С Игорем Калетником мы встретились на четвертый день его работы в должности председателя Гостаможслужбы. К этому времени таможенную очистку прошли грузы с 4 суден. И если раньше одно судно давало налоговых платежей в бюджет 500-600 тыс. грн., то при Калетнике было заплачено… до 4 млн. грн. Как ему удался такой фокус при той же налоговой базе, без повальной, как в других ведомствах, кадровой чистки и, главное, с теми же бизнесменами – субъектами внешнеэкономической деятельности, Игорь Григорьевич рассказал без всякой утайки.
— Озвученная вами на совещании цифра в 20 млрд. грн. дополнительных платежей, которые таможня может собрать в бюджет, уже вызвала удивление, граничащее с недоверием? Откуда такие суммы? Что нового можно изобрести там, где все уже давно известно?
— На самом деле ничего нового, чего бы таможенники не знали, я придумать не могу. Основная моя задача была открыто, без пафоса, без парадных бравад открыть карты. /> Я этим преследовал несколько целей. Во-первых, хотел откровенного разговора в присутствии средств массовой инфрмации, которые являются контролером власти. И если мы озвучили, на какой таможне, по какой стоимости в каком количестве оформляются товары, которые, по нашему мнению, не в полной мере облагаются налогами, это было сделано исключительно для того, чтобы ни у кого из присутствующих, и самое главное у меня, не было шансов вернуться назад.
Во- вторых, если взять официальную статистику, то между Польшей и Украиной разница в их экспорте и нашем импорте составляет 20 тыс. тонн груза, на стоимость 300 млн дол. И я хорошо понимаю, что эта разница «заехала» контрабандно. Более того, я понимаю, что весь «черный импорт» не перейдет в легальную плоскость. Но если удастся обложить по минимальной стоимости только 30% прежней контрабанды, это будет огромный плюс для бюджета. А из оставшихся 70% половина вообще не ввезется, потому, что это станет экономически не выгодным. И тем самым мы сократим демпинг, который душит нашего отечественного товаропроизводителя.
— И как вы будете эти схемы рушить? Они устоялись годами, пережили не одного председателя таможенной служби?
— Не надо никакие схемы рушить – они уже разрушены. Поверьте мне, на сегодняшний день ни одной схемы на западной границе нет. Мы остановили «неконтролированные трафики» и по другим направлениям: Одесса, Ильичевск, Херсон.
— Как вы это сделали?
— Очень просто. Каждый начальник таможни получил карт-бланш на работу, но при этом минимальный кредит доверия от руководства таможенной службы. Нет ничего тайного, что не становится явным. Мы всех бизнесменов знаем. И кто с кем дружбу водит – тоже знаем. Все в схеме, все в теме. Но любая цепочка имеет завершающее звено. Так вот оно было тут, в этом здании: пока начальник таможни не получал в здешних кабинетах молчаливое согласие или не слышал просьбу «Ты посмотри, Вася, есть такая фирма… Надо сделать, чтобы она имела индульгенцию», он в жизни ничего не делал. Разрушить эту круговую поруку, легко: нужно, чтобы начальник Гостаможслужбы не «брал», замы его не «брали», и дальше «брать» не будут.
Я не шел тем путем, чтобы заменить всех начальников таможен. Потому что таможенник – это не сторож на границе «шламбон открыл, шламбон закрыл», его надо специально много лет готовить. Надо понимать фискальные алгоритмы, формулы высчитывания налога, и вообще – схему движения бизнеса.
Поэтому даже тех, кого сняли с должностей – а это 7 человек – я их не уволил из таможенных органов, а понизил на одну ступень: до заместителей. Это прецедент. Потому, что у нас принято: пришел новый руководитель, повыгонял всех, кто работал со старым… Но выгнать на улицу подчиненного – проще всего. Вопрос: кто вместо него придет? Стерильных таможенников – нет. Этих выгонишь, надо брать других. ВСЕ РАВНО ОНИ УЖЕ ГДЕ-ТО БЫЛИ.
Знаете, что самое интересное. Я этих понижаю, и никто из них…
— … Не спросил за что?
