9 апреля 2015 года Верховная Рада приняла четыре закона, касающихся темы так называемой «исторической памяти». Это документы номер 2538 «О правовом статусе и чествовании участников борьбы за независимость Украины в ХХ веке», номер 2558 «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов и запрещение пропаганды из символов», номер 2540 «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитаризма 1917 – 1991 годов» и номер 2539 «Об увековечении Победы над фашизмом во Второй мировой войне». Законы приняты подавляющим большинством голосов и редкой для украинского законодательного органа быстротой. Например, закон о борцах за независимость был представлен 7 апреля, и уже через два дня получил одобрение парламентариев. Тем не менее, на момент написания этой статьи ни он, ни другие документы Президентом Украины Петром Порошенко завизированы не были.
Об этом говорится в статье «AB IMPERIO”.
Закон об участниках борьбы за государственный суверенитет предлагает перечень военных и политических организаций, которые отныне должны почитаться как «героические структуры, отстоявшие право Украины на самоопределение». Список начинается с воинских формирований, поддержавших Центральную Раду в 1917-м, и завершается Народным Рухом времен перестройки. В середине перечня – Организация украинских националистов (ОУН) и ее вооруженные силы – Украинская повстанческая армия (УПА). Это неудивительно, учитывая сегодняшние общественно-политические настроения в стране: объявление этих организаций «героическими», в сущности, и является квинтэссенцией данного закона. Депутат парламента, который его представил – Юрий Шухевич, сын командира УПА Романа Шухевича. Сам Юрий был репрессирован при Сталине и стал диссидентом при Брежневе. В независимой Украине он примкнул к Украинской национальной ассамблее – Украинской народной самообороне (УНА – УНСО), а в настоящее время представлен в Радикальной партии, возглавляемой Олегом Ляшко. Именно радикальные националисты митинговали на Майдане Независимости под красно-черными флагами ОУН и портретами Степана Бандеры. И именно они, вместе с военизированным формированием «Правый сектор», фактически привели новое правительство к власти – по общему признанию, их воинственные акции сыграли решающую роль в свержении тогдашнего Президента Виктора Януковича. Национал-радикалы по-прежнему остаются в центре общественного внимания, как и их батальоны, включая тот же «Правый сектор» и «Азов», воюющих на линии фронта против пророссийских ополченцев и войск РФ в Донбасском регионе. Многие из них занимают или занимали важные посты в правительстве и вооруженных силах. В частности, Дмитрий Ярош из «Тризуба Степана Бандеры» и ПС сейчас является помощником Главнокомандующего вооруженных сил Украины, а. Андрей Парубий, основатель Социал-националистической партии был секретарем СНБОУ и возложил на себя ответственность за детали проведения антитеррористической операции на Донбассе. Другие поклонники ОУН и УПА также играют весомую роль в украинском политикуме. Это министр образования Сергей Квит, руководитель Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко и директор Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович. Фактически именно этот Институт и разработал законы, принятые Верховной Радой 9 апреля.
Нововведения гласят, что граждане Украины, а также иностранцы, которые «публично демонстрируют неуважение к борцам за свободу и независимость», будут преследоваться в законодательном порядке. Впрочем, до конца наказание за это пока не определено.
Несмотря на то, что учитывая конъюнктуру, законодательное закрепление статуса ОУН – УПА не является неожиданностью, оно, тем не менее, крайне спорно с точки зрения исторических фактов. ОУН твердо верила в силу диктатуры и считала демократию, многопартийность и политические свободы чем-то совершенно ненужным. Сегодняшняя же Украина изо всех сил пытается показать приверженность демократическим принципам – в пику «авторитарной России». Более того, ОУН была активно вовлечена в Холокост в Галиции и на Волыни. Немцы полагались на украинских боевиков в процессе погромов и массовых казней евреев в регионе в 1941-м году. Когда нацисты расформировали ополчение ОУН, многие из ее членов вошли в украинскую «вспомогательную полицию» в Галиции и Шуцманшафт на Волыни. Карательные операции националистов были признаны немцами «успешными и эффективными». Хотя Организация официально не посылала своих боевиков для уничтожения евреев, немцы использовали полицейские силы для совершения убийств сотен тысяч представителей этой национальности на Западной Украине. В конце зимы 1942-го и в течение весны 1943-го около пяти тысяч этих полицейских перешли на сторону новообразованной УПА. Уже не подчиняясь немцам, эти люди проводили этнические чистки: каждый обнаруженный еврей подлежал немедленному уничтожению. По мере приближения Красной армии боевики УПА в лесах Волыни загоняли иудеев в трудовые лагеря для строительства бункеров. Помимо прочего, Украинская повстанческая армия проводила этнические чистки в населенных поляками районах – общее число убитых ими поляков, по последним данным, превышает 60 тысяч человек. Исторически не стоит сводить деятельность УПА только к этим преступлениям, однако никто не имеет морального права отрицать эти деяния, как это пытаются сделать сегодня в Киеве.
