Один из ведущих стратегов Америки и национальный советник 39-го президента США Джимми Картера Збигнев Бжезинский в интервью корреспонденту газеты «The Christian Science Monitor” Натану Гардельсу изложил свою точку зрения на перспективы развития демократических государств в сегодняшнем мировом устройстве. />
Натан Гардельс: Ядром вашего стратегического видения будущего является так называемая концепция «расширения Запада», в структуру которого будут входить различные демократические государства, в том числе и Китай. Однако на сегодняшний день Запад, особенно США, находятся в политическом упадке.Как Вы отметили, пока Китай фокусируется вокруг долгосрочных планов для своего развития, США поглощены воплощением краткосрочных задач. Как результат, мы больше не являемся «индустриальной демократией» в ее строгом понимании. Мы скорее «потребительская демократия», где все, включая рынок, медиа и политику, интересует немедленная выгода.
Разве это не предоставляет Китаю в будущем конкурентное преимущество в политических возможностях?
Збигнев Бжезинский: Это очевидно.
— Возможно, ли каким-то образом побороть упомянутую американскую психологию нацеленности на моментальную выгоду? И действительно ли западные политические институты находятся перед огромным вызовом?
— Да, вместо того, чтоб пытаться хоть как-то выкарабкаться из сегодняшних финансовых и политических беспорядков, нам стоило бы развивать более эффективный и дальновидный план по их преодолению. Лишь тогда мы можем рассчитывать на некоторый успех. В противном же случае нас ожидает дальнейшее усугубление сегодняшнего кризиса. У нас нет стратегического видения будущего. И это нас губит.
Демократия способна отвечать на политические вызовы, но только если мы верно определим, каковы же наши цели. Главный вопрос на повестке дня заключается в том, смогут ли демократии продолжать развиваться при неуправляемых финансовых системах, которые работают на благополучие крайне узкого круга людей. Вот в чем настоящая проблема. Сегодня в мире сформированный очень опасный дисбаланс между недостатком бюджетной дисциплины, преданностью жестким мерам ограничения, стремлением удержать инфляцию под контролем и поддержанием дорогостоящей социальной политики с одной стороны, и отсутствием некой общей концепции — куда же наши общества идут, с другой.
— Не только Америка сегодня страдает. Европа также в параличе. Она не знает, что лучше: снова превратиться в Европу отдельных государств или же двигаться в сторону создания более сплоченного союза. Каков здесь выход?
— Я верю, что, в конце концов, Европа придет к более-менее приемлемому решению внутренних проблем. Франция и Германия, которые являются локомотивами всего Евросоюза, в том числе и с точки зрения политического предводительства, ведут себя достаточно ответственно и волнуются за будущее Европы. Они демонстрируют нарастающее желание сформировать политический каркас, который сможет обеспечить развитие Европы в ином ключе, то бишь непросто, как фискальный союз, для одних, и свободное политическое объединение, для других.
Шаг за шагом ЕС придет к неизбежному формированию настоящего политического союза, скорее всего, после де факто принятия новой межгосударственной договоренности, которую следует ожидать в ближайшем будущем.
— Это будет Европа двух скоростей?
— Почему бы нет? Нет ничего плохого в том, что Европа будет одновременно финансовым и политическим объединением для одних, и лишь политическим для других. Главное, что они будут подчиняться Брюсселю. А те, кто не будет входить в финансовый союз, все равно смогут наслаждаться такими преимуществами, как беспрепятственное передвижение людей и товаров. Это вполне отвечает видению расширения свободной и единой Европы после окончания холодной войны.
— Последнее время Япония меняет премьер-министров каждые несколько месяцев. Она движется в сторону «пенсионной» ловушки, основанной на накопленном богатстве прошлого и, по сути, не строит особых планов на будущее. Существует ли вероятность того, что такая Япония оставит Запад и перейдет под влияние Китая?
— Я уверен в том, что демократическое мышлении в Японии укоренилось за годы ее развития. Ее политическая культура сегодня куда более западная, чем была когда-то. Но, конечно же, Япония – это восточная страна. И ее хорошие отношения с Китаем не только залог стабильности на Дальнем Востоке, но и фактор поддержания хороших американско-китайских отношений.
Америка может сыграть весомую роль в примирении Японии и Китая так, как она в свое время сыграла в Европе, примирив Францию с Германией и Германию с Польшей – но без непосредственного военного присутствия на их территории. Хорошим примером, который можно применить по отношению к США и Китаю, это приложенные в 19-м веке Британией усилия в качестве стабилизатора на европейском континенте.