— Нет. Никто из них не начал возмущаться. Все поблагодарили. Я им сказал: такая ситуация, вы были руководителями бюджетообразующих таможен, вы не удержали платежи. И еще у вас у всех есть большая проблема: вы взяли на себя обязательства помогать разным структурам. И хотя никто вас за руку не поймал, скорее всего, вы были в схемах. И выйти из этих схем сами не сможете ни морально, ни психологически. Я вам помогаю. Как только я вас перевожу на ступеньку ниже, у вас руки развязаны. Вы можете «своим» сказать: «Я больше не руководитель таможни, я уже не решаю». Вы остаетесь в команде председателя. Сделайте так, чтобы через 6 месяцев вы снова могли стать начальниками таможен, но с другим мировоззрением и желанием работать на бюджет.
Это нормальные профессиональные люди. Да, они трудились в той системе, которая была, они действовали КАК ВСЕ. Я никому не буду делать ревизию. У меня нет на это времени. Чувствуете за собой преступление – с повинной в милицию. Но если вы после того, как услышали правила игры (а это четкое следование инициативам по таможенной стоимости, по декларированию, по ликвидации контрабанды) сделали что-то недостойное, сами пожалеете … В общем, земля гореть будет под ногами. И «крыша» не спасет.
— Но вы же опытный человек и знаете, что ребята, которые идут по серым схемам – не с улицы приходят. И рано или поздно вам позвонят какие-нибудь влиятельные люди и скажут: «Игорь Григорьевич, вы там не давите такую-то структуру»… Что вы им скажете?
— А что я им говорю 4 дня подряд? Есть задача, которую поставил Президент Украины. И это было его главным программным принципом – борьба с коррупцией. Премьер довел это до чиновников всех уровней, председатель СБУ назначил новых руководителей областных региональных уровней, всех начальников УВД заменили. Каждый губернатор, как и я, получил задание обеспечить нормальную работу во вверенных им регионах. Чтобы почувствовали, что новая власть на людей, а не на карман работает. И все заинтересованы, чтобы таможня приносила деньги в бюджет. Потому, что без таможенных платежей бюджет мы не соберем.
Что касается меня лично, то на согласовании у Премьер-министра, когда он спросил «На сколько вы больше дадите платежей?», я осторожно ответил: «Думаю, на 20 млрд. грн». Он спрашивает «Точно?». Говорю: «Может и больше». Он сказал: «Если больше –
дадим орден, а меньше – будете отвечать». Это слышало 20 человек.
Поэтому надо выбрать: или я буду давать налоги в бюджет, и намного больше, чем раньше, и за это готов нести ответственность, или я буду «добреньким» к таким вот просьбам. Но тогда не моя вина, что платежи не идут, внутренний рынок не развивается, и контрабанда возвращается на круги своя. Коррупция как радиация – она есть вокруг, но ее не видно. А контрабанда это только маленькая часть коррупции.
— Но вы согласны, что тех, кто желает вам успеха, во много раз меньше, чем тех, кто жаждет провала. На вашу должность стоит очередь желающих и каждый ждет момента, когда вы, наконец, «облажаетесь».
— Да, вот потому я не «облажаюсь». Буду четко и конкретно стоять на своем. Если бы я хотел договориться и поучаствовать в схемах, то это не проблема. Я их все знаю. Я начинал с инспектора, был начальником восьми таможен, руководителем департамента по борьбе с контрабандой. И неоднократно получал от тогдашнего начальства команду: «Игорь Григорьевич, не лезь туда, не трогай тех». И я понимал: если есть такая команда, шансов не выполнить ее, у меня нет. Чья это была инициатива – с моими начальниками договорились или им позвонили сверху? – я не вникал. Какая разница…
Поэтому я ни у кого поддержку не ищу. У меня один шанс – выходить и показывать цифры: вот, четыре дня работаем прозрачно. И каждый день моего пребывания в этой должности – это выросшие в разы поступления в бюджет. С парохода приходило 500 тыс. грн., стало приходить – 4 млн. грн. Каждый контейнер давал налогов 40-50 тыс. грн., сейчас уже 170-190 тыс. грн. И это только начало.
— Кстати, расскажите секрет этого фокуса: почему сейчас 4 млн. грн, а было 500 тыс.?
— Все как раз наоборот: секрет в том, что фокусов больше нет. Знаете известный анекдот про зеленый горошек и Копперфильда?
— Нет…
— Ну, выпивает Дэвид Копперфильд с таможенником. И говорит ему:
— А хочешь, я тебе фокус покажу?