Закон, запрещающий критиковать виновников Холокоста, может обернуться для Украины серьезными проблемами на международной арене. Европейский Союз требует от своих кандидатов максимальной откровенности в переосмыслении исторических событий. Литва, Румыния и Венгрия, хоть и неохотно, но все-таки признали своих коллаборационистов времен Второй Мировой Войны преступниками, и отказались от героизации военных организаций и их лидеров, принимавших участие в Холокосте. Подобное признание свидетельствует о приверженности той или иной страны соблюдению прав человека и общеевропейским ценностям. В 2010-м году, когда экс-президент Виктор Ющенко посмертно присвоил Бандере звание Героя Украины, европейский парламент заявил, что «глубоко сожалеет по поводу канонизации лидера ОУН, сотрудничавшей с гитлеровской Германией, и надеется, что новое украинское руководство пересмотрит это решение». (резолюция от 25 февраля 2010 г.). Янукович указ Ющенко отменил.
Трудно сказать, подвергнется ли закон о «борцах за независимость» слишком ярой критике ЕС – это может отвлечь мировое сообщество от более насущных проблем. Но новости о его принятии, например, прекрасно вписались в политику Кремля, заявившего, что к власти в Украине пришла «фашистская хунта». Характерно и отношение к этому событию в Польше. Местные либералы относительно мягко прокомментировали отношение к «увлечению своих соседей УПА», несмотря на причастности бандеровцев в массовой резне поляков на Волыни. Отчасти это происходит потому, что в предвоенной Польше также нарушались права украинского меньшинства, отчасти – из-за признания нынешней Украины в качестве союзника Варшавы и своеобразной «буферной зоны» между ЕС и укрепляющейся Россией. Хотя многие из детей и внуков польских граждан, выживших в Галиции и на Волыни, хранят память об этом геноциде, они фактически остаются лишь меньшинством, понимающим, что их интересы были принесены на алтарь геополитической целесообразности. В своем интервью варшавской «Газете Выборчей» министр иностранных дел Польши, отвечая на вопрос, что он думает о героизации ВР боевиков УПА, заявил: «Украина ищет свою историческую идентичность. Мы должны постараться это понять, как бы больно нам ни было. С нашей стороны это требует и терпения, и времени. Впрочем, сейчас у наших украинских коллег есть более насущные проблемы, включая отражение российской агрессии и проведение внутриполитических реформ». (Gazeta Wyborcza (15 апреля 2015).
Несмотря на то, что на данный момент украинский закон о «героях УПА» не вызвал яростного неприятия у европейских и американских союзников Киева, все еще впереди. Стоит вспомнить ситуацию с подписанием в России документа о привлечении к ответственности тех, кто распространяет клевету о советских военных операциях в Великой Отечественной Войне. Некоторые в России и Украине критиковали его как цензуру в стиле Оруэлла, как пережиток Советской системы и т.д. Сейчас Украина приняла, по сути аналогичный, еще более объемный закон. Проблема в том, что оба закона уводят от дискуссий относительно исторической правды. Оценка ОУН и УПА в украинской историографии далеко не однозначна, и я, как историк, считаю, что единственный правильный путь в этом контексте – продолжение обсуждений, дебатов, предоставлении новых аргументов и доказательств. Идея Киева раз и навсегда закрыть эту тему путем принятия парламентского документа с тем, чтобы заставить замолчать критиков, является в корне неправильной. Этот способ борьбы с историей не будет способствовать интеллектуальному росту Украины.
