Представители сразу десяти стран Европейского Союза с периодичностью в несколько дней подвергли резкой критике позицию Президента Украины, поставившего свою подпись под более чем сомнительным с точки зрения здравого смысла законом о декоммунизации.
Документ, запрещающий символику СССР, союзных республик и государств Варшавского блока, был назван провокационным в Австрии, Германии, Греции, Италии, Испании и других государств, где традиционно сильны левые настроения. Но, похоже, наибольший удар по самолюбию официального Киева нанесли ОБСЕ, Европарламент и даже американский Белый Дом, констатировавшие, что, таким образом, украинские власти нарушают основные права человека и героизируют нацистов. Международные наблюдатели практически в один голос утверждают: на этой почве интерес Европы и США к Украине значительно охладеет.
А ведь Запад и впрямь перестал испытывать к «новой украинской демократии» былые «пылкие чувства». Это можно было заметить на примере недавнего визита в Киев помощника Генсека США Виктории Нуланд, которая абстрагировалась от очередных обещаний команде Порошенко помочь АТО оружием, а НБУ – деньгами. Это прекрасно иллюстрировало заявление канцлера Германии Ангелы Меркель, заявившей, что Европа не видит прогресса в украинских реформах. И это, наконец, доказала позиция Верховного представителя ЕС по внешней политике Федерики Могерини, обронившей на одной из пресс-конференций фразу о том, что нынешняя Украина «не может быть эталоном демократических свобод».
И далее все пошло, словно по написанному сценарию – апокалиптическому для киевской Банковой. Как только в мире стало известно, что Порошенко подписал принятый Верховной Радой пакет документов, запрещающий коммунистическую и социалистическую символику, а также возводящий в ранг героев бойцов ОУН – УПА, в умах прогрессивного человечества началось, образно выражаясь, брожение. Так, например, одним росчерком пера Президент Украины отвернул от себя в частности и своей страны в целом потенциальных лоббистов в Мадриде (испанцы помнят и ценят активную помощь Советского Союза во время гражданской войны в 1936-м). Своим явно необдуманным решением Петр Алексеевич автоматически лишился поддержки львиной доли польских политиков (Варшава считает УПА карателями). Завизировав пресловутый закон, глава украинского государства поставил под сомнение активное сотрудничество с Германией (Берлин пытается абстрагироваться от всего, что связано с нацистами и коллаборационистами). А накануне финальный аккорд в этой пьесе поставила специальный представитель ОБСЕ по вопросам деятельности средств массовой информации Дунья Миятович. «Защитников свободы слова и СМИ обескуражило вступление этого закона в силу, несмотря на неоднократные призывы к официальному Киеву воздержаться от поспешных решений. Декоммунизация Украины может привести к созданию в стране полицейского государства», — отметила, в частности, она.
Нет ничего странного в том, что пресловутый официальный Киев, который еще вчера громогласно заявлял о «всецелой поддержке курса Украины цивилизованным миром», сегодня молчит. «Ему просто нечего сказать, — отметил в комментарии ГолосUA европейский правозащитник Александр Митц (Нидерланды). – Под более чем странным лозунгом примирения и сплочения, действующая украинская власть, фигурально говоря, надкусила «яблоко Пандоры» — иными словами, запустила механизм непонимания – как в собственном обществе, так и за пределами страны. Для Украины, терзаемой фактической войной на Донбассе, раздираемой глубочайшим экономическим кризисом и не менее глубоким кризисом политическим, декоммунизация является не более чем крайне неудачной попыткой реакционных сил отвернуть то же общество от насущных проблем. Жаль, что глава государства, позиционирующий себя в качестве «демократического лидера», этого до сих пор не понял».
Может быть, и понял. Только спасти положение в этом контексте уже ничего не получится – на восстановление былых добрых взаимоотношений с Западом Киеву понадобится время. А времени у новоявленных киевских демократов, стремительно теряющих свой авторитет как в самой Украине, так и за ее пределами, «катастрофически нет».