— Давай!
— Видишь вон тот вагон?
— Да.
Копперфильд:
— Хоп… — вагона нет.
Таможенник :
— А хочешь, я тебе фокус покажу? Видишь этот состав с сигаретами?
— Да.
— Хоп (дышит на личную печать и шлепает ее в декларацию)… — зеленый горошек.
Так вот я могу совершенно ответственно заявить: никто не знает точно, что в Украину ввозится и по какой цене. БАЗА ТАМОЖЕННОЙ СТАТИСТИКИ НЕ ОТВЕЧАЕТ РЕАЛЬНОЙ НОМЕНКЛАТУРЕ ТОВАРОВ МИНИМУМ НА 50%. По документам там одно, в контейнерах – совсем другое.
Знаете ли вы, что 97% обуви, которая оформляется на таможне, завозится по стоимости 1 дол. за пару?! И только 3% — от 20 до 30 дол за пару. На самом деле количество обуви, которая по цене 22 долл. за пару, должно быть не 3%, а 50%.
Если в контейнере идет навалом 15 тыс. пар, то по одному доллару за пару это 15 тыс. дол. С них берется 12% пошлины, 20% НДС, т.е. всего 32% платежей. Это около 3 тыс. дол.
А если считать по 22 дол. за пару, из расчета, что в контейнере 7-8 тыс пар, то таможенная стоимость контейнера выходит уже 176 тыс. дол. Высчитываем 32% , получаем – 400 тыс. грн. платежей. Это то, к чему нужно стремиться. Мы за эти четыре дня вышли на то, что платят 190 тыс. грн, вместо прежних 40-50 тыс. Так что резервы есть.
— Так как вы это сделали-то?!
— А сделали мы просто: посчитали, что за третий квартал к нам в Ильичевск зашло 32 судна, со средней тоннажностью 95,5 тонн. Средняя налоговая стоимость груза (по декларациям) составляла 1,7 млн грн, средняя налоговая нагрузка – 5,9 грн за кг груза. В итоге средние платежи получались 567 тыс. грн. Я вас не утомил математикой?
Тогда идем дальше. В четвертом квартале туда же пришло 33 корабля. Тоннаж на тех же самых судах увеличился до 107,4 тонн. Средняя таможенная стоимость 1,9 млн грн, но средняя налоговая нагрузка упала до 5,59 грн за кг. В итоге мы получили 600 тыс. грн налогов.
Что было сделано за эти четыре дня? Самое элементарное: мы перевесили груз. Оказалось, что тоннаж составлял от 362,6 тонн до 489,4 тонн. Открыли контейнера, пересмотрели груз, и оказалось, что это…
— Ну, в общем, не зеленый горошек?
— Вроде того. И средняя таможенная стоимость этих грузов, если брать по-честному – 9,2-12,3 млн грн. Средняя налоговая нагрузка возросла таком образом до 8,3 грн за кг, а в бюджет поступило 2,9- 4 млн грн платежей.
— А цены на базаре повысятся? Рост цен в несколько раз не будет?
— Да вы что?! Это даже не обсуждается! За счет чего?! Они продадут по той цене, что сложилась на рынке. Ну, будут меньше тратить на взятки, чуток упадет рентабельность. Так зарабатывали с контейнера 3000 дол, а теперь будет 800 или 1000 дол. Нормально. На 10 контейнерах заработают не 100 тыс. дол, а 15 тыс. дол.
Я не собираюсь гнобить бизнес, тупо выжимать деньги, я хочу помочь бизнесу зарабатывать, не обворовывая при этом государство. Поэтому будем честными: есть рентабельность 2000%, а есть 80%. И это нормальный доход, он позволяют нормально существовать бизнесу, а стране дает возможность развиваться. Теперь о брэндах…
— О брэндах?
— Да. У нас по Украине много магазинов, где продаются дорогие брэндовые вещи: обувь, одежда, сумки, часы, драгоценности. Дорогая итальянская обувь оформляется максимум по 30 дол. за пару. Но, как ты проверишь, сколько пар оформлено, а сколько прошло по серым схемам? Это же не массовый товар, а «штучный»: один контейнер завезли и все дорогие магазины заполнены. Объемы малые, схемы давно набитые.