Слишком часто кандидаты в президенты или парламент Украины зомбируют своих избирателей «политикой символов»: «должен ли украинский быть единственным государственным языком в стране или нужно рассмотреть вопрос двуязычия?», «кто действительно является героями Великой Отечественной – Красная Армия или УПА?», и так далее. Ясно одно: эта тактика призвана сегодня отвлечь рядовых избирателей от более насущных проблем. После смены правительства в феврале 2014-го, что украинская армия фактически обескровлена, а большая часть флота была готова присоединиться к аннексировавшим Крым россиянам. Суды не были независимыми, экономика оказалась на грани коллапса – и в этих условиях действующие парламентарии не нашли ничего более важного, нежели обратиться к исторической памяти. Здесь свою роль сыграли личные интересы ряда украинских политиков.
Важной частью контекста, в котором были приняты упомянутые законы, является потенциальная российская агрессия. Война обостряет патриотические рвения и поляризует мышление граждан. Сегодня российская пропаганда осуждает действия украинского руководства, называя политику Киева «фашиствующей» и «воинственной». Но возникает вопрос – где же все-таки лежит корень проблемы? Все дело в тех, кто критикует националистов или в тех, кто с трибун Майдана призывал прославлять бандеровцев?
В одном из своих интервью Вятрович заявил, что неправильно думать, будто бы ОУН и УПА несут какую-либо ответственность за события в сегодняшней Украине. Особенно показательна фраза принятого закона: «Архивные тайны были необходимым условием для присоединения Крыма к России, а также эскалации конфликта на территории Донецкой и Луганской областей». Иными словами, если бы люди знали все детали о советских репрессиях и ОУН – УПА, они бы с большим усердием противостояли влиянию РФ.
Второй закон — об осуждении коммунистического и национал-социалистической (нацистской) тоталитарных режимов и запрещение пропаганды своих символов, — был инициирован для рассмотрения в парламенте Олегом Ляшко и другими членами его Радикальной партии, в том числе Юрием Шухевичем. Закон является частью широкомасштабной тенденции в Центральной и Восточной Европе приравнивания коммунизма к нацизму. Тенденцией, которая была подвергнута резкой критике со стороны многих ученых и активистов. Авторы документа призывают считать коммунизм и нацизм тоталитарными идеями и публично осудить их. Но дело отнюдь не в этом. По сути, парламентарии преследовали пропагандистскую цель – дескать, Украина абстрагируется от национал-социализма.
Впрочем, в любом случае этот закон выбрал своей мишенью не нацистов, а именно коммунистов. Легко заметить, что в том, как осторожно и избирательно закон запрещает нацистскую пропаганду и символику в сравнении с коммунистическими аналогами. Пропаганда или оправдание идей коммунизма наказывается на срок до пяти лет лишения свободы, а в некоторых случаях также конфискацией имущества. Положение запрещает символы коммунистических режимов – флаги и эмблемы СССР, союзных республик, сателлитов в Восточной Европе и Югославии. Национальные гимны СССР и всех социалистических республик так же запрещены, как и флаги, и другие предметы, изображающие серп и молотом, или плуг, молот, и пятиконечную звезду. Изображения, памятники и мемориальные доски, посвященные деятельности коммунистической партии также запрещены, за исключением таких, которые относятся к борьбе с немецко-фашистскими оккупантами или являющиеся частью украинской культуры. Коммунистические лозунги, цитаты из высокопоставленных коммунистов (включая секретарей райкомов и выше) и любых членов «репрессивных органов», также запрещены, если они не направлены на развитие украинской науки и культуры. Коммунистические топонимы из областей в переулках должны быть изменены, ни одной политической партии не будет позволено называть себя коммунистической. Это очень напоминает комплексное удаление памяти коммунизма.
