Она ушла очень рано, всего в 55 — от рака. Говорят, что это болезнь недооцененных людей. И в этом случае я полностью согласна с таким предположением. Ведь Анико Рехвиашвили — практически единственная в Украине балетмейстер, которая создавала свои произведения с нуля — придумывала сюжет, хореографию, писала либретто. Вместе з потрясающе талантливыми дирижерами Национальной оперы Алексеем Бакланом и Николаем Дядюрой Анико она искала необходимое для танца музыкальное сопровождение. Часто это музыкальное полотно лепилось из нескольких произведений различных авторов. Ведь писать музыку для балета могут лишь редкие единицы!
Помню, как она мне позвонила, чтобы все это сообщить, как крепилась. Но ей было очень больно. Ведь она знала себе цену, работала преданно и честно, отдавалась полностью созданию танца. Конечно, хочется, чтобы высшую награду страны Анико получила хотя бы посмертно, ведь уже изменился состав комитета по присуждению Национальной премии в области культуры, но люди всегда люди…
Я как-то спросила: «Как ты это делаешь? Как можно вообще придумать балет?» Анико на минуту задумалась, и ответила: «Сама не знаю, как это приходит. Вдруг начинают возникать движения, пластический рассказ. И я быстро рассказываю все это своим танцовщикам. В основном, все рождается на репетициях. Мои ребята меня вдохновляют». И действительно, свои балеты Анико первоначально создавала под конкретных исполнителей. Так «Венский вальс» был вдохновлен красотой и пластической индивидуальностью Натальи Мацак, а «Дама с камелиями» примерялась на необычайную гибкость и декаденскую харизму Анастасии Шевченко. А вот Кальпурния из «Юлия Цезаря» изначально писалась на грациозную Татьяну Лезову. Здесь я вспоминаю в основном балерин. Хотя Анико как-то даже по-мужски смело умела делать партии героев — Юлия Цезаря, Кая, Александра. Помню, как меня поразили ее боевые половецкие пляски, а еще танец разбойников из «Снежной королевы». Анико не скрывала, что любит силу балета и всегда предпочитала ярких персонажей бесхарактерным «колготочникам». А еще не скрывала, что у нее в труппе есть прекрасные помощники — мужчины. Это Евгений Кайгородов, известный как лучший исполнитель партии Спартака, а также ее правая рука — Сергей Скузь. Вот они и добавляли к ее балетам необходимый тестостерон.
Да и вообще — Анико очень умела дружить. В ней была всего четверть грузинской крови, но щедрости и преданности грузинского характера — на все сто. Она очень любила делать подарки. Всегда привозила друзьям что-то из поездок на зарубежные гастроли, радовалась, когда сюрприз впечатлял. Мне привезла мне из Японии 2-литровую (!) бутылку саке. Я поразилась: «Как ты ее дотащила?» «Без проблем! В Киеве ведь настоящего саке не попробуешь». Потом эту бутылку целый год поочередно осушали все мои гости. И каждый поражался, что хрупкая женщина не побоялась тащить с другого континента такой презент. Но в этом была вся Анико — поразить, вдохновить, удивить. Никакой серости или банальности.
У нее был отличный вкус на людей и творчество. А еще меня поражало ее умение построить дружную семью, что довольно редко у творческих людей. Но Анико так любила своего мужа и сына, так дружила с ними, что до последних дней сберегла всю свежесть отношений.
Я не знаю, как Национальная опера переживет такую потерю, ведь долгое время в театре не было балетмейстера такого высокого европейского уровня. Я не знаю, как переживет эту потерю семья Анико. Более преданного человека трудно найти. А я буду ходить на ее балеты. В них она оставила огромную часть своей души и таланта. Я буду смотреть, как танцует ее любимая балерина Анастасия Шевченко, как создает характер героя Никита Сухоруков и Ярослав Ткачук. Я буду наслаждаться вышколенностью киевского кордебалета, над которым так долго трудилась Анико. Это все те жемчужины, которые она нам оставила. И я каждый раз буду их находить на сцене ее любимого театра — Национальной оперы Украины.