Поэтому я предлагаю начать с обратного: не дать возможность продать брэндовую контрабанду на внутреннем рынке. И тут мы можем совместно с налоговой, под эгидой Минфина разработать документ (как его назвать – уже другой вопрос), который бы запустил такую схему.
Заходит налоговик в брэндовый магазин. Не таможенник, а налоговик. Берет туфли «крутой» фирмы, смотрит стоимость – 5000 грн. Просит показать приходные документы: где вы их взяли? Ага, в фирме такой-то. А та? У следующей. А следующая? У той, которая не существует. Понятно…
Так вот, основанием для реализации обуви в магазине должен быть документ, который в любом случае подтверждает легальность ввоза товара и уплаты налога. И он показывает таможенную декларацию, где написано: что эти туфли стоят по 1 дол. Налоговик и спрашивает: почему же туфли, которые стоят 1 дол., вы продаете по 5000 грн? Давайте мы вам досчитаем налог на прибыль.
Точно так же и часы. Заходим в магазин. Берем «Breguet». Забиваем в базу его данные и узнаем, какой мастер, когда и где в Швейцарии его изготовил. Спрашиваем, как вы завезли? А завести может кто угодно: от нардепов, которые не подлежат осмотру, до дипломатов. Сложил в сумку 100 пар часов и вперед. И потом продавай в магазинах.
Это очень непростые схемы, и одна таможня их не поломает. Тут должна работать вся система, все правоохранители.
— А вы уже говорили с налоговиками?
— Мы готовим для них документ…
— Вот вы перевесили контейнеры, заставили людей больше платить налогов, урезали им рентабельность. Вы чувствуете на себе агрессию со стороны бизнеса?
— Абсолютно не чувствую. Самое главное, чего требует бизнес – чтобы отношение ко всем было одинаковое. Если они видят, что один платит 4 млн. грн., а другой с такой же категории товара, «с такого же кода» платит 500 тыс., тогда будет проблема. Ни одной жалобы у нас за эти дни нет. Если все платят, все согласны.
Но, вот, с другой стороны… Я работаю неделю и за неделю мне не назначили ни одного заместителя. Не дали структуру таможни. Минфин не поддерживает. А почему? Потому что я должен прийти и договорится: «Уважаемые бюрократы, подпишите структуру..». А они мне: мы тебе подпишем, только назначь этого туда, этого сюда. Зачем это? Чтобы меня на крючок подтянуть?
Я же хорошо понимаю, что тот, кого так назначили, принимает на себя обязательство перед конкретным чиновником. И он председателя слушать не будет, а будет слушать того, кто его взял за руку и посадил в это кресло. А меня спросят: где обещанные 20 млрд. грн?
— Но не будете же вы каждый контейнер проверять ежедневно? Как вы узнаете, что в там: сигареты или зеленый горошек? Внутренняя безопасность?
— Нет. Я вообще хочу реорганизовать это подразделение. Сделать по-другому. Внутренняя безопасность занималась не тем, чтобы предупреждать коррупцию среди личного состава, а проверяла контейнеры и машины. А этим должно было заниматься подразделение по борьбе с контрабандой. Получалось, что у нас были те, кто крали, те, кто над ними надзирали, те, кто надзирали над надзирателями, и надзирающие за всем этим вместе. И каждому надо было платить.
Все просто: можно обмануть один раз, но бизнес такая среда, где все про всех знают. И если заметят, что кто-то прошел по блату, всегда найдется добрый человек, который стукнет куда следует. Мы узнаем – проверим. Сделаем запрос на смежную сторону, и будем знать, что было в том или ином грузе. Это элементарно.
— Т.е. конкуренты молчать не будут…
— Ни за что! У нас люди не такие. Только узнает, что кто-то зарабатывает на «леваке», а он в это время платит налоги – стукнет. Телефон доверия для чего?
— Но он был и раньше…
— А раньше как было: звонят, а реакции нет. И «стукач» понимает: раз реакции нет, значит договорились. А если договорились, чем я хуже? И начинает вычислять: кто этот Вася, который договорился: с кем он дружит и кто решает. Есть золотая закономерность: где договорился один – договорятся три, где три – десять. Где десять – там сто и потом все.
— А так будет реакция и «серые окна» закроются…
— Конечно. Я же говорю, мне помогать не надо, лишь бы не мешали. Полномочий достаточно, кадрового потенциала – с лихвой, информации – горы. Все будет нормально.