С другой стороны, запрет нацистской символики и пропаганда нацизма гораздо более ограничен. Табу наложено на символы самой нацистской партии, флаг нацистской Германии, государственный герб нацистской Германии, употребление в речи названия национал-социалистической немецкой рабочей партии, изображения и надписи, связанные с деятельностью нацистской партии, лозунги партии, и цитаты из руководства нацистской высшей администрации. И – практически все. Этот список не занимает и пятой части запретов в контексте коммунизма, символы которого, в отличие от маргинальных символов нацизма по-прежнему относительно часто встречается в этой бывшей советской республике. Но есть и преднамеренная избирательность к запрещению нацистской символики. Так, например, отныне в Украине запрещены символы НСДАП, но нет никакого вето на символ Wolfsangel, который широко использовался в Третьем рейхе, а также голландскими нацистами. Я полагаю, что отсутствие запрета на Wolfsangel в новом украинском законодательстве мотивируется необходимостью использовать его символику на флагах крайне правой Социал-национальной ассамблеи и батальона «Азов». Подобное несоответствие может быть отмечено и в названиях политических партий. Ни одна из сторон, например, не может называть себя коммунистической партией, но конфедерация правых националистических группировок может называть себя «Социал-национальной ассамблеей». Примечательно также, что закон не имеет ничего против того, чтобы пропагандировать чествование дивизии СС «Галичина» на Западной Украине, а иногда и в Киеве. Этот дисбаланс лечения усиливает впечатление того, что закон направлен исключительно на декоммунизацию украинского общества.
Вопрос, который возникает в связи с этим законом, прост: а насколько эффективно он будет применяться в восточных и южных регионах Украины? По моим данным, в вопросах идентификации страна была разделена на два лагеря еще с момента обретения независимости в начале девяностых. Но события Майдана и обстановка на Донбассе в определенной степени сплотило украинское общество. С одной стороны, отторжение Крыма и Восточного Донбасса повлияли на мнение избирателей, которые ранее голосовали за пророссийские партии. Если бы эти регионы не были частью Украины в 2010 году, Янукович не имел бы никаких шансов на победу на президентских выборах. Кроме того, эйфория антимайдана и массовых пророссийских выступлений в Харькове, Днепропетровске и Одессе оказалась размытой конфликтом на востоке страны. Война заставила многих людей выбирать сторону действующей власти. Они поняли, что сепаратистская деятельность может привести к смерти близких, разрушению их домов и инфраструктуры, безработице и правлению военизированных головорезов. В свою очередь, сторонники националистической украинской идентичности сделали серьезную уступку юго-востоку в языковом вопросе. Поняв, что жесткие требования использования украинского в русскоговорящих регионах может оттолкнуть потенциальных избирателей, Киев согласился с возможностью широкого использования русского в отдельно взятых регионах. Но соответствующая проблема была исчерпана сама по себе. Оказалось, что многие из самых ярых украинских активистов были русскоязычные, и на линии фронта сегодня, даже в националистических батальонах, русский язык используется, по крайней мере, так же часто, как украинский. То, что было спорным вопросом, перестало быть проблемой.
Таким образом, власть улучила подходящий момент, чтобы заняться разработкой единого комплекса исторической памяти и уничтожением коммунистического прошлого. Как видно из перечисленного выше, закон гарантировал право на существование памятников коммунистической эпохи, если те символизируют борьбу с фашизмом или представляют культурную ценность. Но будут ли считать те люди, чьи бабушки и дедушки или родители сделали партийную карьеру, своих родственников бесчестными узурпаторами? Пройдет ли переименование городов и улиц столь безболезненно, как это хочется националистам? Придется ли городу Днепропетровску, который сейчас является оплотом нынешнего изменить свое название, чтобы вырезать память об украинском лидере коммунистов Григории Петровском? Вятрович, директор института национальной памяти и, как уже упоминалось, главный идеолог соответствующего закона, на вопрос о судьбе Запорожья, где до сих пор чтут Ленина, отметил, что в этом отношении Запорожье является совершенно уникальным городом. «Там есть Бульвар Ленина, площадь Ленина, проспект Ленина, и даже ГЭС по-прежнему носит имя Ленина. Все они должны быть переименованы», — сказал он. Вятрович подчеркивает, что это будет хорошим поводом для местного населения получше узнать о «новых героях». Дескать, никаких проблем с поисками этих «новых героев» не возникнет, так как названия будут выбираться из местных исторических персонажей. Большинство областных центров и городов могут похвастаться людьми, которые умерли в Украине; они станут «героями».
