Глава фракции «Слуга народа» Давид Арахамия заявил, что Украина намерена поднять вопрос о реструктуризации долгов после формирования нового состава администрации президента США, то есть в начале 2021 года. Насколько прав представитель правящей партии и что Украине делать с долгами, в интервью ГолосUA рассказывает президент Украинского аналитического центра, экономический эксперт Александр Охрименко.
– Александр Андреевич, насколько реальна перспектива реструктуризации долгов, о которой сказал Давид Арахамия?
– Перспектива реальна. Но никакого отношения президент к этому не имеет. У нас на сегодняшний момент проблем с кредитом МВФ не существует. Мы погашаем маленькие суммы. У нас есть еврооблигации, и никакого отношения к ним президент США не имеет. Еврооблигациями владеют американцы, европейцы, русские, наши. Здесь надо переговоры вести с владельцем. Есть разница. Кредит МВФ – это миллиард, а вот еврооблигаций – на пять миллиардов долларов. Еврооблигации что предполагают: мы выпускаем новые еврооблигации, договариваемся, что мы погашаем эти, большую часть покупает старый инвестор. Да, это можно. Да, это нужно сделать. Но это не президент. Это процесс действительно непростой, сложный. Инвесторы всегда говорят, что они хотят преференций, но это нормальное явление. Все же хотят заработать. Вот такая ситуация.
– То есть долгов по еврооблигациям 5 миллиардов долларов?
– У нас их больше. Яресько в свое время реструктуризировала. И мы сейчас их погашаем. Их в общей сложности на 20 миллиардов. В следующем году надо опять погасить, но мы не все погашаем, это уже хорошо. Но было бы хорошо или разместить новые еврооблигации, или договориться с инвестором, что обещаем новые и меняем на старые. Это допускается, это не что-то новое, невероятное. Такая практика существует. Да, переговоры могут быть тяжелые. Да, нам могут выкручивать руки, но это можно начинать сейчас. Этим должен заниматься министр финансов.
– Но министр финансов сказал, что он против реструктуризации внешних долгов и отрицает возможность дефолта…
– Реструктуризация внешних долгов имеет плюсы и минусы. Это тяжело. Затевать это дело сложно, тяжело, я не спорю. Но самый идеальный вариант – это разместить новые еврооблигации, но не сейчас. Коронавирус. Сейчас в мире такое творится, что даже самые серьезные страны взяли паузу. Хотят дождаться какой-то ясности.
– Говорят, что в период пандемии такой кризис можно использовать как аргумент, чтобы реструктуризировать долги… Правда ли это?
– Нельзя. Яресько, когда проводила это в 2015-м, что коронавирус был? Реструктуризацию делают в каких случаях: вы одолжили деньги, вам нужно возвращать, но нет сейчас возможности. Тогда вы просите: сейчас у меня нет, но через пару месяцев заплатят, и я рассчитаюсь. Почти так же работает реструктуризация. Она вообще никакого отношения не имеет к коронавирусу.
– А условия по которым реструктуризировала Яресько, они сейчас каким-то образом действуют?
Конечно, действуют. Реструктуризация означает поменять одни на другие. Мы сейчас эти облигации погашаем. Их конечно лучше было бы разместить на рынке без всяких условий и уговоров – раз. Или договориться с владельцем этих облигаций – два. Я так понимаю, что есть разные мнения. Но здесь вообще нет президента США, в упор нет. Я понимаю, что Арахамия не знает этой тонкости, и он захотел что-то сказать, сказал, но лучше промолчал бы. Он сказал то, что по большому счету не надо.
– А что касается остальных долгов, там надо что-то реструктуризировать?
– У нас основные долги – еврооблигации и кредиты МВФ. Дальше там вообще ничего не надо. У нас, к примеру, есть 3 миллиарда Мирового банка. Их нужно погасить через 22 года. У нас есть Евросоюз, там тоже погашение наступает через 15 лет. У нас наиболее еврооблигации. Во-первых, там высокий процент. А во-вторых, их действительно надо погашать. Вот это проблема, не спорю.
– Сейчас спрос на украинские облигации среди нерезидентов упал?
– Немножко не так. Смотрят не на спрос, смотрят на процент. На сегодняшний момент, к сожалению, доходность украинских еврооблигаций на вторичном рынке высокая. Это говорит, что это плохо.
– Это ущерб Украине?
– Это говорит об имидже Украины. Номинальный доход 7,5 %. Но сейчас на вторичном рынке наши облигации в связи с тем, что отношение к Украине очень хорошее котируются по доходности 9 %. Это все доллары США, не гривны. Это плохо. Надо чтобы было наоборот. Если спрос высокий, если к стране хорошо относятся, доходность должна быть 3-4 %.
– Как это долговая нагрузка отражается на жизни в стране, на экономике, финансах, бюджете?
– На украинцах никак не отражается. На макроэкономических показателях – плохо. Считается, что идеальный вариант, когда выплата госдолгов настолько происходит тривиально и просто, что этого никто даже не замечает. А для Украины 5 миллиардов – это все-таки деньги. Если бы была такая ситуация, что 500 миллионов, конечно, может никто бы и не заметил. Или у нас должно быть столько много денег, что 5 миллиардов никто замечать не будет.
– Сейчас готовят бюджет на 2021 год и связывают его принятие с перспективами получения второго транша от МВФ, как вы оцениваете эту ситуацию? Есть ли тут эта зависимость и нужен ли второй транш?
– Транш не нужен, тем более никакого отношения к бюджету он не имеет. У нас проблема другая. У нас проблема с налогами. Транш нельзя использовать для формирования госбюджета Украины. То, что постоянно депутаты говорят, они перекручивают факты. Следует разграничивать. Переговоры с МВФ мы как вели, будем вести, а бюджет примут, и все равно будут все ругать, что он неправильный.