В ответ на Резолюцию Организации Объединенных Наций, осуждающую нарушение прав человека в КНДР, официальный Пхеньян объявил о прекращении всяческих контактов с СБ ООН и приведении в полную боевую готовность свои так называемые «подразделения ядерной самообороны» (или ракетные войска стратегического назначения, РВСН). В качестве подтверждения серьезности намерений Северная Корея сосредоточила на испытательном полигоне в Йонхыне около десяти блоков для атомных испытаний. Пентагон говорит о реальной угрозе со стороны КНДР, а международные наблюдатели уверены — в данном случае малейший инцидент может привести к тому, что примеру того же Пхеньяна последуют другие «ядерные» державы.
Трудно сказать, рассчитывал ли северокорейский лидер Ким Чен Ын, когда, образно выражаясь, грозил кулаком ООН в целом и США в частности, на подобную реакцию, но факт остается фактом: сразу же после того, как стало известно относительно планов КНДР, о желании активизировать собственные ядерные программы заявили сразу три государства — те же Соединенные Штаты (модернизация соответствующих комплексов не прекращалась), Индия и Великобритания.
А месяц назад президент России Владимир Путин в одном из интервью, словно «проговорившись», призвал Запад не давить на Кремль, поскольку «Москва имеет ядерное оружие». Кстати, сейчас РФ проводит самую масштабную за последние десять лет инспекцию своих РВСН, что уже вызывает беспокойство в американском Белом Доме. А вот беспокойство всего цивилизованного мира уже явно вызвало письмо представителя пакистанских талибов муллы Джамаля, в котором он «клятвенно пообещал» захватить основные ядерные объекты Исламабада и «уничтожить всех неверных».
Несмотря на тот факт, что пакистанская армия, которая фактически и охраняет упомянутые объекты, традиционно считается сильной и боеспособной, нет никаких гарантий того, что местному движению «Талибан» рано или поздно удастся добраться до роковой «красной кнопки». Дальше — еще интереснее. О желании нанести удар по шиитскому Ирану заявила суннитская Саудовская Аравия. И это ничего, что ни Эр-Рияд, ни Тегеран пока не обладают ядерными мощностями — процесс обогащения урана обеими странами вошел в финальную фазу.
Здесь следует задуматься: а действительно ли только КНДР виновата в развязывании очередной гонки вооружений, которая рано или поздно может завершиться реальным ядерным конфликтом? Абсолютно нет. Когда в 2003-м году Северная Корея в одностороннем порядке вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), ООН не придала этому должного значения, сосредоточившись на санкциях против ядерной программы Ирана, носившей на тот момент исключительно мирный характер. Когда в 2007-м Саудовская Аравия провозгласила свою ядерную программу, мотивируя ее создание необходимостью строительства АЭС, этот процесс санкционировал Вашингтон, как главный союзник СА. И, наконец, когда Япония в 2009-м потребовала признания атомных разработок Токио «исключительно мирными», международное сообщество лишь кивнуло в знак согласия. Слишком много совпадений, не правда ли?
Как сообщил корреспонденту ГолосUA американский политолог Уильям Коннолли со ссылкой на местных ученых-футурологов, в обозримом будущем миру действительно грозит новая война, которая будет страшнее Второй мировой. Естественно, если все так называемые «заинтересованные стороны» не придут к единому соглашению.
«А к этому соглашению уже пора приходить, — отметил, в частности, Коннолли. — Иначе последствия этой войны будут непредсказуемы».
Ну почему же — непредсказуемы? Физики-ядерщики уверены: в атомной войне не будет ни проигравших, ни тем более победителей. Во времена Карибского кризиса (1960) СССР и США, приняв во внимание мнение специалистов, отказались нажимать пресловутые «красные кнопки». В наше время каким-то «горячим головам» не терпится исправить этот «исторический недочет».
А Пхеньян, располагающий относительно малыми объемами обогащенного урана, атомной угрозы для целых континентов не представляет. Видимо, кто-то более «влиятельный и осмотрительный» ждет, пока КНДР зажжет «бикфордов шнур ядерных столкновений». За «цепной реакцией дело не станет».