Этот акцент на «героев» является симптомом радикального упрощения истории, которое наблюдается во всех законах 9 апреля. Националистический лозунг «Слава героям», который звучит со времен Майдана, здесь фигурирует как историческая методология. Дэвид Марплз в своем блоге об украинской политике (9 апреля 2015) обратил внимание на одну странность. Закон о борцах за независимость гласит: «Государство признает, что борцы за независимость в ХХ веке, как указано в пункте 1 настоящего Закона, играли важную роль в восстановлении украинской государственности, которая была провозглашена в соответствии с Законом от 24 августа 1991 года». Но появление независимой Украины в августе 1991 года имело общего с Центральной Радой или ОУН – скорее, это было побочным продуктом горбачевских реформ и борьбы Ельцина против Горбачева. Ельцин выиграл политические баталии, настроив союзные республики против Центра. И, конечно, многие другие внутренние и внешние, социальные и политические факторы привели к распаду Советского Союза и образованию независимого украинского государства в 1991 году. К чему здесь ОУН и УПА, неясно вообще.
Мышление в терминах, упрощенное олицетворение исторического процесса – вот что отличает интеллектуальную недостаточность пресловутых законов. Даже советский опыт не был однобоким. Зверства революции и гражданской войны, а также массовые убийства и голода сталинской эпохи не могут быть просто приравнены к периоду нэпа и «оттепели», брежневского «застоя» или периода горбачевских реформ. С моей зрения, коммунизм не был идеальной системой — даже когда это не было массового убийства предполагаемых противников, он подавлял свободу мысли и творчества. Это привело к плохому уровню жизни населения в лучшие времена и страшные голод в худшие времена. Тем не менее, Советский коммунизм может похвастаться и положительными достижениями — не только в победе над нацистской Германией, но и в сфере модернизации. Как и все исторические феномены, советский опыт должен оставаться предметом самого тщательного анализа и открытого обсуждения.
Героизация истории упрощает саму историю, но усложняет оценку исторических моментов, и не только в случае осмысления советского прошлого. Это касается и ОУН (УПА). Их боевики действительно боролись за государственность. В течение 1943-44 УПА сопротивлялись немецким оккупантам. В 1945-50 ОУН и УПА подняли мятеж против советской повторной оккупации Галиции и Волыни. Именно эти аспекты являются залогом популярности националистического наследия в сегодняшней Украине. Бойцы ОУН и УПА понимаются модели, мужчин и женщин, которые готовы были бороться против вермахта и гестапо, Красной Армии и НКВД, не задумываясь о последствиях. Именно этот дух мотивировал радикальных националистов и другие силы на Майдане, чтобы противостоять подавляющей силе милиции сил безопасности Януковича, и двигаться вперед, пока Майдан не взял власть в столице в свои руки. Легенда ОУН-УПА сыграла ту же роль в современной украинской истории, как память о восстаниях 1831 и 1863 годах и Варшавского восстании в современной польской истории.
Таким образом, можно подойти к истории ОУН и УПА путем изучения и оценки разнообразных мероприятий. Например, что можно сказать о Романе Шухевиче? Он участвовал в убийствах в Польше перед Второй Мировой, командовал подразделением пронацистского батальона «Нахтигаль», причастного к убийствам евреев; он служил в качестве офицера батальона Шуцманшафт, подавляя акции партизан в Белоруссии в 1941-42 годах; и он, вероятно, причастен к массовым убийствам поляков на Волыни и в Галиции в 1943-44. Но, как верховный главнокомандующий УПА, он также возглавил сопротивление немцам и Советов. Эти различные виды деятельности требуют различных оценок. ОУН была террористической организацией в межвоенной Польше, но многие согласятся с утверждением, что террорист для одного человека является борцом за свободу для другого. И у «положительных» достижений националистов тоже есть свои нюансы. Анти-немецкое сопротивление УПА не было столь эффективным, как этнические чистки поляков и других меньшинств на Волыни, хотя обе акции осуществлялись одновременно. Цифры также говорят: УПА убивали немцев тысячами, а поляков – десятками тысяч. И хотя антисоветский мятеж выставлен как подлинная самоотверженность, получившая на первых порах широкую поддержку среди галицийского населения, от УПА погибло намного больше украинских крестьян, чем в результате акций войск НКВД или советских чиновников. Вся история Второй мировой войны в Украине и националистов во время и после этой войны требует исследования, а не облачение ее в рамки какого-либо закона.
