Время неумолимо. Оно не щадит никого и никогда. В лучшем случае, оставляя нам нашу память и воспоминания о том, как молоды и счастливы мы были когда-то. Память – это наша броня. Именно она защищает нас тогда, когда вдруг откуда ни возьмись налетает очередная жизненная буря. И идеальный период для наполнения души светлыми и радостными моментами, — это праздники. Что запомнят о прошедших новогодних и рождественских праздниках киевские пенсионеры, выяснял корреспондент ГолосUA.
На улице Российской встретилась мне бабуля интеллигентного вида. В длинном тёмно-синем пальто, она изо всех сил пыталась бороться со свежей ледовой коркой.
«Мы не праздновали Новый год. А на Рождество все было очень скромно – я сварила картошку в мундире, купила селедку. Мы просто пообедали. Муж пережил инсульт недавно, сейчас очень много денег уходит на лекарства – некоторые покупаем за 400 грн, некоторые за 300. А еще ж коммунальные услуги оплачивать нужно. Наш сын живет отдельно, у него своя семья и он нам не помогает», — медленно, обдумывая каждое слова, рассказала мне она.
Оказалось, эта женщина всю жизнь работала редактором: «40 лет я работала в издательстве. Потом еще 10 лет редактировала тексты на другой работе. А пенсию мне повысили в декабре всего на восемь гривен, мужу — на две гривны. Деньги смешные. Поэтому мы не думаем о праздниках. Ми думаем о том, как выжить».
Вторую собеседницу я увидела на улице Новодарницкой. Меховая шапка и белый махеровый шарфик всем своим видом выказывали давность служения своей хозяйке.
Когда я спросила, чем был богат стол на праздники, женщина расплылась в улыбке, и с наслаждением в голосе стала перечислять блюда: «Шуба», «Оливье», жаркое с куриными крылышками, свекла с черносливом…Потом она стала оправдываться, что эти блюда они готовят раз в году. «А на Рождество был салат «Мимоза», кутья и вареники. Вы знаете, по сравнению с тем, что я готовила раньше – стол у нас был очень скромным. Раньше мы могли себе позволить больше. Я живу с дочерью и внуком. Дочь вдова, и я вдова. Дочь работала на предприятии по производству паспортов, но там все разворовали, вот прямо вам говорю, просто разграбили, и она осталась без работы. Стала на учет в центр занятости, так с Дарницкого района ее отправили на Теремки, а чтобы туда доехать, нужно за проезд много денег тратить. А работу найти она не может. То убирает, то работала немного продавцом. Внук учится в училище, его и одевать нужно, и кормить, и деньги дать…А коммунальные тарифы? Нам платежки приходят, а тепла в квартире нет. И самое обидное, что сегодня некуда пожаловаться, чтобы тебя услышали, и проблему устранили. Нет ответственных за бардак. Вот покупаем социальный хлеб, но он же не вкусный, съешь кусочек — и стоит ком весь день в горле. Куда обратиться, чтобы проверили хлеб на предмет соответствия нормам? Я даже не знаю, есть ли у нас в Дарницком районе СЭС. Все понемногу развалилось. Да, мы получили независимость, и это прекрасно. Но вместе с тем все заводы нашего района закрылись. Раньше я гордилась тем, что живу в Дарнице. Это действительно звучало гордо. Мы работали на радиозаводе, и получали квартиры. Мы могли пойти лечиться в санаторий. Нас учили качественнее. Медицина была. А сегодня? Я даже не стала подписывать декларацию с врачом. Мне уже жить недолго, не собираюсь ничего подписывать. Но я вам хочу сказать, что это не ностальгия. Это боль. Потому что сегодня мы никому не нужны. Пенсию пересчитали на копейки, на одну поездку в маршрутке, по сути, добавили», — излила душу пенсионерка.
Потом у старого двухэтажного дома на улице Российской я заметила сгорбленную бабушку в розовом теплом платке. Она с радостью поделилась со мной, как прошли ее праздники.
«Новый год был вкусным благодаря тому, что со мной живет взрослая внучка, которая уже работает, и помогает мне. Мы питаемся вместе. Так вот, мы приготовили несколько салатов. А вот на Рождество внучка работала, поэтому мы не наготавливали. Но мне страшно подумать, как я бы жила без нее. У меня пенсия 2000 гривен. Оплачиваю коммуналку, и несколько сотен гривен откладываю – чтобы в конце месяца было что кушать, ведь обычно у внучки в этот период проблемы с деньгами, пока зарплату не получит. Вот я стараюсь подстраховаться. За коммуналку у нас очень много за газ уходит. Дом старый, построенный еще немцами, и когда в 60-м году проводили воду, то горячую как не сделали, так до сих пор и нет ее у нас. Поэтому у нас газовая колонка. А газ подорожал, и еще будет дорожать. Это, конечно, больное место. Я вот посмотрела недавно наши платежки за 2010 год, вот тогда мы хорошо жили, на пенсию я могла спокойно вытянуть месяц. Сегодня не могу. У меня знакомая, работала всю жизнь на заводе ДВРЗ. Она живет с внуком. Но он ей создает только проблемы. Понимаете, бывает так, что не всегда дети и внуки толковые и могут чем-то помочь. Так вы би ее видели! Бедная женщина, в старом пальто, в каких-то штанах, и в чем-то, что нельзя назвать сапогами. Мне ее очень жалко. И что она в таком возрасте сделает? Поэтому я рада, что мне помогают», — выговорилась бабушка, и удалилась в свой подъезд.
