к арестам бизнесменов. Счет шел на десятки самых влиятельных предпринимателей, или по-нашему — олигархов.
От взятых под стражу дельцов потребовали заключить соглашение, в котором значилось: «Я готов пожертвовать всю свою собственность, как только она потребуется правительству для национального возрождения».
Огласив основные правила игры, Пак заявил бизнесменам, что теперь они смогут зарабатывать сколько захотят при соблюдении правил, устанавливаемых государством. В течение 1961 года большинство предпринимателей вышло на свободу.
При этом ни один бизнесмен не сбежал. Все включились в работу.
Землю – крестьянам, а заводы еще нужно построить
Для создания минимального платежеспособного внутреннего рынка в стране, прежде всего, была проведена аграрная реформа. Землю раздали крестьянам, семья из пяти, шести или семи человек обрабатывала участки площадью не больше одного гектара. Выращивались преимущественно огородные растения. Страна себя накормила и уже на сытый желудок приступила к индустриализации.
Причем не просто индустриализации, а ориентированной на экспорт.
Но нужна ли была индустриализация Южной Кореи еще кому-нибудь? Как оказалось – нет. Советники из Мирового банка и МВФ сразу же принялись вставлять палки в колеса.
МВФ и Мировой банк «против»
В 1974 году Всемирный банк высказывал «серьезнейшую озабоченность насчет практичности целей по экспорту продукции тяжелого машиностроения», вместо этого стране предложили сфокусироваться на текстиле. Но Пак Чон Хи сделал ставку на производство стали, судостроение, а позже на автомобилестроение и производство электроники.
Сегодня Южная Корея занимает шестое место в мире по выплавке стали, Украина — на тринадцатом.
Найти деньги на финансирование строительства крупнейшего металлургического предприятия было непросто. Поставщики оборудования и технологий не хотели продавать в кредит, а финансовые структуры, включая Всемирный банк, отказывались инвестировать в столь огромный по масштабам проект.
В 1987 году Всемирный банк признал, что огромный южнокорейский завод с полным металлургическим циклом – POSCO, «возможно, является самым эффективным производителем в мире». Кстати, на этом предприятии планируется создать первый в мире металлургический комбинат без людей – им будет управлять искусственный интеллект, а все процессы будут автоматизированы.
Каждый раз, когда американские консультанты, Всемирный банк и МВФ убеждали корейского лидера Пак Чон Хи отказаться от своей направляемой государством промышленной политики, он для виду соглашался, но не менял ровным счетом ничего или шел на небольшие уступки.
Таким образом, путь Южной Кореи лежал вдалеке от мантр МФВ и Всемирного банка о «макроэкономической стабильности». Индустриализация требовала денег.
Цена корейской индустриализации для граждан
Центральный банк страны, под четким управлением правительства, разработал схему кредитования ведущих индустриальных проектов, без оглядки на преобладающий экономический климат у себя в стране и в мире. Он не обращал внимание на темпы инфляции, составлявшие тогда от 15% до 20% в год.
В результате в стране сложилась низкая, по азиатским стандартам, норма сбережений домохозяйств, а значительная часть инвестиционных потребностей покрывалась путем внешних заимствований.
Такое пренебрежение макроэкономической расчетливостью сильно раздражало советников, как американских, так и из международных организаций. Но победителей не судят.
Финансировать промышленность непросто. Средства необходимо направлять в долгосрочные индустриальные проекты, которые не приносят немедленной прибыли, в отличие от того же потребительского кредитования, что льет воду на промышленность других стран.
В Южной Корее доход, который граждане могли бы получить от банковских вкладов и других пассивных инвестиций, повсеместно урезался, чтобы оставить в финансовой системе больше излишков для развития инфраструктуры и промышленности.
Готовы ли пойти на подобные жертвы украинцы, привыкшие к депозитам от 15% и госгарантиям?
При этом бизнес таких гарантий не имеет, и немало производств в Украине разорились, потеряв деньги во время «банкопада» времен Гонтаревой.
Такой подход корейских властей был не чем иным, как скрытым налогообложением, но население на него согласилось, потому что люди реально видели позитивные изменение и результат реформ.
Долговые обязательства специально выпускались в виде облигаций большого номинала. Они были недоступны обычным гражданам, продолжавшим хранить сбережения в банковской системе, иногда даже с отрицательными процентными ставками.
Во время кризиса 1972 года Пак Чон Хи наложил мораторий на выплаты процентов по банковским вкладам гражданам. Все деньги шли на развитие индустрии.
При этом коллапс индивидуальных сбережений не произошел, хотя и предсказывался многими экономистами.
Люди были вынуждены, так или иначе, делать сбережения, так как уровень социальной поддержки государства был крайне низок. Даже сегодня пенсионная система в Южной Корее — одна из худших в мире.
Корейцы несли деньги в банки, так как их вообще было непросто потратить, особенно если для этого требовалась иностранная валюта. Импортные товары были под запретом, или стоили очень дорого из-за высоких ввозных пошлин.
Более того в 1980-х годах корейцам по-прежнему не позволялось отдыхать за границей — страна нуждалась в валюте.
Цена для элиты
Мы упомянули о тюрьме для олигархов, но важно отмерить цену модернизации для самих руководителей Южной Кореи.
Трое было устранено в результате переворота, шестеро получили тюремные сроки, один завершил жизнь самоубийством, последний пока руководит и накапливает дела на свой срок.
Что касается, крестного отца корейского чуда — Пака Чон Хи, то он был убит в 1979 году.
Готовы повторить?!