Третий закон находится на рассмотрении и касается архивов. Он призывает к централизации всех архивных фондов советских репрессивных органов в новый архив под контролем Украинского института национальной памяти. Все эти архивные материалы будут открыты для исследователей. Предложение встретило сопротивление украинского Союза архивистов, которые заявили, что 4 миллиона архивных материалов попросту невозможно собрать в едином месте. Украинский историк Василий Расевич высказал свои сомнения по поводу плана, а в статье «ящик Пандоры», опубликованной на сайте zaxid.net (13 апреля 2015) он отметил, что гораздо лучше будет оставить все архивные коллекции там, где они находятся и просто открыть все во всех архивах. По моему мнению, предложение Расевича позволит исследователям разработать более полное представление о деятельности ОУН и УПА. Закон об архивах, с его предполагаемым созданием новой документальной базы в Институте национальной памяти, имеет отношение только к открытию архивных документов, касающихся советских органов. Нет никаких упоминаний о рассекречивании документации, относительно деятельности немецких оккупационных властей.
Позвольте мне рассказать об опыте, который я имел во время работы над исследованием Львовского погрома 1941 года. У меня была добровольной помощницей местный научный сотрудник. Весной 2011-го во Львове я попросил ее найти милицейские записи относительно всего, что было связано с ОУН. Она обратилась в Государственный архив Львовской области, но не смогла получить не только доступа к самим документам, но и источникам (ссылкам) по ним. Это все документы, которые важны для понимания деятельности ОУН как организации, но они закрыты для исследователей, поскольку считаются слишком важными. (В конце концов, я был в состоянии получить все сохранившиеся записи милиции во Львове, благодаря помощи Управления США по специальным расследованиям). Теперь же в обнародовании советских документов и сокрытии немецких записей мы видим дисбаланс, напоминающий дисбаланс в законе о коммунистических и нацистских тоталитарных режимах.
Последний закон, который я бы хотел подвергнуть анализу, касается увековечения победы над фашизмом во Второй мировой войне. Здесь также наблюдаются крайне странные трактовки. Один из параграфов гласит о «недопущении фальсификации истории Второй мировой войны 1939-1945 в научных исследованиях, … учебниках, средствах массовой информации и других источниках». Закон прямо не запрещает использование термина «Великая Отечественная война», но он сам использует другую терминологию; это относится к разделу «Вторая мировая война», которую он датирует с 1939-го, а не от немецкого вторжения в 1941 году. Закон на самом деле явно отменяет и заменяет закон от 2000-го под названием «О Победе в Великой Отечественной войне 1941 -1945». Это важная корректировка исторического сознания.
Кроме того, закон предлагает компромисс в отношении 9 мая, который националистически склонные украинцы отказались праздновать, а другие продолжают свято чтить. Теперь 8 мая – день, когда в остальной Европе, а также Северной Америке празднуют победу над Германией, станет День памяти и примирения. «Примирение» здесь относится к совместной память «ветеранов войны, участников освободительной борьбы и жертв нацизма», то есть с учетом интересов сторонников как Красной Армии, так и УПА. Но 9 мая останется государственным праздником и будет по-прежнему известен как День Победы.
Эти четыре закона вызывают неоднозначную реакцию в украинском обществе. Но еще предстоит выяснить, будет ли Президент Порошенко их подписывать? Если да, следует внимательно проследить за методами их воплощения в жизнь. Станут ли власти проводить инспекцию идеологического соответствия мнений в научных учреждениях и журналах? Как они повлияют на работу популярных средств массовой информации? Начнутся ли аресты просоветских и пророссийских демонстрантов? По сравнению с войной на Востоке, расчленением страны и экономическим коллапсом плохие «исторические законы» являются одними из наименьших неприятностей Украины. Тем не менее, было бы утешительным, если бы мы могли видеть Украину, движущейся к системе ценностей, принятых ее союзниками в Европейском Союзе и Северной Америке.
Газета выборча (Gazeta Wyborcza ) — ежедневная варшавская политическая газета. Одно из самых известных современных польских изданий. Издаётся крупным тиражом с 1989 года.