У торгового центра на Харьковском шоссе седовласая женщина в очках продавала конфеты. Я подошла к ней, попыталась завязать разговор. Она сказала, что у нее ужасное настроение, праздников у нее не было, поэтому говорить не о чем. Я посочувствовала ей, что она вынуждена работать на улице в такой, без преувеличения, лютый мороз – в тот день термометр показывал днем минус 10. Потом я уже собралась уходить, но продавщица вдруг разговорилась.
«Я тут получаю в среднем 150 гривен в день. И работа на самом деле очень тяжелая. А еще все время подходят наркоманы, то станут и просят конфетку, то возьмут в руки, теребят, а потом — смотрю, и уже убежал. Получается, сунул конфету в рукав и бежит. Мне за это потом из своего кармана платить приходится. Поэтому все время приходится быть на чеку. Знаете, старые люди всегда стесняются попросить, а наркоманы нагло пристают, пока свое не получат. Но у меня нет выхода. Пенсия 1500 гривен. Нужно оплачивать коммуналку. Есть внуки. Хочется иногда им что-то купить. Пускай мелочь, но все же. Я очень люблю селедку. Но за свою пенсию я ее купить не могу. А так тут день мерзну, потом куплю себе рыбку – и вся моя радость. Но вы не представляете, как я мерзну. Отрезала из теплого свитера рукава, надела это на колени под брюки, чтобы кости не перемёрзли», — изрекла она, а ее глаза на протяжении всей нашей недолгой беседы наполнялись слезами.
Купив у нее полкило конфет, собралась ретироваться. На прощание бабушка попросила не фотографировать ее: «На днях одна журналистка мимо проходила, и вот стала, камеру на меня навела, и стала фотографировать. Был сильный мороз. Может ей хотелось показать, какая я несчастная. Но я человек, пускай и старый, но у меня есть чувство собственного достоинства. Я не хочу, чтобы меня куда-то выставляли без моего согласия. Мне и так сложно, зачем пользоваться моей немощью?!»
На остановке общественного транспорта на улице Ялтинской перекур устроил себе мужчина лет за 60. У его ног были две пятилитровые бутылки воды. Он явно никуда не спешил и о чем-то думал. Но появившаяся из ниоткуда я пришлась ему не ко двору. «Какие праздники? Вы знаете, какая жалкая у меня пенсия? Да я всю жизнь работал на вредной работе, дорожник я. А сегодня сижу на шее у государства, получаю так мало, что о праздниках даже думать не хочу. Это вы работаете, можете о чем-то фантазировать. А я ничего уже не могу», — ответствовал громогласный мужчина, и демонстративно отвернулся.
У Дарницкого рынка возле забора мерзла пожилая женщина. Она то и дело топала ножками, и потирала руки. Мой вопрос о праздниках ее рассмешил. А потом она выпалила: «Я все праздники провела тут, на улице. Продаю бытовую химию. У меня пенсия 1700 гривен. Я прожить на такую сумму не могу. А повысили мне пенсию на три гривны. Хотя стаж у меня 42 года, я в торговле работала всю жизнь. Так вот, я желаю и Гройсману, и Порошенко по три болезни на причинное место. Они это заслужили. И больше мне вам нечего сказать. Нас однажды обокрали, обнулив все деньги на сберкнижках. Теперь морят голодом, выделяя людям жалкие пенсии».
Дальше навстречу мне шла старенькая женщина, с глубокими морщинами, в шубе из ее молодости. У нее праздники были настоящими. Потому, что живет с дочкой и внуками. «У нас в доме дети, поэтому на праздники стараемся приготовить вкусную еду. Правда, покупаем заранее. Запекли свинины кусок, рыбу, накрошили салатов…У меня пенсия 2500. Но я вам хочу сказать, что нас очень сильно выручает земля. Я сама из Фастова, то тут живу, то там. Но картошка у нас своя, морковь тоже, свекла, зелень, фрукты. Мы свои огурцы и помидоры закрыли в этом году. Единственное, что яблок нет – урожай должен был быть хорошим, но плоды еще на деревьях начали гнить, и пока до сбора дело дошло – уже нечего было собирать. Поэтому у нас есть основа. Мне тяжело сажать, копать, но все же мысль о том, что благодаря этому легче жить зимой – дает мне сил», — рассказали мне.
По пространству стихийного рынка двигаясь в черепашьем темпе, тащила тележку женщина в сером пальто. Она остановилась возле одной раскладки, — там чей-то ребенок ухватил у продавца машинку, и просил, чтобы родители купили. Крохотная. 1 гривна. Мама мальчика силой вырвала у малыша вожделенное транспортное средство, и вернула продавцу. Малыш начал плакать…
Я подошла к этой женщине, и вот что она говорит: «Я готовилась к праздникам полгода. То одно купила, то другое. Все же привыкла, что праздники должны быть сытыми. Я всю жизнь работала инженером в нефтегазовой компании. У меня была хорошая зарплата. Мне в свое время квартиру дали. Вышла я на пенсию в 90-е годы. Тогда у меня была высокая пенсия. А сегодня я получаю 1780 гривен. За квартиру нужно оплачивать около 3000. Меня спасает то, что сын помогает – он в Польше давно живет. Вот квартиру он мне оплачивает. И еще есть у меня дача под Киевом – вот там все по максимуму выращиваю».