— Учитывая то, что сегодняшний кризис – это кризис западных стран, «большая семерка» утрачивает все рычаги власти и уже не способна предоставить необходимые «мировые товары», как финансовая стабильность. Однако этого не могут предоставить и развивающиеся экономики, как Китай, Бразилия и Турция.
Некоторые рассматривают «большую двадцатку» в качестве нового механизма приспособления к настоящему мультиполярному миру. Но существует ли некий прецедент в истории, когда стабильный мировой порядок обеспечивался бы не за счет правил, установленных одной гегемонической силой или объединением государств?
— Несмотря на то, что последние несколько сотен лет – это период сплошной борьбы за мировое доминирование, а последние 20 лет – период доминирования США, мы входим в фазу, когда ни у одного из государств не будет особого преимущества. Вот почему, по моему мнению, идея расширенного Запада, в который будут входить и Россия, и Турция, станет основой для формирования более стабильного мира.
Расширенный Запад — в котором США будут отыгрывать роль примирителя и в тоже время поддерживающего баланс в Азии – сможет обеспечить конструктивную политику по улаживанию возникающих проблем по всему миру. В противоположном случае невозможно будет сформировать любую политику для поддержания стабильности, а мир охватит нарастающее количество беспорядков, конфликтов и мелких игроков, преследующих исключительно свои интересы.
Если же говорить о «большой двадцатке», то там действительно есть настоящие предводители, способные поднять и подчас решить экономические и политические вопросы. Однако там и много тех, кто просто сидит за компанию, отвечая неким статистическим показателям. В цифре 20 нет никакой магии. С таким же успехом это может быть и 25, и 15. «Большая двадцатка» может существовать, а может и не существовать, в мире, где будет расширенная версия Запада, работающая вместе с динамичными экономиками Азии под предводительством Китая.
— За последние годы концепция лидерства Китая изменилась с «мирного роста» на новую, принадлежащую партийному теоретику Женгу, «развития на основе совпадения интересов для создания общества интересов». И, тем не менее, Китай все еще не готов взять на себя роль мирового лидера, не смотря на то, что он мировой лидер по выдаче кредитов. Если мы сейчас наблюдаем за формированием нового постамериканского порядка, каковой должна быть стратегическая роль и каковы обязанности Китая сегодня?
— Женг постоянно оттачивает свою идею «совпадения интересов» в беседах, как со мной, так и с Генри Киссинджером и другими. Это знак того, что китайцы очень серьезно относятся к идее мирового лидерства без мотивов гегемонии. Ну, или хотя бы делают вид. Однако будущие захватнические амбиции Китая будут всецело зависеть от того, как поставит себя Запад и сделает ли он доступным «совпадение интересов» для Пекина или же наоборот их национальные интересы будут заключаться в тесном сотрудничестве с другими.
Когда я выступал в Китае два года назад и делал акцент на том, что между Китаем и США должны быть особые неформальные двусторонние отношения, мою речь восприняли с восторгом и аплодисментами. Спустя год же стали распространяться совсем иные слухи. Говорили, что это ловушка, предназначенная для того, чтоб Поднебесная дала денег для мировой стабильности на условиях Запада, который больше не может оплачивать свои счета.
Поэтому Китаю предстоит решить, какую роль он хочет играть. Любой статус предполагает обязанности и ответственность. Я думаю, они понимают это: им просто нужен ключевой голос в новом мировом порядке. И тогда они станут делить ответственность. Для них такая ситуация беспрецедентна. В прошлом их сфера влияния была сконцентрирована исключительно вокруг автономных вопросов. Теперь она расширилась.
— Низвержение демократии в арабском мире привело к возрождению подавленных на протяжении продолжительного отрезка времени исламистских партий.
Как Западу следует реагировать на такое развитие событий? Учитывая, что Турция является неким шаблоном того, как исламистские партии могут быть частью секулярного демократического устройства – как подчеркивал премьер министр Ердоган в своем недавнем выступлении в Каире, Должен ли Запад препятствовать или наоборот поддерживать такой подход?
— Я выступаю за то, чтоб Турция максимально приблизилась ко всему западному миру. Несомненно, Анкара – это лучший союзник США на Ближнем Востоке. Но на сегодняшний день Турция не может стать шаблоном для новых арабских демократий, потому что этих новых демократий попросту не существует. Не стоит путать политическое пробуждение нескольких популистских движений в арабских странах с настоящим зарождением демократии.
То, что произошло там может привести к победе демократических элементов, но с таким же успехом может привести к установлению популистской диктатуры. Безусловно, Турция является примером совместимости ислама и секулярной демократии. Но в Арабском мире нет страны готовой повторить успех Анкары.