Смерть херсонской активистки Кати Гандзюк показала, как халатно государство относится к теме безопасности граждан: если украинцев не обливают кислотой, то они могут умереть в больнице. Плохо то, что вообще участились нападения на общественных активистов, но также плохо то, что в государстве нет никаких превентивных мер на случай таких трагедий, пишут украинцы в соцсетях.
Об этом сообщает ГолосUA.
По мнению некоторых пользователей Сети, в Украине требует внимания тема, в частности, посттравматического синдрома у бойцов АТО.
Юрий Бутусов: «Убийцы действовали в составе группы, они установлены и задержаны, четверо из пяти участников убийства признались в совершении преступления, их показания подтверждены следствием. Это воины-добровольцы, настоящие герои войны, одному из них после тяжелого ранения в бою пришлось ампутировать ногу. Тем страшней то преступление, которое они совершили, тем тяжелей их ответственность. Свою славу и честь они запятнали убийством. Думаю, сейчас нужен судебный процесс, как можно быстрей, и нужен пожизненный срок для убийц. (…). На войне люди превращаются в оружие. Очень опасное оружие. И это оружие требует внимания. Стране нужны мобилизационные проекты, которые вовлекают ветеранов в общественную жизнь, не оставляют людей наедине со своими проблемами, комплексами и ПТСР. И об этом надо говорить».
Андрей Дыкун: «Вчера умерла гражданская активистка Катя Гандзюк, так и не дождавшись суда над заказчиком убийства. Три месяца прошло с момента нападения, задержан подозреваемый в нападении, но имя заказчика остается нераскрытым. Государство, в котором расправляются с гражданскими активистами, не имеет будущего».
Некоторые выдвигают идею о том, что украинцам объявлена война со стороны малых преступных групп.
Фил Осов: «Это война, и не забудьте про «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ» (листовки, мелкие провокации, «случайные» жертвы)».
Украинцы также выразили мнение о том, насколько беззащитны перед волей случая те, кто находится на стационарном лечении в украинских больницах, где даже нет охраны и уже ощущается нехватка персонала.
Жора Жариков: «Вважайте мене божевільним, але я вважаю що її вбили в лікарні. /> ГБісти є серед лікарів, а свій паталогоанатом приховає сліди злочину.
П.С. пам’ятаю як у 2014-му, ГБісти швидкої, видаляли пошкоджені очі активістів, які можна було врятувати!!!».
Людмила Мех: «Врачебная халатность. Медреформа в действии. Она уже лучше себя чувствовала и не все так критично было. Недосмотрели, как всегда. Сочувствие родным».
Антон Карпенко: «Врачей у нас по ходу не осталось…».
Владимир Мануйлов: «Тромб убил, посадить врача».
Юрий Кравченко: «ЇЇ вбила — СИСТЕМА. Вона вбиває всіх, хто хоч якось не вписується в її кліше. А ще її вбиває наше МОВЧАННЯ».
Есть также мнение, что ситуация со смертью Гандзюк доказала: «рыба гниет с головы». Вины врачей, если это будет доказано в суде, никто не будет отрицать, но ведь то, как работает (в данном случае не работает) система безопасности в государстве и власть этим вопросом не занимается, это тоже важно.
Татьяна Фетисова: «Бедная девочка, мученическую смерть приняла. Искренне соболезную родным и близким. Будьте прокляты заказчик и исполнитель. Люто ненавижу эту барыжно-бандитскую власть».
Константин Кучерявый: «Результат реформ судів, поліції, прокуратури. Тобто вдалі реформи Порошенка і авакова».
Напомним, 4 ноября 2018 года стало известно о смерти активистки Катерины Гандзюк. Нацполиция расследует причины ее смерти как заказное умышленное убийство.
Как сообщалось, 31 июля в Херсоне неизвестный облил кислотой сотрудницу городского совета Екатерину Гандзюк.
Юрист Маси Найем сообщил в Facebook, что у активистки химический ожог лица, шеи, туловища, верхней конечности 40% III-II степени.
Правоохранители сначала квалифицировали нападение на Гандзюк как хулиганство, потом переквалифицировали на тяжелые телесные повреждения с целью запугивания, а еще позже — на покушение на убийство.
В СМИ есть информация, что осенью 2017 года Гандзюк обвинила в коррупции начальника Управления защиты экономики Нацполиции в Херсонской области Артема Антощука. Он добивался опровержения ее поста, но проиграл суд.